Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

Штат кивнул.

— Так вот, — продолжал Гангер, предлагая своему коллеге пластинку жевательной резинки, — вряд ли вы предполагаете хотя бы на минуту, что его положение позволяет ему знать о процедуре подачи жалобы. А даже если и так, никто не убедит меня, что человек, живущий в доме с четырьмя спальнями в пригороде Кардиффа, может себе позволить потратить такое количество золота только для того, чтобы пожаловаться на доставленное не по адресу сообщение. Нет, его кто-то подбил на это.

Штат поднял на него взгляд.

— Один из нас, вы хотите сказать?

— Кто-то из Службы, несомненно, — ответил Гангер.

— С тем чтобы подкопаться под вас и меня, вы полагаете?

Гангер кивнул.

— Умный ход. Кто бы это ни был, он понимал, что должно будет проводиться расследование, и даже если ее оправдают, это все равно вынесет наружу тот факт, что она смертная, нанятая без резолюции совета. Тонко, а?

Штат кивнул, медленно и методично перемалывая челюстями жевательную резинку.

— Не сказал бы, что меня это очень радует, — произнес он.

— Меня тоже.

— Мне кажется, — продолжал Штат, хмуря брови, — что нас считают полными простофилями, и полагаю, мы не должны с этим мириться. — Он покачал головой. — Нет, — продолжал он, — так не пойдет. У вас есть какие-нибудь мысли насчет того, кто…

— Боюсь, что нет, — ответил Гангер, вставая и складывая свою трость. — Я, разумеется, веду осторожные расспросы, но такие вещи требуют времени. Боюсь, все, что мы можем сейчас, — это оставаться настороже, ждать и смотреть.

Штат кивнул.

— Полагаю, — сказал он, — что рано или поздно этот человек, кем бы он ни был, захочет узнать, почему ничего не было сделано в ответ на жалобу. Не думаю, что он знает, что она недействительна.

— Может быть, и нет, — ответил Гангер. — Это, конечно, могло быть задумано и как предупреждение, но по-моему, вряд ли. Для этого оно немного слишком… э-э… монументально.

— Да, видывал я и более тонкие намеки, — согласился Штат, обводя лучом фонарика расстилающуюся вокруг золотую равнину. — Ну что ж, спасибо, что дали мне знать.

— Всегда пожалуйста, — произнес Гангер, широко улыбнувшись. — Да, кстати, — сказал он. — Полагаю, мне лучше убрать все это. Ну, знаете — микрофильмировать.

— Да, хорошо, — кивнул Штат. — А… э-э… что станется с оригиналом? Жесткой копией, так сказать?

Гангер пожал плечами.

— Право, не знаю, — произнес он с несколько преувеличенной небрежностью. — В мусор, полагаю, или куда-нибудь на склад. Не стоит загромождать рабочие помещения кучами ненужных старых форм, не правда ли?

На пути к выходу им попалась навстречу колонна грузовиков в три мили длиной, на них ехали солдаты, вооруженные топорами, лопатами и прочим тяжелым инструментом. Когда головной джип поравнялся с ними, водитель поднял руку и весело помахал Гангеру.

— Ваш приятель? — спросил Штат.

— Первый раз в жизни вижу, — ответил Гангер. — Держитесь на связи.

— Эй!

— А?

— Я здесь!

— Ох!

Бьорн встал, переступил через бесчувственное тело охранника и быстро пробежал небольшой клочок открытого пространства между караулкой и воротами ангара.

С тех пор как он был здесь в последний раз, прошло уже много времени, но все же он был несколько ошеломлен всей этой охраной. Законы департаментской энтропии диктуют, что охраны со временем должно становиться меньше, а не больше, а та, что еще остается, не должна работать. Даже в его времена ангар был защищен от любопытства посторонних деревянными воротами, закрывавшимися на проволочную петлю, накинутую на гвоздь, и картонным силуэтом эрдельтерьера в натуральную величину, выставленным против света. О настоящих охранниках с винтовками и в стальных касках (он энергично потер ребро ладони, восстанавливая кровообращение) не могло быть и речи. Все складывалось одно к одному, подтверждая его предположение, что здесь что-то нечисто. Укрывшись в тени проема ворот и удостоверившись, что путь свободен, он выудил из кармана свой складной нож.

Пилка для ногтей; не то. Штопор; не то. Пинцет; не то. Приспособление для вытаскивания камней из копыт импал[32]; не то. Ага, вот оно: фомка.

Он вытащил необходимое лезвие, просунул его между дверью и щеколдой замка и сильно дернул. Лезвие сломалось.

Потрясенный, Бьорн поднялся с земли и уставился на замок. Конечно, в большинстве случаев не стоит полагаться на металлургические достоинства Замбийского Государственного Арсенала, если речь идет о чем-то требующем большего усилия, чем вскрывание письма — причем желательно, чтобы это была авиапочта, — но тем не менее. Этот замок был собственностью Департамента. Исходя из Бьорнова опыта, комар, чихнувший за милю отсюда, должен был оставить его висеть на собственной дужке, как похмельная летучая мышь.

Поток его мыслей был смыт волной звука, напоминающего звуки Милана в час пик, проигранные на полной громкости на стереосистеме «долби», и он инстинктивно присел. «Это уже серьезно», — сказал он себе, закрывая руками уши. Сигнализация. Работающая сигнализация. Здесь что-то определенно происходило.

Бьорн презрительно рыгнул, вытащил из-за спины свой топор, отступил на два шага и выдал замку все, что причиталось.

— Ух! — произнес голос сзади; затем последовал звук падения тела. Бьорн обернулся. У его ног лежал тяжеловооруженный пехотинец, на его стальной каске зияла вмятина, в которой можно было складировать постельное белье; рядом на земле лежала головка Бьорнова топора. Замок по-прежнему висел на воротах. Бьорн нахмурился, и хмурился до тех пор, пока его лоб не начал напоминать колено не по моде широких вельветовых штанов. Это был не обычный департаментский замок, из тех замков, что тебе дают задаром на автозаправке, когда ты останавливаешься спросить дорогу на М-34 и ничего не покупаешь; это был замок.

— Ну ладно, братишка. — Бьорн почувствовал нечто холодное и твердое у себя между лопатками. — Поднимай руки, и без глупостей.

Он тяжело вздохнул, повернулся, поднял пехотинца за лацканы, отнес его к ближайшему мусорному баку и, засунув его туда, с грохотом захлопнул крышку. Некоторые вещи, с облегчением заметил он, все же не изменились. Может быть, у них на воротах и висят новенькие блестящие замки из молибденовой стали, но люди, которые кончают тем, что идут работать в Безопасность, — это по-прежнему те самые, каких вышвыривают из Землетрясений, поскольку они не догоняют до нужного балла, интеллектуально выражаясь.

— В следующий раз, — проговорил он не совсем недружелюбно, — попробуй держать винтовку так, чтобы тот конец, в котором дырка, смотрел в направлении от тебя.