Ты мое Солнце - Екатерина Сергеевна «Лис»

начинает колоть шею. Он тихонько оборачивается к Сергею и видит побелевшего друга с аурой, готовой разнести все вокруг.

— О какой еще работе ты говоришь? — пока еще спокойно спрашивает Сергей, но чувствует, как языки ярости подступают к горлу. Он сжимает белые листы документов в кулаке, а Эдуард аж пищать начинает от страха и потерянных отчетах.

— Она, — закатывает глаза парень, думает, как будет выкручиваться. Он представляет разъяренного Сергея и вжимает голову в плечи, — она подрабатывает официанткой в ночном кафе, — смягчает правду Эд.

— В баре, — сразу понимает всю ложь мужчина.

Друг лишь виновато опускает голову, и это чувствует Сергей.

— Как ты мог это допустить? — орет так, что стены начинают трястись. Он откидывает комок бумаг в сторону.

— А чего ты хотел? — наступает Эд. Он находит в себе силы и даже думать не хочет, чем все это закончится. — Ты, значит, строишь из себя недотрогу, обиженного. Ну, ослеп ты, и чего из этого трагедию устраивать? Любви-то все равно. Вот я-то точно теперь это знаю, — Эдуард немного понижает голос, чтобы Аня его не услышала. — Любви все равно, кто ты. Болен или здоров. Какой у тебя доход, или какой ты национальности. Толстый или худой, мужчина или женщина. Она одинаковая для всех, — распыляется Эдик.

Дыхание заходится, и он утыкается лбом в окно. Дает себе возможность отдышаться. Он оборачивается к другу, видит замешательство и продолжает.

— Ты не хочешь быть с ней, хорошо, твое право. Но не думаешь ли ты, что она будет так и сидеть около тебя. Ты не сможешь ее отдалить, но все же держать при себе, следить за ее поступками. Если у вас все кончено, и ты только ее работа, тогда она должна спокойно жить и сама принимать решения, ведь в ее жизни нет тебя, — задыхается от возмущения Эд. — Вот она и живет, принимает свои решения, и никто не может ей указывать, — хмурится парень. Он останавливает свой монолог и ждет реакции друга.

— Ей что, не хватает денег? — не слышит, что хочет донести до него друг. Его воспаленное сознание не хочет включаться.

— О каких деньгах ты говоришь? — не останавливается Эд.

— О тех, которые ты должен был ей платить, — напирает Сергей.

Его голос наполнен бешенством. Еще секунда — и он сам задохнется от этой желчи. Эд останавливается и виновато смотрит на мужчину, который покрывается красными пятнами злости. Он подходит к столу, хватается за столешницу и чуть нагибается вперед. Обдает друга дыханием с легкими нотками карамели и ванили.

— Она не взяла ни копейки за все это время, — по слогам, чтобы до Сергея лучше дошло.

Тот начинает шевелить извилинами, что-то все равно не сходится. Пазл распадается на кусочки, и мужчина не может собрать все воедино. Сергей садится в кресло, ноги дрожат. Он обхватывает голову руками.

— Почему? Объясни же мне нормально. Почему она не хочет брать деньги?

Эдуард усмехается, садится в кресло напротив мужчины. Качает головой, не понимает, когда Сергей стал таким узколобым бараном.

— Потому что она тебя любит, — тихо, ровно, доходчиво.

Парень стирает ладонью пот со лба и дует под воротник, остужает горящее тело. Сергей вздрагивает от таких слов, как от порции электрошока.

— Потому что, — продолжает друг, — любить за деньги нельзя.

Мужчине становится тошно, к горлу подкатывает комок несказанных слов и застревает от осознания услышанного. Сергея тошнит от самого себя, от мыслей и поступков. Он сглатывает эти эмоции, сжимается от пробивающих его чувств. Признает себя слабым и никчемным, а вот девочка его оказывается намного сильнее и умнее его.

— Что за бар? — уже спокойно. — Ее охраняют?

— Аня отказалась от всего, — твердо говорит Эд.

— И ты позволил всему идти своим чередом? Не поверю, — чуть не плачет Сергей. Безумие сменил страх, он щупальцами прицепился к мозгу и устраивает головокружительный марафон.

— Обижаешь, — уже довольно докладывает Эдуард. Он наливает себе до краев и с жаждой осушает бокал, смакуя теперь каждый глоток, и не чувствует горечи напитка. — Олег дежурит у бара всю ночь, бармен с ним на связи, — лыбится Эдик, довольный собой. — Начальник за хорошие деньги дает ей хорошую премию. И учти, если она об этом узнает, я останусь без головы, — уже в голос смеется парень, замечает, как мышцы Сергея начинают постепенно расслабляться.

— Спасибо, — все, что может сказать он. — Я не знаю, чтобы я без тебя делал. Эд, ты все для меня.

Эдуард снова краснеет от таких нежных слов. Он, и правда, заслужил похвалу и признание. Удовольствие плывет по венам, парню становится теплее на душе.

— Всегда рад служить, — мило улыбается он. — Гав, — тявкает он, как верный, любящий своего хозяина пес. Сергей начинает громко смеяться.

— Мальчишки, ну, вы скоро? У меня все стынет, час до нового года, — зовет Аня в приоткрытую дверь.

— Все, все не ругайся. Идем, — отвечает Эд, радуется, что не разразился скандал.

Они сидят за маленьким уютным столом в гостиной. Запах еды перемешивается с еловыми ароматами. Живая елка стоит с краю от камина, Сергей не видит ее, но остро ощущает кисловато-терпкий запах, который отдает смолой. Свечи потрескивают, перебивают тихий разговор. Сергей различает ласковый голос Ани, она смеется над глупыми шутками Эдика, который явно решил сегодня напиться. Куранты давно отсчитали двенадцать раз. Мужчина думает о своем загаданном желании, улыбается и припадает к бокалу красного вина. Он облизывает его вкус с губ, вспоминает, как Аня полюбила именно эту марку.

— Ты чего там в одиночку улыбаешься? — не прекращает смеяться Эд. Его слова похожи на хрюканье и тянутся, как жвачка.

— Я вспомнил, как мы привезли эти бутылки вина из Греции, — Сергей тянет улыбку. — Аня, помнишь, как звенел наш чемодан? — его речь льется непринужденно, как будто и не было тяжелых полгода в их жизни. Ребята сразу прекращают смеяться. Эд с интересом смотрит на Анино выражение лица. Сергей практически не разговаривал с ней, а тут целое предложение.

— Да, помню, — поддерживает она разговор. — Ты тогда еще сказал, что у нас такое не купишь, и набил вином весь чемодан.

— Ну ты и жмот, — икает Эдик, ковыряя салат вилкой.

Разговор идет уже на троих. Воспоминания охватывают ребят, одурманенных алкоголем и хвоей. Ветер перестает завывать унылую песню и освобождает квартиру для тепла и веселья. В эту новогоднюю ночь стирается грань между прошлым и будущим, все их мечты и надежды загораются яркими звездами на небесах жизни. Каждый из них осознает, что миг жизни — неповторимое чудо, которое они обязаны принять от Вселенной с благодарностью.

— О, время-то уже три, —