Полное собрание творений. Том 4 - Игнатий Брянчанинов

Приношу Вам искреннейшую благодарность за воспоминание Ваше о мне; равным образом благодарят Вас о. Иустин и Петр Александрович. Вы не забыли и меньшую братию! спасет Вас Господь.

Замечаниями на «Аскетические Опыты» Вы сделаете мне истинное одолжение: потому что я признаю эту книгу не моею собственностию, а собственностию всех современных подвижников православной Церкви. По этой причине желаю пополнить и исправить ее по возможности моей, таким образом приготовить ее в более удовлетворительном виде ко второму изданию. По всей вероятности второе издание состоится не скоро, а может быть, дух времени сделает это издание и вовсе излишним: по крайней мере, я должен исполнить долг мой пред ближними. О статье «Дня» мне сказывали, что она есть памфлет протестантский, в котором повторены возгласы Лютера и братии. Мы так немощны, что не можем противостать никакому нападению: одна надежда на Господа Бога, обетовавшего пощадить Содом и Гоморру ради десяти праведников, если б они нашлись в этих городах. Здоровье мое почти в таком же положении, в каком Вы видели его; преуспеяние в болезненности заключается в крайнем изнеможении и в оставлении по причине этого изнеможения всех кабинетных занятий.

Прося Ваших молитв и призывая на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою.

Епископ Игнатий.

{стр. 561}

P. S. В январе Петр Александрович полагает быть в Петербурге.

24 декабря 1865 года.

№ 28

Ваше Высокопреподобие,

Высокопреподобнейший о. Игумен Антоний!

Приношу Вам искреннейшую благодарность за воспоминание Ваше о мне. Письмо Ваше тем особенно утешило меня, что сюда долетели очень преувеличенные слухи о пожаре в Вашем монастыре, и я опасался за здоровье Ваше. Если же сгорела одна, известная мне, гостиница, то потеря ничтожна. Заметно, что отовсюду подвигается буря на монастыри, которые, по своему существенному значению, пришли в состояние не лучшее Вашей сгоревшей гостиницы. Религия вообще в народе падает. Нигилизм проникает в мещанское общество, откуда недалеко и до крестьян. Во множестве крестьян явилось решительное равнодушие к Церкви, явилось страшное нравственное расстройство. Подрядчики, соседи здешнего монастыря, единогласно жалуются на утрату совести в мастеровых. Преуспеяние во всем этом идет с необыкновенною быстротою.

Архимандрит Епифаний известен мне по Кавказу: почему со всею решительностию могу сказать, что он не есть сочинитель статьи «Дня», подписанной буквами ZZZ. Или сваливают на него, или же он сам принимает на себя, находя это выгодным для себя.

Мы живем очень тихо, возложившись на Господа, Который и в самые времена антихриста будет руководить рабов Своих и уготовлять им места и средства к спасению, как это засвидетельствовано в Апокалипсисе.

О<тец> Иустин и прочие братия, воспоминаемые Вами, благодарят Вас за воспоминание и просят Ваших молитв. П<етр> А<лександрови>ч находится в Петербурге: ждем скоро сюда.

Поручая себя Вашим святым молитвам и призывая на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою.

Е<пископ> Игнатий.

18 февраля 1866 года.

{стр. 562}

№ 29

Возлюбленнейший о Господе

отец Игумен Антоний!

Приношу Вам искреннейшую благодарность за воспоминание Ваше о мне и за благие Ваши желания. Благодарят Вас за воспоминание о. Иустин и послушник Василий. Петр Александрович находится в С.-Петербурге для наблюдения за печатанием 3-го и 4-го тома моих сочинений. Прошедшая осень и нынешняя зима, доселе, были очень трудными для меня; особливо боль в нижней части груди и изнеможение не давали заниматься ни письмом, ниже чтением.

Утешаюсь вестию, что уединенная, скромная и живописная обитель Черменецкая восстановляется при попечительном и просвещенном управлении Вашем. Дух времени, подобно вихрю, завывает сильно, и рвет, ломает многое. Это предсказано Священным Писанием, которое в поведении и образе мыслей трех отроков, описанных Даниилом пророком, дало нам указание и пример для нашего образа мыслей и поведения.

