Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса - Jamique

-Значит, плохо работаю, - заключил он.

-Нет, хорошо, но… Орден сам виноват, заостряя внимание на своём с вами конфликте. Это становится видимым со стороны.

-А.

-Я рискну, - сказала Мотма, и в этот момент она действительно чувствовала, что рискует, - и спрошу вас о достаточно серьёзном. Вы связываете ваше будущее с Орденом?

-Нет.

Она взглянула в его глаза, резко перевела дыхание.

-Я вас напугал? – спросил он.

-В политике нет пощады.

-В жизни вообще нет пощады, - он смотрел на неё. – Вопрос в том, ставите ли вы знак равенства между форсьюзером и джедаем.

-Нет, - ответила Мотма. – Именно поэтому я хочу предложить вам союз.

-С кем и против кого?

-С нами и за себя.

-Против всех?

-Да.

-Тогда ответный вопрос. В понятие вас – входит канцлер Палпатин?

-Но вы уже с ним в союзе.

-Понятно.

-Но…

-Пад, в принципе, говорила мне, - произнёс он даже чуть лениво. – Про планы канцлера и про его нежелание доверять любым форсьюзерам…

-Да, - выдохнула Мон, в тот момент бесконечно благодарная Амидале. – Я уже говорила, инициатором антиджедайской политики является великий канцлер, - её понесло. – И хочу вам сказать, что в его планы не входит уничтожать преданных ему форсьюзеров. Вас, например. Если вы станете союзником канцлера, а не заговорщиков среди джедаев. Но в его схеме мира вы должны быть безусловно преданы и подчинены.

-А в вашей? – спросил Скайуокер. В глазах блеснула насмешка. Наткнулась на взгляд Мотмы. Погасла. Теперь на Мон смотрели слишком тёмные глаза. – Это так серьёзно?

-Можете меня проверить, - криво усмехнулась Мотма. – Я… я долго думала. Размышляла. Изучала вашу биографию. Присматривалась к вам. Да, господин Скайуокер. Всё так серьёзно. Вы уже понимаете, что я хочу вам предложить?

-Мы против всех? Мы с вами?

-Да, - ответила Мотма. – И вы даже знаете, почему… Молчите, - она остановила его начальный порыв заговорить. – Я предлагаю политический союз. Наш с вами.

-Что об этом знает Амидала?

-Всё, - ответила Мон почти искренне. Один процент не лжи, а недоговоренности укрылся за девяносто девятью процентами правды. – Иначе бы она не оставила нас одних. Дело в том, господин Скайуокер, - она взглянула ему в глаза, - что вашей жене нужна стабильность в этом мире. Любая женщина, потенциально ждущая ребёнка, ожидает от мира прежде всего стабильности. А мир, в котором муж не может быть назван мужем, потому что джедай, а дети со стопроцентной вероятностью будут отобраны в Храм – стабильным не может быть назван. Более стабилен мир, в котором брак форсьюзера с обычной женщиной будет вещью законной, сам форсьюзер и его дети при условии лояльности к правительству станут слугами правительства… вы думаете, что для вас сделают исключение? Быть может. Но что скажете о мире, в котором существует несколько облечённых властью форсьюзеров, которые фактически управляют государством?

О, эта улыбка. Эта его улыбка, значение которой она поняла гораздо позже.

-Мне кажется, - мягко сказал Скайуокер, - это будет прекрасный мир. Но, госпожа Мотма, - он наклонил голову, - это ведь геморройно очень – в первых советниках иметь самого сильного одарённого в галактике. Политика – такая вещь. Всем хочется залезть выше.

-Смотря куда, - ответила она. – И смотря насколько реальна такая возможность. Одарённый правитель – вещь пока принципиально невозможная. Слишком будет сильным сопротивление общей массы. Слишком много сил на преодоление, которые можно использовать совсем для другого.

-Вы долго говорили с моей женой? – спросил он её.

-Долго. Я очень хочу жить, господин Скайуокер. И хотя вы по всем параметрам идеальная фигура для союза – без долгих раздумий и подготовки не обошлось.

-Вы не опасаетесь меня? Просто как очень сильного одарённого. Который может воздействовать на вас, а вы этого не поймёте. Аллергия на форсьюзеров – отнюдь не безосновательная вещь.

-Нет, - коротко ответила Мотма. – Я вас не опасаюсь.

