Среди самцов - Фиона Уолкер

— Ты помнишь то время, когда Калум едва не разорился? — осторожно поинтересовалась она.

— Помню. — Фло раскладывал на блюде седло барашка, гарнируя его тушеными овощами и пряными травами. — Это было примерно два года назад, верно?

Одетта кивнула:

— Потом он неожиданно получил крупную сумму, которая на него словно с неба свалилась.

Фло кивнул, отступил от блюда на шаг и полюбовался на дело рук своих.

— У Калума множество знакомых, которые дают ему деньги. Среди них есть и преступники. Брать у них в долг небезопасно, но Калум иногда любит пощекотать себе нервы. Чтобы жизнь слишком пресной не казалась.

Одетте показалось, что Фло знает куда больше, чем говорит.

— На этот раз опасность ему грозит большая. Человек, который дал ему деньги, требует их немедленного возврата. Ты знаешь типа по кличке Нож? — спросила Одетта. Она вонзила в барашка вилку — и застыла. До того ей не терпелось услушать ответ Фло.

— А как же? — рассмеялся Фло. — Это была шутка, а Калум клюнул на нее, как последний болван.

— Что-то я ничего уже не понимаю. Какая шутка?

Флориан слишком много выпил, и хранить молчание ему было не под силу.

— Ты язык держать за зубами умеешь? — спросил он, отрезая от куска барашка тончайший ломтик и отправляя его в рот. — М-м-м. Вкусно. Что же ты не пробуешь? Мясо того стоит.

Одетта тоже отправила в рот тонкий, почти прозрачный ломтик баранины, но жевала вяло. Есть ей уже расхотелось, зато рассказ Фло показался ей чрезвычайно любопытным.

— Над ним подшутили Дэнни Риз и Денис Тирск, — сказал Флориан. — Калум, видишь ли, спал с их женами, они узнали об этом и решили ему отомстить. Убивать его они, конечно, не собирались, но попугать хотели.

— Как это благородно с их стороны… — процедила Одетта.

Флориан пожал плечами:

— Ты, возможно, не до конца понимаешь, что такое мужская дружба. Она — как огромное дерево с могучими корнями. Причем корни — это друзья, а листья, которые украшают крону, — жены или любовницы. Листья, случается, облетают, но корни остаются. Всегда.

Башка Флориана была явно перегружена какой-то ущербной сексистской философией, но Одетте некогда было опровергать ее глупейшие положения. Куда больше ее интересовал рассказ Фло.

— Ну так вот, — продолжал Флориан, — Калуму частенько приходилось выручать Дэнни и Дениса из затруднительных положений; они же, если разобраться, помогли ему всего один раз. Два года назад, когда ему грозило разорение. Тогда Калум пришел к Дэнни и спросил, знает ли он кого-нибудь, кто хотел бы купить два рисунка Пикассо. Дэнни сказал, что знает. Но покупателем был не кто иной, как их старый приятель Денис Тирск. Он решил приобрести эти рисунки в подарок своей жене Сюзи. При этом, конечно, они не упустили возможности позубоскалить над Калумом. Сказали, что он получит деньги, вырученные от продажи кокаина, и передаст их ему босс преступного мира. Так родился вымышленный персонаж по прозвищу Нож. Дэнни и Денис рассказывали про него разные ужасы, а потом назначили Калуму от его имени встречу в одном мрачном притоне у Кингз-Кросс.

Калум не на шутку перепугался, но в притон пошел. — Тут Флориан не выдержал и расхохотался во весь голос. — Дэнни и Денис явились на встречу в масках, обставили передачу денег со всей возможной таинственностью и долго еще потом, глядя, как Калум дергается, когда слышит в разговоре слово «нож», покатывались про себя со смеху. Рисунки, правда, Денису не понравились, и дарить их жене он не стал. И неудивительно. Какой-то тип написал на них с обратной стороны всякие гадости. Так они и остались лежать у Дениса в студии. Одно время он думал запрессовать их в пластик, да так и не собрался. Полагаю, что он про них просто-напросто забыл.

— А деньги? Как обстоит дело с деньгами?

Флориан доел жаркое и вытер тарелку корочкой хлеба, не желая проносить мимо рта ни капли драгоценного соуса.

— Ты не знаешь Дениса. Деньги для него абсолютно ничего не значат. Должно быть, потому, что их у него много. Он отдал их Калуму, потешался над ним про себя, пока ему это не надоело, и также благополучно, как про рисунки, о них забыл. Потом, правда, вспомнил — не так давно, когда узнал, что Калум трахает его жену Сюзи. Как, равным образом, и жену Дэнни — Тенди.

Тут Одетта наконец смекнула, что к чему.

— И они решили ему отомстить, представив дело так, будто Нож требует деньги назад? — спросила она недоверчиво.

— Калум теперь думает, что за его голову назначили цену. Смешно, да? — Флориан подмигнул Одетте и залился визгливым смехом. — Думаю, окажись мы с тобой на месте Дэнни и Дениса, то тоже отомстили бы Калуму подобным образом. Или как-то еще…

Одетта не сдержалась и тоже прыснула. Неожиданно все мысли о Джимми и предстоящей свадьбе Лидии, казавшиеся ей несколько минут назад чрезвычайно важными, от нее отступили, и она почувствовала себя удивительно легко.

Отсмеявшись, Одетта неожиданно снова стала серьезной, пристально посмотрела на Флориана и спросила:

— Как ты думаешь, Денису нужны эти рисунки? Я это к тому, что они на самом деле Калуму не принадлежат. Эти рисунки — собственность одного хорошего человека, которому их подарил перед смертью отец.

Флориан пожал плечами.

— Я спрошу об этом у Дениса — если это так для тебя важно.

Хотя был уже час ночи, Сид выскочила из дома, чтобы поздороваться с Одеттой. Прежде чем Одетта успела сообразить, что к чему, Сид затащила ее к себе и всунула ей в руку стакан с виски.

— Тебе нравится? — спросила Сид, тыча пальцем в китайскую соломенную шляпу, которая красовалась у нее на голове.

Одетта присмотрелась к головному убору Сид. Шляпа была выкрашена изумрудно-зеленой краской и украшена по краю монистами наподобие цыганских.

— Должно быть, это очень модно… — дипломатично ответила молодая женщина.

— Мне и продавец так сказал. Слово в слово. Хочу, знаешь ли, в преддверии свадьбы твоей подруги радикально сменить имидж. — Сид отхлебнула виски, прикурила сигарету и посмотрела на Одетту. — Давненько мы с тобой не сидели вот так на кухне и не беседовали, а, дорогуша?

Одетта подавила зевок и подумала, что Сид не так уж и не права. В последнее время они с ней и впрямь стали отдаляться друг от друга и дружеских разговоров больше не вели. Кто был в этом больше виноват — она или Сид, — Одетта сказать не могла.

— Я тут подумала и решила, что вела себя с тобой просто по-свински, и это не могло не сказаться на твоем ко мне отношении, — сказала Сид. — Между тем мне бы очень хотелось иметь рядом близкого человека. Беда в том, что я не умею поддерживать дружеские отношения и люди редко со мной уживаются.