Прося Ваших св. молитв и призывая на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою.

Епископ Игнатий.

24 декабря 1866 года.

№ 30

Ваше Высокопреподобие,

Высокопреподобнейший отец Игумен Антоний!

Письмо Ваше пришло к самому дню моего рождения, которым заканчивается шестое десятилетие жизни и начинается седьмое. Благодарю Вас за постоянное памятование о мне! благодарю за поздравление!

Попущения Божии и отступление языческих народов от христианства, ради их язычества, предвозвещено Писанием. Богу угодно, чтоб мы жили в эти времена: почему подобает смириться под крепкую руку Божию и смиренномудрствовать, подражая смиренномудрию трех отроков, которых {стр. 563} религиозное положение очень схоже на положение религии современное. О<тец> Иустин и Вася благодарят Вас за воспоминание о них. Петр Александрович находится в Петербурге, где оканчивают печатанием 4-й том моих сочинений, назначенный собственно для монашествующих.

Поручая себя Вашим молитвам и призывая на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою.

Епископ Игнатий.

6 февраля 1867 года.

{стр. 564}

Игумен Антоний (Алексей Поликарпович Бочков) 1803–1872

{стр. 565}

Сергей Исаков [1543]

Алексей Поликарпович Бочков

Биографический очерк

Если значение Оптиной Пустыни для русской духовной жизни XIX века более или менее прояснено и если выявлены связи с нею крупнейших русских писателей прошлого столетия (Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого) [1544], то этого совсем нельзя сказать о русских литераторах «второго эшелона». Их личные и творческие контакты с Оптиной Пустынью еще почти совершенно не изучены, влияние Оптинских старцев и их учения на творчество этих писателей еще не стало предметом исследования. В силу этого глубинное воздействие Оптиной Пустыни на русский историко-литературный процесс еще далеко не определено, да и исследование воздействия Оптиной, например, на творчество Ф. М. Достоевского или К. Н. Леонтьева в значительной мере оказывается лишенным столь необходимого в данном случае историко-культурного и историко-литературного фона.

Этот очерк посвящен Алексею Поликарповичу Бочкову, забытому, но весьма любопытному литератору 1820–1860-х годов, личности интересной, человеку с необычной судьбой. Биография его до сих пор изобилует «белыми пятнами», полна загадок [1545]. В какой-то мере мною были иссле{стр. 566}дованы [1546] ранние произведения Бочкова, середины 1820-х годов, но оставалось не затронутым его позднее творчество, 1850–1860 годов, по большей части и не опубликованное. К тому же оно дошло до нас далеко не полностью; известно, к примеру, что «Записки» и дневники Бочкова то ли затерялись после его смерти, то ли они были уничтожены [1547]. Многие стихи его известны нам только по упоминаниям в его переписке [1548]. И все же довольно много его произведений 1850–60-х годов сохранились в архивах [1549], и по ним можно судить о позднем творчестве Бочкова. Особый интерес представляют связи Бочкова с Оптиной Пустынью, которые отразились и в его творчестве.

А. П. Бочков родился 14 марта 1803 года в Петербурге [1550] в семье богатого купца, владельца знаменитых Бочковских бань, приносивших семье большой доход. Отец Алексея Поликарповича рано умер, и воспитанием его занимался дед, который постарался дать внуку хорошее образование. Он учился в одном из лучших иностранных пансионов в столице, где основательно {стр. 567} выучил французский и немного научился немецкому и английскому языкам. Бочков уже в юные годы был прекрасно начитан, «превосходно рисовал… и имел дар весьма легко сочинять стихи» [1551]. Талант художника, любовь к рисованию он сохранил до конца жизни: в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН и в Центральном Государственном Историческом Архиве в Санкт-Петербурге хранятся папки с его рисунками [1552]; рисунки пером или карандашом часто встречаются и в письмах Бочкова. Пробуждению же литературных интересов юноши способствовало и то, что в их доме проживала поэтесса Анна Петровна Бунина, с которой Бочков был знаком [1553].