Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА"

— Конечно.

— Нет. Мне не до Вас сейчас, Андрей Владимирович, буду свободна, позвоню.

Гордо развернулась и почти пошла к себе. На мои визг сбежалось полконторы. Андрей пытался вынести меня из офиса, я активно сопротивлялась, вцепившись в дверной косяк.

Ну, вот и хоть один адекватный. Нет, ну что за люди со мной работают, мой генеральный вместо того, чтоб вырвать меня из лап бывшего директора, отцепил пальцы от косяка. «Ничего, я тебе это еще припомню!».

Так и тащил меня Ковин вниз по ступеням, пыталась хвататься за перила, но полированная поверхность коварно скользила, да и пара сломанных ногтей угомонила мои порывы. «Ничего, как только будет шанс, отгребет за все!».

— Прекрати вырываться. Мне действительно нужна твоя помощь.

— А попросить нормально не мог?

— Мог. Но так интересней.

— Кому? Зевакам, что и так меня не долюбливают Спасибо, что опустил меня ниже плинтуса!

— Николь, пока я тебе опустил на первый этаж, но если попросишь, могу опустить на пол, хоть он и холодный.

— Мне с эти людьми еще работать.

— Судя по тому, что я знаю об этой конторке, гнать там надо всех, не пытаясь найти зерна среди плевел. Успокоилась? Пошли дальше.

— Отпусти!

— Нет, донесу туда, где сможем поговорить спокойно.

— Что тебе надо?

— Договоренности с Тигром.

— Они у тебя.

— Ага. Я их испортил.

Слава уже открывал дверь машины, куда меня запихнул Ковин.

— Как можно было их испортить?

— Просто.

Он достал покореженные листы. Да, это сшив где-то очень долго плавал, а потом бережно сушился над открытым огнем.

— Как можно было такое сделать?!

— Поход, решил взять с собой и в одиночестве продумать стратегию.

— Так есть оригинал.

— Есть.

Он достал файл, что хранился в одной из банковских ячеек в Цюрихе.

— Только я там ничего не понял.

Еще бы ты понял, стенография, мать ее так. Как же я об этом забыла. Таких документов за два года всего пять было. Договоренности на высшем уровне, о которых остальным знать нельзя — специальная терминология, плюс дополнительная шифровка, Ковин тогда решил слишком не мудрить.

— Найми стенографистку.

— Ники, ты серьезно?

Нет, конечно, даже если стенографист ничего не поймет, но вдруг сольет, найдутся люди, которые поймут, доказать правда ничего не смогут, но нервы попортят. А лишнее внимание никому не нужно. Мог бы сказать нормально, зачем спектакль устраивать?

— Когда надо?

— Чем быстрей, тем лучше. Встреча через неделю. Когда подъехать?

— На работе я не буду этим заниматься. Завтра приеду, сделаю.

— Хорошо.

— Часов в девять, раньше не смогу.

— Договорились. Вот пропуск.

— К Вам домой теперь по пропускам пускают?

— Может за тобой машину прислать?

— Нет. Мне пора. И так отняли у меня время.

— Николь, буду ждать.

Я вылезла из машины, с силой хлопнув дверцей. Черт, на дворе уже ноябрь, а я в блузке, юбке, туфлях. Пропуск в кабинете, дверь пожарной лестницы не откроется, надо идти к центральному входу, с другой стороны здания. Порыв ветра с мокрым снегом сразу напомнил о Владивостоке.

— Замерзнешь.

Теплое пальто окутало меня практически полностью. Он опять меня тащил, хотя в этот раз больше подходило нес, нес на руках. Опустил меня с другой стороны турникета и ушел. Завтра придется еще и пальто возвращать.

Шушуканье сопровождало меня остаток дня. Еще бы такое представление. Макс благополучно слинял, пока с Ковиным беседовала, знает, что будет расправа, но месть блюдо, которое лучше всего подавать холодным, когда он успокоится, я и нанесу ответный удар. А пока удары наносили мне.

Утром Тараканов радостно сообщил, что меня ждут акционеры, Горский поехал со мной на разборки, Ромка был в Америке, а значит, в стане врага поддержки нет.

