Падение с Земли - Александр Тюрин

Кто-то в состоянии обрушить на нас парочку домов и вмиг похоронить. Или угробить более экономичным способом.

Однако вместо этого занимается ерундой — удивляет, поражает, пугает. Кто-то хочет нам понравиться и приглянуться.

— Слушай мою команду! — замучившись непониманием, гаркнул я. — Как главарь банды — надеюсь, никто не станет возражать против такой должности, — требую от всех: НИЧЕМ НЕ ВПЕЧАТЛЯТЬСЯ, НЕ ВОСХИЩАТЬСЯ, НЕ ОЧАРОВЫВАТЬСЯ.

— Даже я никогда не отдавал более глупого приказа, — ухмыльнулся баран-капитан. — Пальма первенства вам, товарищ главарь банды.

Мы в своем возвращении свернули за угол и вместо той улицы, по которой уже погуляли, оказались на пристани. Плескалась о сваи вода, солнце золотило свод небесный, подмазывало под импрессионистов рябь морскую. У пристани стояла бригантина, на которую были перекинуты сходни. На берегу, невзирая на отсутствие людей, громоздились мешки, корзины, бочки.

Капитан уставился мутным взором на неожиданное судно и вдруг мешки сдвинулись с места, бочки покатились, а на самой бригантине принялись подниматься паруса.

— Она слушается меня! Эх, зараза! — В один легкий прыжок тучный капитан перемахнул на борт корабля и заорал крайне возбужденным горлом: — Я только посмотрю, мне просто интересно!

Через минуту он уже был на мостике. Наверное, повинуясь его приказам, натянулся грот, затем и стакселя. А там и другие паруса, фамилий и имен которых я никогда не знал. Замелькали ручки штурвала, сходни съехали на берег и бригантина со скрипом начала отваливаться от пристани. Это судно напоминало некогда модные на Земле парусники типа «летучий голландец» для богатых причудников, нашпигованные роботами и сервомеханизмами, которые были хорошо замаскированы и не мешали иллюзии.

— Куда вы? — крикнул я капитану. — Вода — это же не ваша стихия.

— Я тут хозяин, потому не намерен отвечать на глупые вопросы, — окрысился капитан и отключился от нас.

Бригантина уходила в синё море. То ли показалось, то ли взаправду на баке различил я несколько фигур, которые будто конденсировались из тумана, одновременно теряя четкость из-за растущей дистанции. Или иллюзии дистанции. Все-таки слишком это зрелище напоминало мне павильонную сценку. Я обернулся к Шошане.

— Ты как думаешь, куда он собрался, наш полоумный моряк?

— Он полностью втянулся в этот мирок, где все его слушается. Где ты не давишь ему на мозги, где не висит над ним начальство из судоходной компании. Где не проводишь две трети жизни в коробке, свистящей через мерзлячую пустоту. И где какой-то бугай не уводит у него девушку, обожаемую всеми фибрами стареющей души.

Надо признать, были подобраны очень верные ключики к капитану. Да и во мне с Шошаной найдутся замочные скважины, после чего наша мораль кувыркнется вверх тормашками. Ведь потеть больше не требуется, все появляется само, силой одних мыслей и желаний. Сбылась вековечная мечта идиотов.

— Надеюсь, что этот податливый мирок, мирончик, миришка не является миром нашей мечты и мы вскоре распрощаемся с ним, — уверенность в моем голосе, конечно, была наигранной.

Шошана не плеснула ответным оптимизмом, впрочем, она частенько отмалчивалась.

Ну, а если таковы проделки демона-Плазмонта? Вдруг ОН может имитировать все подряд, включая спектральные характеристики, атомарные и кристаллические структуры обычного вещества? И вот ударно постарался тут для нас.

Что, конечно, трудно объяснимо — ведь подобные фокусы требуют огромных энергозатрат. Надо не только уметь изображать атомы и молекулы, но вдобавок обладать массой сведений, которых не сыщешь на Меркурии, и даже, пожалуй, на Марсе.

Но все ж я не могу сейчас не думать о демоне. Гадать, мечтать, грезить. Если он так удружил нам, необходимо ли возражать и в этом случае? И снова голосовать за его уничтожение?

Я почти расслабился, захотелось гармонии с природой и разными тварями. Но что-то растормошило меня и заставило спорить с самим собой.

Вдруг демон подбирается к нам несколько с другой стороны, чем к васинским благородным ничтожествам? «Нолики» запросто покорялись в порядке содействия большому делу. От нас такого не дождешься, поэтому Плазмонт пробует другой вариант — завоевывает наши души. То есть проникает в наши протогены. Может, успех именно в этом деле — а не при поглощении тела — означает, что демон заберет нас к себе полностью и бесповоротно. Наверное, едва мы начинаем любить его подарки, как открываем каналы доступа к себе. В общем, если мои соображения не относятся к разряду бреда, Плазмонт соблазняет нас «вниманием», как хитрый кавалер простодушную бабу, и добивается тем самым своих гнусных целей.

22

— Взглянем на нарисованную мной план-карту. Из нее ясно одно. Когда мы идем назад, то назад не попадаем. Что, впрочем, не должно бросать нас в дрожь и панику. Ведь какая-то система в этом всем имеется. Какая-то система всегда найдется.

Мы с Шошаной сидели под портиком древнегреческого стиля. Мы уже в своем «возвращении назад» (тут закавычено, потому что перлись мы невесть куда) прошли китайский город, где было много бумаги, картона, огоньков и изогнутых линий. Миновали и что-то крепко-русское: с теремами, резными наличниками, крылечками, коньками, золотыми луковками куполов. Скафандр снял даже я, уложив его в заплечный мешок — на блуждания в подсунутом нам мире никакого бы кислорода не хватило. Поэтому оставался сэкономленным один баллон, на тот случай, если удастся выбраться из этой петрушки.

— Ты-то сам хочешь вернуться? — резонно поинтересовалась Шошана. — Ведь прав был Кравец, в Васино нас в лучшем случае повесят или расстреляют, в худшем — пустят живьем на передовые опыты по генетике. А здесь можно жить неограниченно долго и, по-моему, довольно счастливо — этакими волшебниками.

— И даже написать книгу по архитектуре. Правда, перо мы потеряли, но можем использовать вместо чернильницы собственный нос.

Сейчас и козел бы понял, что мы в объятиях Плазмонта. Да чего там козел — инфузория-туфелька догадалась бы, что мы угодили в полностью обустроенный нитеплазменный иномир. Я с Шошаной тоже все осознал, ненамного опередив козла и инфузорию.

Заодно можно было понять, что гостеприимный наш хозяин существовал всегда, и вся история землян в нем. Своими соблазнами и чудесами он приобретал слабенькие душонки, за пучок пятачок, хотя какие-нибудь рыцари, монахи и колдуны активно сопротивлялись ему. Когда очередная цивилизация, вроде Атлантиды, пропадала в пучине инфляции, тотального дефицита и цунами, он скупал ее по дешевке оптом. Поэтому Плазмонта частенько принимали за Князя Тьмы. Ну и однажды кто-то неловкий провез спору в своем нутре прямо на Меркурий. Здесь Плазмонт начал расцветать и срывать охапками души наших «благородных ноликов», умело пользуясь их недоразвитостью. И теперь готов откусывать жирные куски от самой планеты. Но кое с кем ему еще придется повозиться. Надеюсь.