Его взгляд нырнул в её глаза и – она была уверенна – выловил всё остальное. Она и не сковывала. Она даже не пыталась скрыть. Всё равно это только аргумент в её пользу.

-А вот этого Амидала не знает, - тихо сказала она.

Он кивнул.

-И это останется между мной и вами, - сказал он. – Поскольку ваш личный мотив – ваше личное дело. А огласка будет мешать нашей совместной политике.

Она вскинула голову – наткнулась на улыбку. Вот так, просто и элегантно, Анакин Скайуокер дал согласие на союз. Так же просто, как отымел её потом по всем вышеперечисленным пунктам.

Два ситха.

…От Мотмы он пришёл к канцлеру. По естественному праву телохранителя, который вернулся на работу.

Палпатин поднял голову от голопроектора на столе. За последние несколько месяцев под глазами великого канцлера всё больше набухали мешки, на лице резче обозначались морщины. Всё глубже становилась тень усталости.

-Телохранитель Скайуокер на службу прибыл! – отсалютовал он канцлеру живой рукой. Палпатин взглянул на него внимательно, снизу вверх. Анакин оглядел кабинет. Канцлер поднялся с места, не произнося ни слова. Кивнул – они из официального красного кабинета перешли в небольшой личный.

Обитый по стенам тёмной тяжёлой тканью. Он машинально коснулся обивки кончиками пальцев живой руки, сняв с неё перчатку. Рука, продолжая взмах, с тёплой бархатистости скользнула на гладкий холод металла. Отлитые фигуры, будто перетекающие одна в другую. Ему нравилось. Ему вообще нравилась странноватая элегантность обстановки канцлера. Его вкус.

-Ну? – спросил Палпатин.

-В будущем устройстве будущей Республики, - ответил он, убирая руку от фигуры и вновь надевая перчатку, - я стану первым советником президента.

-Поздравляю, - сказал канцлер. – Когда избрание?

-Нового президента?

-Его тоже.

-Судя по всему, одновременно с концом войны, - он усмехнулся углом рта и уставился в стену. – Вообще, конец вашей войны – это необыкновенно привлекательная точка отсчёта для всех и каждого. Джедаи готовятся нанести свой завершающий удар одновременно с окончанием войны. Мотма…

-О-ооо, - Палпатин засмеялся. – Девочка Мотма?

-Девочка Мотма и собирается стать президентом.

-Я в ней никогда не сомневался. А почему – президентом?

-Новое название должности должно символизировать новые принципы новой Республики.

-Даже новой республики?

-Конечно, - с иронией ответил он. – Старая – это коррупция и развал. А новая, под чётким руководством президента Мотмы и её помощника-джедая…

-О.

-Угу, - он усмехнулся снова.

-Это немножко легкомысленно?.. – полувопросил, приподняв брови, Палпатин.

-Не думаю, - ответил он. – Это достаточно прочно и одновременно опасно. Я о союзе джедая с президентом…

-Да?..

Он рассеяно кивнул, задумавшись и покусывая губу.

-Понимаете ли, - сказал он медленно, - я передаю информацию, не интонацию.

-А что с интонацией?

-Если бы я взял будущего президента прямо там, на кушетке, она бы не возражала… Что вы смеётесь? – он стал улыбаться.

Канцлер смеялся беззвучно, всё его лицо сморщилось сотней весёлых морщинок.

-Но это же замечательно.

-Замечательно? – теперь он приподнял брови. – Не хотите же вы, чтобы я…

Окончание фразы утонуло в громком искреннем смехе. Анакин стоял, смотрел на канцлера, продолжал улыбаться. Всё свободней.

-Нет, - отсмеялся Палпатин, - такой жертвы я от тебя не требую. Да и ни к чему она. Пользы нет, только опасность скандала. Но влюблённая женщина…

-Опасна, - закончил он. – Очень опасна, мой повелитель.

Палпатин вздохнул и кивнул.

-Я попытался быть убедительным в роли рыцаря и джентльмена, который верен своей жене. И в роли начинающего политика, который… - он оборвал себя. – Надеюсь, получилось, - он взглянул на канцлера. – Благодаря тому, что я уже столько вращаюсь здесь, в сенатской среде… и благодаря вашим урокам хороших и политических манер. Потому что я настоящий… - он замолчал.

-Ну-ну? – с любопытством спросил Палпатин.

-Вам с лексикой моего детства или без оной?