Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения - Терри Гудкайнд

Джегань взвыл от боли.

— Извините, ваше превосходительство, — сказала сестра. — Я должна остановить кровотечение, чтобы вы не умерли.

— Ну так делай это, глупая сука! И не болтай о смерти!

Со слезами на глазах сестра кивнула головой, ужасаясь тому, что должна была делать. Однако она прекрасно осознавала, что выбора у нее нет. Она закрыла глаза и еще раз нажала дрожащими пальцами на волосатую, окровавленную ногу Джеганя.

Дженнсен отодвинулась, чтобы не мешать. Вокруг раны засиял тусклый свет: сестра начала лечение. 

Поначалу ничего не происходило. Джегань скрежетал зубами от боли. Потом волшебство сестры начинало действовать.

В тусклом свете Дженнсен увидела, как обильно струящаяся из-под повязки кровь неожиданно стала дробиться на капли. Девушка зачарованно смотрела, как дар используется для помощи человеку, а не для того, чтобы причинять страдания. На мгновение она поразилась, вспомнив, что в Имперском Ордене верят, будто магия — даже такая, при помощи которой можно спасти жизнь императору, — является порождением зла.

Дженнсен нагнулась и прищурилась, пытаясь в полумраке разглядеть, как удалось сестре движениями рук остановить кровотечение и теперь пытаться закрыть ужасную рану. Увлеченная, Дженнсен склонялась к императору все ближе и ближе. Неожиданно она услышала его шепот:

— Там Ричард Рал. Дженнсен, он там. Это он.

Дженнсен подняла глаза. Император смотрел сквозь дверь в коридор. Повернув голову, девушка крепко сжала нож. За дверью царил полумрак, но в конце коридора горел мерцающий свет. На его фоне вырисовывалась человеческая фигура. Человек явно наблюдал за ними.

Потом он поднял руки. Между вытянутыми ладонями вспыхнул необычный огонь, совсем не похожий на пламя в очаге. Такой можно увидеть во сне — он был здесь и не здесь; реальный, но вместе с тем и нереальный. Дженнсен казалось, будто она стоит на границе между двумя мирами, взаправдашним и фантастическим.

От этого пламени явно исходила смертельная опасность.

Похолодев от ужаса, Дженнсен сидела на корточках возле императора и не могла отвести глаз от фигуры с огненным шаром в поднятых руках. Шар рос на глазах, он выглядел пугающе целеустремленным. Дженнсен знала, что его целью было — нести смерть.

А потом он стал неумолимо приближаться…

Джегань сказал, что в конце коридора стоял Ричард Рал. Дженнсен видела только силуэт, из чьих рук исходил этот ужасный огонь. Очень странно, но несмотря на освещенные стены, его создатель был погружен во тьму.

Сфера, охваченная огнем, росла и увеличивала свою скорость. Казалось, это жидкое голубовато-желтое пламя было живым.

Однако несло оно смерть.

— Огонь волшебника! — вскочив на ноги, пронзительно закричала сестра. — О Создатель! Не-е-ет!

Она рванулась по темному залу навстречу приближающемуся пламени, с яростным отречением вытянув руки и повернув ладони к приближающемуся шару. Будто создавала защитный волшебный экран.

Огонь рос, освещая стены, потолок и лежащие на полу обломки. Сестра снова выбросила вперед руки.

С глухим звуком огненный шар наткнулся на женщину. Ее силуэт поглотила настолько яркая вспышка, что Дженнсен прикрыла рукой глаза.

По залу разнесся крик и тут же оборвался. Жар голубой волной прокатился по воздуху, оставив после себя лишь дымок и запах горелой плоти.

Открывшая глаза Дженнсен была просто потрясена.

А на другом конце коридора лорд Рал готовил новый огненный шар, формируя его руками. Шар разгорался и увеличивался в размерах. И снова вылетел из поднятых рук.

Дженнсен не знала, что делать. Ноги ее, казалось, приросли к полу. Ясно было одно: избежать этого волшебного оружия невозможно.

Огненная сфера с завыванием летела через зал, увеличиваясь по мере приближения и освещая стены, пока отсвет смертельного пламени не охватил все пространство от стены до стены, от пола до потолка, и спрятаться от него было негде…

Лорд Рал повернулся и исчез, предоставив несчастных их участи. 

Глава 49

Шар приближался. Это оружие было создано с единственной целью — убивать. Его волшебство было смертоносным. Магия лорда Рала.

И больше не осталось сестер Света, способных противостоять ей.

В последнее мгновение перед тем, как огонь коснулся ее, Дженнсен уже знала, что делать. Она бросилась на императора Джеганя. Ей потребовались доли секунды, чтобы прикрыть его, лежащего на полу, своим телом.

Даже сквозь опущенные веки она видела ослепительный свет. И слышала страшное завывание пламени, бушующего вокруг нее.

Однако ничего не почувствовала.

Она услышала, как огонь с ревом пронесся мимо. Приоткрыв глаза, девушка оглянулась. В конце зала живое пламя со взрывом пробило стену, разлетевшись снопом живых искр. Обломки пылающего дерева и камни вылетели на газон.

После того как стена разрушилась, в зале стало намного светлее. Дженнсен приподнялась на локтях.

— Император, вы живы? — прошептала она.

— Спасибо тебе! — Джегань был ошеломлен. — Как это тебе удалось? Почему ты не…

— Тише, — прошептала Дженнсен. — Лежите, иначе он вас заметит.

Нельзя было терять ни минуты. С этим надо кончать. Дженнсен вскочила на ноги и рванулась вперед с ножом наготове. Вскоре она разглядела мужчину, стоящего в луче мутного света в начале следующего зала. Человек повернулся, вглядываясь в коридор. Приблизившись, Дженнсен поняла: это не брат. Это был старик, истинный мешок с костями. На нем была темно-бордовая с черной отделкой мантия, манжеты украшены серебряными полосами. Волнистые седые волосы в беспорядке торчали во все стороны, однако это не нарушало впечатления о его могуществе.

Старик был явно ошеломлен, увидев, что к нему бежит девушка. Было трудно поверить, что она смогла выжить в его волшебном огне. Для него она была дырой в мире. По выражению карих глаз волшебника Дженнсен поняла, что тот начинает догадываться, в чем дело.

Несмотря на вполне добросердечный вид, перед нею был человек, который только что, выполняя приказание лорда Рала, убил несметное число людей. Это был человек, который мог убивать еще и еще, пока не будет остановлен. И Дженнсен должна его остановить.

Она занесла руку с ножом. И будто со стороны услышала собственный яростный крик, подобный тем, какие она слышала на поле боя. Теперь ей стало ясно значение боевого клича. Она бросилась вперед. Она жаждала крови.

— Остановитесь! — крикнул старик. — Дитя мое, вы не понимаете, что делаете! Мне нельзя терять ни минуты! Остановитесь! Дайте мне…

Слова волшебника значили для Дженнсен еще меньше, чем сам звук его голоса. Она мчалась по обломкам со всей быстротой, на которую была способна, ощущая ту дикую ярость, какая овладела ею в день, когда погибла мать. Она знала, что нужно делать, и знала, что лишь ей одной удастся это совершить. Потому что она была неуязвима.