Драма Мориарти: "Воля кукловода..." (СИ) - Флос Валери

Не дождавшись от нее послушности, темный эльф раздраженно сжал зубы и, схватив из шкафа подготовленное платье, рванул к ней!

— Что ты…!? — попыталась девушка возразить на его действия, но ей грубо влепили пощечину, заставив молчать. *Хлобысть!*

— А ну заткнулась и встала прямо, дрянь! — токсично выплюнул он, лихорадочно срывая с нее одежду и плюя на ее сохранность. — Ты всего лишь собака, а мы твои хозяева! Не желаешь слушаться, пинками будем гнать, пока контракт не закрыт. А после я лично с тобой рассчитаюсь…

Его слова хлестко били в самое сердце. К такому она не готовилась. Не ожидала, что Чон-Е может за пару ночей так ее возненавидеть. А ведь ей с ним еще весь вечер нужно общаться на глазах у сотни людей! Подарок, который он безмолвно преподнес, в момент был забыт. Когда тебя не во что не ставят, это ужасно давит на психику, особенно, если говорит настоящий манипулятор и виртуоз… Она куклой бессильно опустила голову. Плечи ее поникли и стали едва дрожать, пока чужие руки небрежно срывали с нее одежду, оголяя до персиковой кожи. Из глаз потекли слезы обиды… Хотелось всхлипнуть, но она сдерживалась. Не дай Бог, влепит еще одну пощечину и затонирует ее красками, как ни в чем не бывало. *Натужный треск плотной ткани* — это разорвалось последнее целое место на красном платьице, что было надето Мориарти в день Новогодья. Однако, ей уже было на это плевать…

Она всхлипнула, когда лонк остервенело откинул куски вещи на кровать, оставив ее в одном нижнем белье. Повернувшись обратно, он окинул девичью фигурку с ног до головы, сжав губы в нитку. Она стояла, прижав руки к груди, воротила потухший взгляд.

Вдруг ее руки нервно дрогнули, а тело зябко поежилось. В комнате было прохладно. На каких-то доли секунд женские ладони ушли в сторону от мини корсета и показали прятавшееся за ними украшение…

Сердце пробило удар. Он узнал эту вещь.

Маленькие ладошки вновь вернулись на место, как бы боялись, что и это украшение также у нее грубо отберут и сломают. Девушка едва стояла на ногах, но не смела упасть перед ним.

Сердце пробило еще удар. *Женский всхлип*.

Она замерзала. А дроу так и стоял у подножья кровати, не в силах пошевелиться. Его переполняли противоречия. Внутри разгорелся первобытный хаос. Он не знал, как ему быть…

Но неожиданно сердце Бай-Чон-Е замерло, когда внезапно ноги девушки бессильно подкосились, и она, словно сломанная тростинка, полетела вниз!

*Хлоп!* — он едва успел поймать ее, не дать головой коснуться холодного пола. На мгновение его обуял страх… Лонк не понимал, откуда взялось это позабытое некогда чувство. То недавно, то сейчас…

Взяв человечку на руки, он осторожно уложил ее на кровать и накрыл одеялом. Она была в сознании, но не открывала глаз. Только плакала… плакала и не отнимала рук от кулона, подаренного им. “Она догадалась…” — тоскливо подумал дроу, отстраняясь. Душу начали скрести кошки. В голову то и дело летели сказанные им злые слова, сковывая собственное сердце. Он удрученно сжал зубы, по лицу заходили желваки. Нагнувшись к ее уху, Чон-Е хмуро произнес то, что желал и не желал одновременно: — Лучше б… ты никогда со мной… не встречалась.

Ее лицо, когда услышала, стремительно начало бледнеть, а руки еще сильнее дрожать. Секара, и из кулачка выпала небольшая заколка… Темный эльф удивленно раскрыл глаза. Крабик на золотой цепочке. Он думал, что потерял его где-то в комнате, среди этого хлама. Оказывается, оставил у человечки, когда поспешно уходил. Она подобрала его и носила на хвосте волос. А он даже не рассмотрел, что у нее блестело во время репетиции танца. Сердце сново пробило удар. Тишина давила. Бай-Чон-Е не мог выдержать эту муку, что ворошила прошлое и загоняла в тупик в настоящее. Лихо развернувшись на пятках, лонк Де Иррида рванул вон из своей комнаты, чуть не снеся двери с петель! Ушел молча, без ругани, не предав свою ледяную натуру. Хотя было видно, что это обжигало его похлеще самого жаркого пламени ада и вонзало в сердце и разум острые иглы, смазанные сильнодействующим ядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

