Третье человечество - Бернар Вербер

— В виде сотен населенных людьми миров и пирамид, позволяющих им общаться между собой, координируя научную работу в таких отраслях, как новые технологии или медицина.

— Миллионы людей в Солнечной системе?

— И может быть, даже за ее пределами. По всей Галактике.

— Но ведь другие планеты либо слишком горячие, либо слишком холодные. Да и вращаются они то чересчур быстро, то чересчур медленно.

— Или не вращаются вовсе…

— Мы сможем придавать земной облик любым планетам. Если жизнь смогла захватить этот каменный шар, рано или поздно ей это удастся и с другими. А ведь их несметное количество. Уверяю вас, каждый раз, вглядываясь в объективы своих приборов в дальний космос, я обнаруживаю планеты, которые кажутся мне обитаемыми.

— Но живем мы на этой планете, и здесь у нас еще очень много работы, — возразил ей Кетц-Аль-Коатль.

— На данный момент нам нужно добиться гармонии в рамках минимальной ячейки общества, семьи, — пошутил отец, — а она кажется мне далекой от идеала.

Инь-Ми-Янь положила каждому порцию блюда, по вкусу напоминавшему японский соевый творог тофу, и они стали есть, запивая его напитком, приготовленным из слегка забродившего меда.

— Вместе с шаманом я сходила в пирамиду и поговорила с Геей, — сказала Инь-Ми-Янь.

— И о чем же тебе поведала наша планета-мать? — поинтересовался Ос-Ши-Риис.

— Она хочет чтобы мы дополнили нынешний космический проект программой наблюдения за ближними небесными телами.

— Ей тоже присуще «чувство локтя»?

— Она желает знать есть ли на соседних планетах такой великий феномен, как жизнь?

— А что об этом думаешь ты? — спросила дочь.

— Если бы мы были во Вселенной одни, если бы Гея была поистине уникальной, это означало бы, что на нас возложена огромная ответственность. Представь себе, что было бы, если бы какой-нибудь астероид пронзил атмосферу и ударил бы Гею, не оставив от нее камня на камне. Это был бы конец. Во всей Вселенной не осталось бы ничего живого.

Все умолкли, пораженные мыслью о конце света, которая до этого им даже в голову не приходила.

Ос-Ши-Риис предпочел не сгущать краски:

— О том, что заботит нашу планету-мать, мы знаем не понаслышке — она столько раз нам об этом говорила.

— Умереть она больше не боится, теперь она страдает от одиночества, — сказала Инь-Ми-Янь.

— Любые формы жизни стремятся найти себе подобных, — подтвердил ее мысль Аш-Коль-Лейн, выступая как биолог, — ей хочется, чтобы мы обнаружили планеты, на которых уже есть жизнь, а мертвые — оживили.

— Наша планета собирается вскружить голову какой-нибудь другой? — пошутил Ос-Ши-Риис.

В этот момент завыла сирена, возвещавшая о приближении астероида. Аш-Коль-Лейн и Инь-Ми-Янь поспешили приступить к выполнению своих обязанностей.

Теперь все делалось очень быстро. Буквально за пару часов миниатюрный челнок «Лимфоцит-14» с экипажем из семи микрокосмонавтов на борту был готов к взлету. Объявили предстартовую готовность. Начался обратный отсчет. Ракета оторвалась от Земли и рванулась в небо. Все вперили взоры в гигантские экраны. У Аш-Коль-Лейна в голове крутилась одна и та же мысль: только бы и на этот раз все получилось.

195

Я помню запуск «Лимфоцита-14».

Идеальный взлет. Быстрый полет. Безупречная посадка. Закладка ядерного заряда на оптимальной глубине под поверхностью астероида Тейя-5.

Заблаговременный взлет.

И взрыв.

Астероид, представлявший для меня угрозу, разметало на мелкие кусочки, ни один из которых не причинил ракете ни малейшего вреда. Экипаж космонавтов целым и невредимым вернулся на Землю.

Миссия «Лимфоцита-14» доказала, что при необходимости моя иммунная система защиты от микробов из космоса может быть в высшей мере эффективной.

Отныне я могла бы успокоиться и безмятежно жить дальше, если бы не бесконтрольно размножавшиеся минилюди, которые к тому же всю свою энергию направили на войну.

Пока одни доводили до совершенства луки, другие пускали вход пращи, копья, духовые ружья с отравленными стрелами. Уничтожение себе подобных стало для них любимым видом спорта.

Я говорила себе, что достаточно лишь подождать, пока они не перебьют друг друга с помощью все более и более совершенного оружия и не избавят меня окончательно от своего присутствия. Но несмотря на всю их жестокость и высокий уровень детской смертности, мини-люди производили на свет столь многочисленное потомство, что их количество росло как на дрожжах. И войны, несмотря на все более и более разрушительный характер, уже не могли автоматически регулировать непомерную перенаселенность.

196

— Сколько мы проспали? — спросил Давид Нускс’ию, массируя виски. — Такого похмелья в моей жизни, похоже, еще не было. В голове как будто поселился кузнец.

Он отбросил одеяло и с трудом встал.

— Как минимум, сутки, — ответила Нускс’ия. — Да, славно мы отметили победу, ничего не скажешь. То, что Наталья, столь строгая и придирчивая в работе, не прочь удариться в загул, просто удивительно.

— Это объясняет, почему Мартен посчитал себя вправе налить водки в резервуар Эмчей. Он знал, что она любит расслабиться и сбросить напряжение.

Давид склонился над раковиной, посмотрел в зеркало и скорчил гримасу, пытаясь узнать себя в отражении.

— Как жаль, что об этом подвиге, кроме нас, никто не знает, — подосадовал Давид.

— А что ты хотел? Медаль?

— Это было бы справедливо.

Нускс’ия последовала за ним в ванную, они вместе приняли душ и спустились в столовую. Все еще спали. Давид включил кофеварку, налил ароматного напитка и вспомнил свой ночной сон. Затем спросил себя, можно ли снам «верить» так же, как сеансам транса, которые практикуют пигмеи.

— Мне снилось, что я был там, — сказал он.

— Я знаю, — ответила она. — Это вполне нормально.

Массивным силуэтом с помятым лицом в столовую спустился Мартен. В виде приветствия он пожевал губами и потер виски.

Затем извлек футболку с законами Мёрфи, на которой было написано: