Крымские тетради - Илья Вергасов

Это все - только начало.

"Музыка" грянула в светлый январский день, когда все заставы сообщили: "Идут батальоны!"

Маневр врага был необычно прост. Расчет на одно: хотят того партизаны или нет, но им придется принять бой. Расчет, надо сказать, абсолютно точный. На него и вся ставка. Пушки, подтянутые к Бейшуйским высотам, настойчиво обрабатывают хребты вокруг отрядов, линии партизанских окопов.

С утра до вечера висит над лесом "рама". С самолета-видно все, что делается в лесу. Можно различить линии партизанских окопов, лагеря, тылы и скопление в них гражданского населения.

Все шло по писаному, и никто не знал действительного плана Македонского, конечно кроме посвященных в него.

Командир 4-й партизанской бригады Христофор Чусси - ветеран леса, в прошлую зиму отважный командир Первого Симферопольского отряда.

Чусси во многом подражает Македонскому - в походке, в одежде, но в критическую минуту совершенно самостоятелен и умеет принимать ответственные решения. И сейчас у командира Южного соединения вся ставка на самостоятельность Христофора.

Македонский даже свой штаб отвел подальше от Чусси и перестал появляться в расположении бригады.

- Ты совсем на нас ноль внимания! - упрекает Чусси Македонского.

- А что, вам скорая помощь нужна?

- Почти дивизия идет. Македонский!

- Что ты хочешь?

- Не нравится твой план, командир.

- Что предлагаешь?

Но потом идею Македонского Чусси принимает полностью. Идея такая: фашисты вызывают на оборонительный бой - пожалуйста; фашисты рассчитывают превосходящими силами прорвать партизанские линии, выйти в тыл прорывайте. Подеремся часиков пяток и допустим прорыв: ворота в лес открыты! Самое главное - втянуть основные силы врага по руслу Сухой Альмы к хребту Абдуга. И... нанести решительный контрудар, удар на полное уничтожение прорвавшихся сил. Сделать партизанский Сталинград!

Очень дерзкая идея, под силу только тем, кто в совершенстве владеет средствами маневра, кто абсолютно уверен в каждом бойце-партизане. Чусси ничего против не имеет, но не согласен с тем, что фашисты так запросто войдут в долину, - они тоже думают!

- А как они пойдут? - спрашивает Македонский.

- По склонам хребта.

- Значит, засаду главную надо поднять повыше?

- Да! Надо заставить немцев маневрировать. Но все маневры должны кончиться лобовым столкновением с нами. Фашистов вынудим наступать по долине.

Македонский принял план Чусси, на прощание сказал:

- Держу в резерве бригаду Самойленко.

Чусси возразил:

- Справимся сами. Единственная просьба: дать нам отряд Грузинова.

- Дам! Но зачем?

- Пусть выйдет в тыл артиллерийских позиций. Начну контратаку, дам сигнал. И тогда Грузинов должен взять немецкие орудия.

- Возьмет и обезопасит дорогу: задержит всякое подкрепление врагу.

...Следующее утро началось с артиллерийского огня. Немецкие пушки били с горы Белой, что за Бешуем, не подозревая, что один из самых боевых отрядов Южного соединения - отряд Грузинова - вышел им в тыл.

В 14.00 началась атака. Силами до полка немцы начали наступать на правом фланге на отряд Николая Дементьева.

Драка была кровавой. Атаки за атаками, но партизаны отбивали каждую из них и молниеносно совершали перегруппировки. В горячке боя Дементьев сумел разделить силы противника на две части, а потом и на четыре. В отдельных узлах происходили короткие рукопашные схватки.

Чусси был прав: общее направление врага в лес не по долине, а по скатам хребта. Но отчаянная оборона партизан заставила немцев спускаться все ниже и ниже.

Такой же тактики придерживались и на левом фланге, где упорно держались Второй и Третий отряды.

Седьмой отряд Матвея Гвоздева находился в центре, в самой долине.

Фашисты, не добившись успеха на флангах, стали стягивать таран к центру и ударили по отряду Гвоздева.

Македонский на поле боя не присутствовал, но держал с Чусси постоянную связь.

Он был доволен.

- Академики! - сказал комиссару и шапку надвинул на лоб.

Чусси вел тяжелый бой в самой долине и скрытно группировал ударные силы на флангах.

Бешено работали немецкие пушки. Гвоздеву и его комиссару черноморцу Алексею Палажченко приходилось труднее всего. Но они знали, чего ждут от отряда и что будет, если не выполнит он своего долга. А будет вот что: немцы действительно прорвутся в тыл, а там несдобровать никому: ни детям, ни женам, ни старикам.

Гвоздев и Палажченко, как и было заранее приказано, медленно, очень медленно отступали в глубину леса.

Немцы чувствовали: вот-вот они прорвутся в Большой лес. Налетели самолеты и ударили по лесным просекам вдоль Сухой Альмы. Атака усилилась, отдельные группы автоматчиков прорвались в сад, где действовал комиссар Палажченко. Началась рукопашная, комиссар был ранен. Но человек огромной физической силы, он держался до тех пор, пока прорвавшаяся группа автоматчиков не была полностью уничтожена. Потом потерял сознание.

Чусси смотрел на часы. Никогда еще не стучало так сильно и тревожно командирское сердце. Вот-вот ракетами он подаст сигнал на контрудар!

Но все ли на месте? Вышел ли в тыл орудиям Грузинов?

Комбриг вытер вспотевший лоб, посмотрел на своего начальника штаба, глухо спросил:

- Как думаешь, Леня?

- Все будет на сто богов!

Комбриг вскинул ракетницу:

- Ах, зачем только меня мама родила! - и нажал на гашетку.

Получилось как бы автоматически: щелкнуло в одном месте - и началось сложное, но согласованное движение. Отряды ударили с четырех сторон. Немедленно умолкла немецкая артиллерия.

Фашисты вызывали помощь, но их тыл не отвечал, пушки молчали. А потом оттуда стал доноситься шум непредвиденного боя.

Окружение!

Паника!

Удирали как только могли, просачивались мелкими группами, как рыба сквозь прорванную сеть.

Никогда враг в лесу еще не оставлял столько трупов, никогда! В долине Бешуя лежало 480 трупов! Двадцать семь пленных. Пулеметы, автоматы, машины, радиостанции, лошади, разбитые пушки.

Партизанские потери: 18 убитых и 35 раненых.

Бешуйский бой морально подавил карателей. Около недели не могли прийти в себя и только делали вид, что продолжают выполнять приказ своего командующего по ликвидации партизанского фронта.

Но вскоре снова начались большие бои. Шестая партизанская бригада под командованием Михаила Самойленко стойко держала район Коуш - Мулга - Марта. Около месяца шли бои с немецкой пехотной дивизией, но ни одному фашистскому солдату не удалось прорваться в Большой лес.

Наш Басман и все трехречье были в руках Седьмой партизанской бригады под командованием Леонида Вихмана. Сколько раз фашисты пытались прорваться через седловину Басмана на Донгу, Писару - столько раз приходилось уходить им битыми, унося сотни трупов.