Дама с единорогом - Ольга Романовская

— Раздевайтесь. Или Вам нужна помощь служанки? — Роланд повернулся спиной к притихшей жене и внимательно осматривал обстановку временной супружеской спальни.

— Нет, я обойдусь без Джуди, — чуть слышно ответила Жанна, медленно расшнуровала сапожки и, наклонившись, убрала их под кровать. — Может, Вы выйдете?

— Я останусь здесь, и мы это обсуждать не будем. Не ведите себя, как ребёнок! Ничего страшного с Вами не случится.

Тяжело вздохнув, Жанна занялась шнуровкой платья. По крайней мере у него хватило такта отвернуться. Хотя, какое это имеет значение, если он уже видел её без котты? Ей было страшно, очень страшно, хотелось убежать, но как? И зачем она согласилась на этот брак, зачем продала свободу и баронство этому человеку? Но не ему, так кому-то другому, всё равно бы пришлось выходить замуж. А этот страх… Жива же Джуди и, кажется, получает удовольствие от подобного общения с мужчинами. Но она мужланка, а Жанна дама…

Наконец она юркнула под одеяло и, отвернувшись, сказала:

— Я готова.

Нижнюю рубашку девушка снять не решилась.

— А ну-ка одеяло с подбородка и покажите мне свои глаза. — Граф сел на постель и тронул её за плечо. Дождавшись, когда жена выполнит его просьбу, он продолжал: — Судя по всему, супружество для Вас — тайна за семью печатями. Это, несомненно, вина Вашей матери и Вашей мачехи, но, с другой стороны, подобное невежество мне даже нравится. Завтра мы подробно поговорим о Ваших обязанностях, а сейчас Вам придётся ненадолго покинуть своё гнёздышко и снять мне сапоги.

— Что? — удивлённо переспросила Жанна.

— Что слышали. Отныне Вы должны будете делать это каждый вечер, как и положено хорошей жене. Я жду.

Стыдливо прижимая руки к груди, девушка выскользнула из-под одеяла и, встав перед мужем на колени, выполнила его первый приказ. Как только она выпрямилась, Роланд повалил её на постель.

Сначала он просто целовал ее, она не возражала, но потом он перешел к более решительным действиям. Когда его рука бесцеремонно оказалась за воротом её рубашки, баронесса попыталась оттолкнуть её, но муж быстро пресёк её возражения. Она ещё раз позволила себе возразить, даже ударила его ногами в живот, когда граф закатал подол её сорочки, на что получила короткую шипящую отповедь супруга:

— Ещё раз так сделаешь — пожалеешь!

И Жанна сдалась, предоставив событиям идти своим чередом. В конце концов, его поцелуи ей нравились и вёл он себя с ней терпимо, во всяком случае, мог бы и по-другому. А что до остального — что ж, он имеет на это право, да и честь её рода чего-то стоит: муж легко мог публично признать брак недействительным, опорочив не только её имя, но и имя Элджернона. И она покорно отдалась ему, не понимая, какое удовольствие находят в этом мужчины.

Когда Жанна проснулась, муж уже встал. Джуди сказала, что он вместе с братом и Патриком отправился проверить северо-западную часть баронства, ту самую, в которую недавно наведались незваные гости; граф велел супруге ждать его к обеду.

— Ну, и как? — Служанке не терпелось узнать подробности первой брачной ночи госпожи.

— Мерзко и больно. — Графиня брезгливо обтёрлась рубашкой и скомкала простыню. — Принеси мне воды и какую-нибудь тряпку, чтобы обтереть тело. Ещё мне нужна новая рубашка. И перестели постель.

— Может, оставить для господина простыню? — робко спросила Джуди.

— Не нужно. Уж ему-то не нужны доказательства моей невинности! А другим и не нужно знать, что я вышла замуж. А теперь возьми всё это, — она указала на смятое постельное бельё, — и немедленно выстирай. Но сначала приготовь мне ванну.

Ощущение чистоты вернуло Жанне былое спокойствие, и она занялась насущными домашними делами. По сути, замужество ничего не меняло, хозяйство и раньше держалось на ней.

К обеду вернулся граф и сообщил, что напал на след виновных. Похвалив супругу за почти образцовое содержание баронства, он разрешил ей и впредь вести дела, во всяком случае, до официального оглашения их брака.

Роланд прожил в Уорше ещё три дня, и все эти дни Жанна старалась быть образцовой женой, мирясь со всеми прихотями и желаниями супруга. А потом он уехал, открыто поцеловав её на прощание. Он уехал, а Дэсмонд остался.

— Смотри, не спускай с неё глаз и оберегай, будто она твоя сестра, — напутствовал его граф. — Если она куда-то поедет — поезжай с ней.

— Как прикажешь, — хмуро ответил Дэсмонд, с тоской наблюдая за тем, как отводят обратно в конюшню его коня. О том, что брат уедет без него, он узнал всего пару минут назад — и не обрадовался.

Когда, проводив мужа, Жанна ушла, Дэсмонд все ещё стоял во дворе. Потом, когда она справилась о нем, ей сказали, что он куда-то уехал. Не самое лучшее начало, хотя предыдущий разговор вселял некоторые надежды…

За обедом Дэсмонд был задумчив и неразговорчив.

— О чем Вы думаете? — решилась спросить Жанна, когда с первым блюдом было покончено.

— Жалею, что не могу, как брат уехать в Святую Землю. Да какая Вам разница, о чем я думаю?

Продолжать разговор было бессмысленно, и она сдалась, решив оставить юношу наедине с мечтами о подвигах. Ему они больше по сердцу, чем беседы с золовкой, так и должно быть.

В тот день они больше не виделись: Жанна хлопотала по хозяйству, Дэсмонд сидел вместе с часовыми, ведя с ними свои, "мужские", разговоры.

Следующее утро выдалось прохладным. Солнце то появлялось, то скрывалось за облаками.

Жанна, как всегда, проснулась рано. Сев на постели, она оправила задравшуюся рубашку и сладко зевнула. Спустив ноги на пол, Жанна подошла к окну и впустила в комнату осеннее утро.

Встав на колени перед образами, графиня воздала должное Господу, не забыв помянуть в молитвах мужа, здравствующих и покойных близких.

Услышав, что госпожа встала, Джуди принесла традиционный кувшин с водой и полотенце. Умывшись, Жанна распустила заплетенную на ночь косу и начала неторопливо расчесывать волосы. Служанка сняла с сундука домашнее платье и отыскала камизу. Причесывание и одевание госпожи отняло у неё немало сил и времени.

После утренней службы графиня, чтобы не терять времени, подкрепилась на кухне: её тревожило отсутствие на службе брата.

— Элджернон, ты опять проспал? — с укором спросила графиня, отодвигая полог постели. — Господь не любит нерадивых, а ты нерадивый ленивый мальчишка.

Мальчик заворочался на постели и приложил руку ко лбу, словно защищаясь от гнева сестры.

— А ну немедленно вставай, чертёнок! — Она решительно откинула одеяло. — Одевайся и иди отмаливать свои грехи.

Элджернон промычал что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок. Он не спал, хоть и лежал с закрытыми глазами.