Неизбежная могила (ЛП) - Джоан Роулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не подскажете, где находится кабинет Мазу? — спросила она Ситу.
— В задней части дома.
Робин прошла мимо лестницы по коридору, устланному красным ковром и украшенному китайскими масками и живописными панно, прямо в сердце фермерского дома. Проходя мимо помещения, похожего на кухню, Робин почувствовала запах жареной баранины, который резко контрастировал с удручающими миазмами вареных консервированных овощей, от которых она только что сбежала.
В самом конце коридора перед ней была закрытая черная лакированная дверь. Подойдя, она услышала голоса внутри.
— …этический вопрос, разумеется? — произнес мужчина, в котором она практически точно узнала Джайлза Хармона. Хотя Хармон сказал, что останется всего на несколько дней, он уже пробыл на ферме неделю, и Робин видела, как он водил и других девочек-подростков в Домики для уединения. Хармон, никогда не носивший алый спортивный костюм, как остальные члены церкви, обычно был одет в джинсы и явно дорогие рубашки. Окна спальни в фермерском доме, в которой он остановился, выходили во двор, и его часто можно было видеть печатающим за столом перед окном.
В этот раз голос Хармона звучал не так уверенно, как прежде. На самом деле Робин показалось, что она даже услышала нотки паники.
— Все, что мы здесь делаем, этично, — ответил второй мужской голос, в котором она сразу узнала голос Энди Чжоу. — Это этически правильно. Помни, он не чувствует того, что чувствуем мы. У него нет души.
— Ты одобряешь? — спросил кого-то Хармон.
— Абсолютно, — ответил голос, который Робин без труда узнала как голос Бекки Пёрбрайт.
— Ну, если ты так думаешь. В конце концов, он твой…
— Никакой связи, Джайлз, — сказала Бекка почти сердито. — Совершенно никакой связи. Я удивлена, что ты…
— Извините, извините, — примиряюще произнес Хармон. — Материалистические ценности. Пойду помедитирую. Я уверен, что вы приняли наилучшее решение. Конечно, вы имеете дело с ситуацией гораздо дольше, чем я.
Робин показалось, что он произнес это, как будто репетировал свое отступление. Она услышала шаги, и у нее было всего несколько секунд, чтобы броситься обратно по коридору, стараясь как можно меньше шуметь своими ногами в кроссовках. Так что, когда Хармон открыл дверь офиса, казалось, что она идет к нему с расстояния метров в десять.
— Мазу свободна? — спросила Робин. — Мне позволили увидеться с ней.
— Она освободится через несколько минут, — ответил Хармон. — Тебе, наверное, следует подождать здесь.
Он прошел мимо нее и направился наверх. Через несколько секунд дверь кабинета открылась во второй раз, и показались доктор Чжоу и Бекка.
— Что ты здесь делаешь, Ровена? — спросила Бекка, и Робин подумала, что ее ослепительная улыбка была чуть более натянутой, чем обычно.
— Я хочу сделать пожертвование церкви, — ответила Робин. — Мне сказали, что следует поговорить об этом с Мазу.
— Ага, понятно. Да, проходи, она там, — сказала Бекка, указывая на кабинет. Бекка и Чжоу ушли, их голоса были слишком тихими, чтобы Робин могла расслышать, о чем они говорят.
Взяв себя в руки, Робин подошла к двери кабинета и постучала.
— Войдите, — ответила Мазу, и Робин вошла.
Кабинет, пристроенный к задней части здания, был настолько захламлен и пестр, и так сильно пах благовониями, что Робин показалось, будто она прошла сквозь портал на базар. Все полки были уставлены многочисленными статуэтками и фигурками божеств и идолов.
Большая фотография Дайю в золотой рамке стояла на китайском шкафу, где на блюде горела промасленная благовониями бумага. Перед ней были разложены цветы и небольшие подношения еды. На долю секунды Робин почувствовала совершенно неожиданный приступ сострадания к Мазу, которая сидела к ней лицом за столом из черного дерева, похожим на стол Чжоу, в длинном кроваво-красном платье, с черными волосами до талии, падающими по обе стороны ее бледного лица, с мерцающей на груди перламутровой подвеской в форме рыбки.
— Ровена, — произнесла она без улыбки, и сочувствие Робин исчезло как не бывало, поскольку она, казалось, снова почувствовала запах грязной ноги Мазу, подставленной для поцелуя.
— Эм… я бы хотела сделать пожертвование церкви.
Мазу какое-то время смотрела на нее неприветливо, а затем произнесла:
— Сядь.
Робин сделала, как ей велели. При этом она заметила нелепый предмет на полке за головой Мазу: маленький белый пластиковый освежитель воздуха, который казался совершенно неуместным в этой комнате, полной благовоний.
— Итак, ты решила, что хочешь дать нам денег, не так ли? — спросила Мазу, внимательно изучая Робин своими темными, криво посаженными глазами.
— Да. Тайо поговорил со мной, — сказала Робин, уверенная, что Мазу об этом уже знает, — и я сама размышляла над этим, и, что ж, я поняла, что он был прав, я все еще борюсь с материализмом, и пришло время подкрепить свои слова делом.
На длинном бледном лице появилась легкая улыбка.
— И все же ты отказалась от «духовной связи».
— Я чувствовала себя так ужасно после Откровения, что думала, что не достойна этого, — ответила Робин. — Но я хочу искоренить ложное «я», правда. Я знаю, что мне еще предстоит много работы.
— Как ты собираешься внести пожертвование? Ты не взяла с собой ни одной кредитной карты.
Робин отметила это высказывание, как признание, что ее шкафчик открыли и обыскали.
— Тереза сказала мне не делать этого. Тереза — моя сестра, она… она вообще не хотела, чтобы я сюда приезжала. Она сказала, что ВГЦ — это культ, — извиняющимся тоном произнесла Робин.
— И ты послушала свою сестру.
— Нет, но я в самом деле приехала сюда, чтобы просто узнать что-то новое. Я не знала, что останусь. Если бы я знала, что буду чувствовать после Недели служения, я бы взяла с собой свои банковские карты. Если вы разрешите мне написать Терезе, я смогу оформить банковский перевод на счет церкви. Я хотела бы пожертвовать тысячу фунтов.
По небольшому расширению глаз Мазу она поняла, что та не ожидала такого большого пожертвования.
— Очень хорошо, — ответила она, открывая ящик стола и доставая ручку, бумагу и чистый конверт. Она также положила на стол шаблон письма и распечатанную карточку с реквизитами банковского счета ВГЦ. — Ты можешь сделать это сейчас. К счастью, — сказала Мазу, доставая из другого ящика связку ключей, — твоя сестра написала тебе сегодня утром. Я собиралась попросить кого-нибудь