***

Застигнутая новой тишиной, Мориарти отодвинула дрожащими пальцами край одеяла. Нерешительно села. Слезы кончились, однако страх остался. Но боялась она не за себя. За что-то неосязаемое и непонятное, что гложило ее уже который день. Думать ни о чем не хотелось. Как и что-либо делать. Просилось только одно — забиться в дальний угол, где ее бы никто не трогал. И там тихо…

“Дон… ком… кап… кап… дон… кап… кап… дон… ки-ки-кхам… ком…” — она вздрогнула, выпадая из своих дум, и посмотрела на грудь, откуда доносился приглушенный крышкой перезвон колокольчиков…

Открыла. И остолбенела.

Словно наяву, Мориарти узрела эти цветки, на которые в загадочном такте падали капельки воды. От тяжести бутоны качались, а внутри них дрожали кругленькие тычинки, издавая легкие мелодии. Затем к ним подключился ветра порыв, зашуршав многочисленными лепестками и травами… так появились звуки природы: кап-кап, дин-дон, кхам. Колокольчики то замирали, то пели, но так тоскливо, печально… будто оплакивали кого-то. Девушка заметила одну интересную вещь в них: если зол или весел, то они успокоят, если грустишь, то они делают это вместе с тобой, как одно целое. Неосознанно смахнула проступившую слезу с щеки. И стала слушать дальше… Наконец, мелодия дошла до середины и слегка изменилась. Природные ноты превратились в немые слова…

— Дон-лэ-ман… сэ-кхо-то… то лэ ма… сэло ни-и-ма… кан-ди… ха то… ка сэ… они-кан… — ели слышно пропела она губами. Подняла голову и огляделась в поисках листка и ручки. Они нашлись сразу, на журнальном столике, где валялись документы и списки со странными закорючками. Подбежав к ним, Мор поспешно записала мысли на бумагу и зябко поежилась. С печалью взглянула на порванное алое платье и удрученно пожав плечами, приблизилась к изголовью кровати, где лежали скомканные карнавальные одежды. На силу заставила себя их надеть. Увы, деваться было некогда.

Когда же девушка закончила приводить себя в порядок, спустилась вниз по лестнице в гостиную, где на ту пору хлопотали члены гильдии Рейнджеров: и люди и эльфы. Когда ее заметили на входе, кто-то оценивающе присвистнул, тем самым привлекая всеобщее внимание к ее персоне. Ничуть не смутившись на чужих глазах, но незримо поежившись, она уверенно прошлась через комнату, ловко лавируя между бегающими туда сюда Лондоном и Гордоном с шарами в руках и встала напротив разговаривающих Зеврана и еще какого-то эльфа. По цвету волос, второй был из лесных. Они тут же замолчали и ожидающе посмотрели на нее. Она склонилась в приветственном реверансе. И только хотела начать, как первым заговорил наставник, заставляя умолкнуть:

— Почему еще не накрашена? — зеленые глаза бегло оглядели ее помятое платье и недовольно сощурились. Он коротко бросил своему собеседнику: — Жди здесь. — и взяв за локоток Мориарти, немедля направился в пустующий кабинет.

— Что за неопрятность? Ты время видела? — холодно вопросил лонк, сурово возвышаясь над человечкой. — Глаза красные. Щека пылает. И вся скомканная, будто в канаву упала. Где второй брат!?

Та потупила взгляд перед ним, не решаясь заговорить. Уголки темных губ дрогнули и искривились в раздражении. Ядовито бросил: — Куда же делась твоя радость, shallen? На вид — забитой сучкой смотришься! — девушка недовольно скривилась, но ничего не ответила. Тогда он также намерено продолжил издеваться: — Или ты взбесила моего зама до белого каления и получила за это? Признавайся давай!

Эльф требовательно на нее посмотрел, сложив руки за спиной. Ему хотелось узнать, что же такого у них произошло? И почему всегда спокойный напарник вдруг ветром вылетел из здания, мимоходом сбив с ног пробегающую с подносом рабыню. Однако, молчание затягивалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— … — устав ждать, Зевран потянулся к ее подбородку, чтобы с силой заставить на себя поглядеть и открыть наконец свой девичий дрянной ротик. Внезапно, ему не позволили это сделать! *Хлоп!*

— А? Ты… — растерянно замер темный эльф, когда почувствовал на своем торсе тепло женского тела, с чувством приникшего к нему! Девушка уткнулась носом в мужскую грудь. Засопела. Темному даже показалось, что она всхлипнула.