Ночь над прерией - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Так как снаружи было слишком ветрено, слишком холодно и слишком пыльно, завтракать решили в автомобиле. Имелись ветчина, крутые яйца, салат и чай. Шофер и доктор Берген повернулись вполоборота к задним сиденьям. Пауль даже теперь не снял свои мягкие тончайшие перчатки. Руки убийцы, подумал Джо.

— Страшнейшая глушь, — заметила Кэрол и как-то обстоятельно посмотрела при этом вокруг, нигде она не увидела ничего живого, ни животного, ни человека, ни другого автомобиля. — А если бы это дерево свалилось нам под колеса, когда мы ехали полным ходом? Мы бы потерпели крушение, засели бы здесь, как Робинзон Кру-зо на острове.

— Далеко ли вы хотите с нами ехать? — спросил Пауль.

— Ждал только этого дерева, чтобы сойти.

Каролина так и прыснула со смеху.

— Типичный Джо. Но серьезно, вы поедете, конечно, с нами до Фриско!

Пауль поперхнулся и закашлялся. Он взял наполовину очищенную тарелку в левую руку, стал правой шарить под курткой.

Джо сунул под куртку левую.

— Вы что-то ищете? — спросила Кэрол. — У меня есть успокаивающие средства и возбуждающие — тоже.

— Спасибо, мисс Берген, Пауль и я уже нашли, что искали.

Джо и Пауль держали направленные друг на друга пистолеты.

— Что за шутки! — Джером был больше озадачен, чем испуган.

— Просто проверка. — Пауль медленно, сантиметр за сантиметром, принялся убирать свою пушку, с той же скоростью, с какой это делал Джо.

— Мы вам показали, мисс Каролина, что даже на острове Робинзона вы бы не были безоружны, — добавил Джо.

Лори Берген покачал головой:

— Господа, о пистолетах я достаточно слышу в своих процессах. Избавьте меня от этого в частной жизни; из детского возраста мы все же выросли.

Ленч был окончен. Пауль отвел автомобиль на несколько метров назад и объехал дерево по другой стороне проезжей части. Ветер ослаб, но отдельные порывы все же потрясали машину.

Джером прочитал свои журналы и заснул. Июльский вечер тянулся долго. Решили сделать вторую остановку.

Зона штормовой опасности и сильного ветра была, как следовало из сообщения радио, позади. Было приятно пообедать в красивом отеле. Пауль не пошел вместе со всеми в ресторан, а отправился в кафетерий.

— Как это вам, Джо, пришла в голову такая странная мысль — оставить свою жену одну? — Каролина откровенно кокетничала, просто так, для развлечения.

Чтобы хоть раз в жизни прокатиться на «Кадиллаке», мисс Берген.

— О-о… и больше ничего?

— О личных делах я не люблю болтать.

— Это звучит приятнее. Тогда вам тоже надо посидеть за рулем.

— Спасибо. Но не так скоро.

Затем еще совершили пешую прогулку из отеля к монументу в Холмах, к тем самым головам четырех президентов, назвать имена которых учителю Тикоку не могла ученица Ивонна.

Ехали потом вплоть до ночи. Паулю пришлось снизить скорость до шестидесяти миль. Шоссе начало извиваться, и лучи фар то и дело светили куда-то в темноту, в клубящийся ночной туман. Пауль установил зеркало заднего вида так, чтобы видеть дорогу позади автомобиля. Джо задумался. «Можно бы использовать момент, — говорил он себе, — но трудно предугадать, какие глупости могут выкинуть Джером и его милая сестричка, как поведет себя дадди. А Джеффри — Пауль прошел огонь, воду и медные трубы. У меня еще есть кое-какое время. Подождем».

«Собака, — думал Пауль. — Подлая краснокожая собака! Он нервничает. Но что я могу сделать с ним в машине? Если милая семейка не выкинет какого-нибудь фортеля, мы все погибнем. Дело было хорошо рассчитано, очень хорошо. Во Фриско я исчезаю. Но до Фриско индейца не должно быть со мной. Завтра он будет валяться в пыли».

Автомобиль остановился на площадке перед отелем. Несмотря на сезонную загруженность, для приехавших на «Кадиллаке» нашлись подходящие резервные комнаты. Каролина удалилась в отдельный номер с ванной, дадди и Джером поместились в двухкомнатном номере с душем.

Пауль и Джо получили приют под. крышей тоже с душем. Оба вошли в свою комнату, стали друг перед другом, и Джо завладел ключом, чтобы Пауль не мог запереться. Они стояли и смотрели друг на друга. Грум, который принес чемоданчик Пауля, включил все лампочки, показывая, что они в порядке, и, получив чаевые, оставил помещение. Горел средний свет в потолке, лампа над умывальником, лампа в душевой, обе лампы на стенах над кроватями.

— Не хочешь ли сперва под душ? — спросил Пауль.

Джо усмехнулся:

— Белый человек имеет преимущество.

— Гость семейства имеет преимущество, мистер Кинг. Я только служащий.

— Ну, вы же знаете, что я не кто иной, как грязный индеец, страшно некультурный. Так что я предоставляю вам душ, а сам ложусь сразу спать. По старому ковбойскому обычаю.

С этими словами Джо внезапно бросился на одну из кроватей так, что спиной оперся о стену. Он вскинул пистолет, но оставил при себе «Hands up!»66: Пауль и так знал, что произойдет, если он хоть чуть пошевелится.

— У меня бумаги в порядке. Ты имеешь судимость, — сказал Пауль. — Если я сейчас позову на помощь, ты пойдешь под суд то ли за угрозу, то ли за убийство.

— Ты не станешь звать на помощь, Джеффри Николсон, ведь тогда я выстрелю, и мы идентифицируем твой труп.

— Ты путаешь меня с кем-то.

— Ты можешь мне спокойно рассказывать все что угодно. Язык — без костей. Только не вздумай поднимать в отеле шум! Постояльцам нужно спать.

Джо устроился поудобнее. Он ни на миг не ослаблял внимания. Пауль стоял и не мог пошевелиться: он, должно быть, устал, особенно после двенадцати часов, проведенных за рулем. Через час Пауль начал нервничать и спросил:

— Что за безумие?

— Позволь же мне пошутить. Ты смотришься тут очень неплохо.

— Могу я встать к стене? Так это принято в таких случаях.

— Мне кое-что об этом известно. Но я перед тобой стоял, тоже ни к чему не прислоняясь. Припоминаешь?

Прошел еще час, и Пауль снова заговорил:

— Удобно ли тебе так сидеть?

— Благодарю за беспокойство. Неплохо. Я могу эту игрушку долго держать, и меня не схватит судорога.

Еще через час Пауль спросил:

— И как ты себе представляешь дальнейшее?

— Дождемся утра. Позавтракаем и поедем к пещере.

— Поедем к пещере!

— Без тебя или с тобой. Я моложе, чем Лесли Джонсон.

Снова прошел час. Джо достал левой рукой второй пистолет и заметил:

— Я родился левшой и стреляю обеими руками одинаково хорошо. Не вздрагивай попусту. Я этого не хочу.

Пауль воздержался от ответа. Его ярость и возбуждение достигли высшей степени. Ему было действительно тяжело оставаться неподвижным.

Наконец стало светло, но было еще раннее утро середины лета. Только через три часа можно было рассчитывать позавтракать в отеле.