Меня пытались обвинить в промышленном шпионаже. Главное говорить четко и предельно вежливо, не срываться, не реагировать. Меня размазывали, а я улыбалась и спокойно отвечала, повторяя одно и то же в разных вариациях. Ковин мой бывшей шеф, да, есть еще дела, которые остались за мной, нет, его не интересует их бизнес, и опять все по кругу. Горский не выдержал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы реально считаете, что ваш бизнес ему нужен? Из наших активов ему нужна только Ники. Все же знают про их специфические отношения, то принимает, то увольняет. Вот теперь и хочет обратно вернуть, скучно ему.

Общий вывод собрания — если со стороны Ковина будет угроза для их бизнеса, меня выкинут из компании. А может прям сейчас уйти? Но я продолжала вежливо улыбаться, также вежливо мы попрощались и поехали в офис. Коммерс не ожидал моего возвращения, да и большая часть коллектива. Пора мне вернуться к реализации новой кадровой политики компании, что там Горский говорил, девяносто процентов, а может и больше. Коммерсу коммерсово, а мне все остальное.

Полдня было потеряно, а работа, к сожалению, никуда не делась. Народ возмущался переносом совещаний, но никто так и не рискнул не явиться. Последнее закончилось около девяти. Пришлось отправить смс о задержке. Можно и не ехать, после выматывающего дня, но тогда останусь в офисе до утра, разгребая очередные завалы, бесполезное занятие, да и в таком состоянии я просто могла разнести кабинет. Нужно прогуляться. Арбат недалеко. Людей было много, холод и мокрый снег народ не пугал. Многочисленные антикварные лавки еще работали, в витрине одной из них заметила давнюю мечту. Я долго ее разглядывала, в рабочем состоянии, но ленты можно купить тут же, валики как надо прокручивают бумагу, каретка работает хорошо, попробовала набрать простой текст, какое же удовольствие. К моим двум Ундервудам с «ять» и без, добавилась портативная печатающая машинка «Москва», одна из первых модификаций. Портативная, но все равно не менее пяти килограмм точно весит. Но без нее я уже не уйду из этого магазинчика. Должно же быть хоть что-то хорошее в этом дне, пусть это будет машинка. Полночь уже давно, а я все еще гуляю. Осталось пройти парк, и скоро будет дом Андрея. Свет в окнах, значит, все еще ждет.

Черт бы побрал отцовскую ответственность и его же субординацию, сколько лет пыталась от этого избавиться, но даже куча проблем, так и не смогли выбить впитанные в военных городках принципы. Вот и сейчас вместо того, чтоб идти домой и забыть о проблемах не моего шефа, поднимаюсь на лифте. Андрей ждал уже в лифтовом холле, забрал у меня пакет с пальто и такую «портативную» машинку.

— Что-то случилось?

— Ничего. Меня просто чуть не выгнали из компании из-за вашего прихода.

Я хлюпнула носом.

— Ты чего, расстроилась из-за этого?

— У меня мало времени, мне еще поспать бы не мешало. Где оригинал?

— В кабинете.

Где кабинет я прекрасно знала. Машинку прихватила с собой. Андрей недоверчиво наблюдал за моими действиями.

— Ты серьезно?

— Ага. И лучше уйдите.

Злость, накопившая за день, выплеснулась на машинку, текст набирался быстро, стук стоял громкий, наше производство всегда отличала громкость. К концу расшифровки осталось только усталость, немного раздражения и жуткий голод. Три пустых чашки, Ковин был на подносе, кому расскажешь, не поверят.

— Ники, ты в порядке?

— Да. Домой надо

— Сначала есть. Я же знаю, что когда ты злишься, то хочешь есть. Пошли.

Зачем я унюхала запах мяса, ноги сами понесли меня на кухню. Отбивная с салатом, что может быть лучше?

— Вина?

— Нет.

Телефон надрывно запел. Ромка, и что ему не сидится в своей Америке. Еще один решил меня распекать, почему не сообщила, чтоб без него не общалась с акционерами, чтоб была осторожней, а не буду слушаться уволит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот, Андрей Владимирович, не один вы все время хотите меня уволить. Может у меня судьба такая, увольнительная.

— Зуброву вообще не надо было брать тебя на работу.

— Это еще почему? Чем я так плоха?

— Ты хороша, чересчур хороша, Ники.