Мифы, сказки и легенды индейцев - Ольга Иосифовна Романова

Жены ответили, что не знают, отчего это случилось.

Тогда Южный Ветер понял, что сможет победить. Задул теплый ветер. Лед вспомнил: «У того Южного Ветра, которого я убил, был сын. Может быть, это он собирается меня убить».

Он сказал своим женам:

— Ты, Снег, и ты, Буря, спрячьтесь. Найдите деревья с дуплом и спрячьтесь в них.

Он не хотел, чтобы его жены растаяли. Сам он не мог спрятаться, потому что мог оставаться только в одном месте — на воде. Поэтому он и умер. Растаял. И его жены тоже умерли. Они попытались спрятаться в дупле, но юный Южный Ветер их настиг, и они растаяли. Это все.

102. ХИЛГО

Лесная Женщина, Хилго, жила одна. Ее муж Журавль жил отдельно в верховьях реки. Хилго каждый день ходила на берег моря и подкарауливала детей. Она хотела, чтобы у нее были внуки.

Возле селения Нехелим днем купалось много детей. У одного мальчика не было ни отца, ни матери. Его растила бабушка. Звали мальчика Стилгелун, но товарищи прозвали его Больная Спина. Его называли так потому, что мальчишки бросали в него грязью и даже мочились ему на спину, так что вся спина у мальчика была покрыта язвами. С ним так плохо обращались, потому что он был сиротой. Бабушка говорила ему: «Не ходи с этими злыми мальчишками», но он продолжал водиться со своими обидчиками, все ему было нипочем. Он был рыбой, и на спине у него был острый плавник.

Накупавшись, дети обычно ложились на горячий песок спать. Больная Спина всегда ложился с краю. В это время подкрадывалась Лесная Женщина со своим мешком из еловых корней. «Я их утащу», — думала она. Первым она забирала Больную Спину, лежавшего с краю. Потом одного за другим она укладывала в мешок остальных детей, пока не наполняла его доверху. Сверху Хил го прикрывала детей гнилушками, чтобы их не было видно. Вернувшись домой, она опускала мешок на землю и будила детей: «Просыпайтесь!» Но в мешке под гнилушками никого не оказывалось. Это Больная Спина по дороге прорезал плавником дыру в мешке, и все дети убегали. В мешке оставались только гнилушки.

Хилго горевала, но так ни разу и не догадалась, как детям удавалось спастись. Так повторялось изо дня в день.

Однажды на берегу с краю легли мальчик и его сестра, а Больная Спина лежал третьим. В тот день Лесная Женщина положила в свой мешок сначала брата с сестрой, а сверху — Больную Спину. Потом она наполнила мешок остальными детьми, а сверху положила гнилушки. Дома она открыла мешок и обнаружила там девочку и мальчика. Все дети, которые лежали сверху, над Больной Спиной, убежали, потому что сироте удалось разрезать плавником мешок. В мешке остались только двое детей, которые лежали в самом низу. Лесная Женщина была довольна, она сказала детям:

— Вы мои внуки. Ступайте, навестите своего дедушку. Он вас покормит. У него много рыбы.

Дети пошли к Журавлю.

— Бабушка сказала, что ты нас покормишь.

— Конечно, — ответил тот. — У меня уже приготовлена форель.

Он накормил детей, и те вернулись к Лесной Женщине. Ах, как ей нравились эти дети! Каждое утро она отправлялась со своим мешком в горы якобы собирать коренья. На самом деле она собирала ядовитых ящериц, лягушек и другую живность и приносила все это домой. Дети оставались в доме и поддерживали огонь. Лесная Женщина отсылала их к Журавлю, а сама жарила ящериц в углях. Потом она поедала свою добычу, приговаривая:

— Это я собрала у горы Тилламук, это я собрала в Нестукке.

Так она называла все места, где собирала ящериц. Она могла за час обойти всю страну. Детей она отсылала прочь, чтобы они не видели, чем она питается.

Дети быстро росли. Хилго с ними много занималась. Для девочки она собирала ракушки, чтобы та играла с ними, как с куклами. Для мальчика она велела мужу сделать игрушечное каноэ. К детям она относилась хорошо, только кормить их ей было нечем. Поэтому она всегда отсылала их к деду, говоря:

— Он вас накормит.

Иногда она не ходила собирать ящериц, но все равно отсылала детей к Журавлю и говорила:

— Ступайте, попросите деда рассказать вам какую-нибудь историю.

Обычно это происходило по вечерам, а иногда днем. Дети приходили и просили деда:

— Бабушка послала нас, чтобы ты рассказал нам историю.

— Ах, не обращайте на нее внимания, — отвечал дед. — Не знаю я никакой истории.

Спустя некоторое время он все же начинал рассказывать, но дети ничего не понимали в его истории, как не понимали они, почему он всегда рассказывает одно и то же.

Потом дети бежали домой. Хилго ворошила угли в костре и отворачивала лицо.

— Что вам рассказал дедушка? — спрашивала она.

Девочка молчала, а мальчик слово в слово повторял рассказ Журавля.

— Дедушка говорил вот что: «Я смотрел на реку и увидел маленькое каноэ, в котором сидел один гребец. Он сидел не прямо, а наклонившись, потому что каноэ было кривобокое»1.

Женщину это всегда сердило.

— А потом, — продолжал мальчик, — дедушка сказал: «Некоторое время спустя я посмотрел на небо. Оно было покрыто облаками. И на нем я заметил пучок травы».

Тут женщина приходила в ярость.

— Он всегда говорит о моих умерших родственниках!?

Она говорила так, чтобы дети думали, будто Журавль и вправду говорил о ее родственниках. Потом Лесная Женщина собиралась, надевала свое лучшее покрывало и брала обоюдоострый нож.

— Я не причиню ему большого вреда, дети, — приговаривала она при этом, — потому что он вас кормит.

Возвращаясь домой, Лесная Женщина расцарапывала себе руки, чтобы дети думали, будто она действительно дралась с Журавлем.

Девочка после ухода говорила брату:

— Зачем же ты передаешь ей, что говорит нам дедушка? Это ее злит. Она может убить дедушку.

Так они и жили. Иногда Лесная Женщина приносила ящериц и жаб и отсылала детей поесть к деду. А когда она хотела сама пойти к мужу, то говорила им, чтобы они шли послушать истории3.

Дети тем временем подрастали. Они стали очень миловидны. К бабушке они относились очень хорошо, но дедушку любили больше. Ведь он их кормил. Однажды Хилго отослала их к деду послушать истории. Все повторилось, как всегда, но, когда она ушла, взяв обоюдоострый нож, девочка сказала:

— Вдруг на этот раз она его убьет? Пойдем посмотрим. Что она с ним каждый раз делает?

Они поспешили к дому Журавля и стали наблюдать в