Магистр. Трилогия - Николай Степанов

Да, еще парочка подобных пробуждений, и мои волосы цветом будут мало отличаться от шерсти берта. Нет, нужно применять к личному составу бабкины методы воспитания.

– Дербс, я тебя предупреждал, чтобы Баки ко мне не приближался ночью? Предупреждал. Своим поступком ты подверг опасности жизнь подчиненного. На первый раз отделаешься строгим выговором. Если такое повторится – разжалую в рядовые.

– Что значит «обделаться выговором»? – испуганно спросил лерх, опустив темные очки с лысины на глаза.

Трудно сохранять строгое выражение лица при разговоре с нашим гигантом. Я приложил максимум усилий, чтобы не усмехнуться:

– Считай себя серьезно провинившимся и понесшим заслуженное наказание, которое в следующий раз окажется гораздо суровее.

Опустив голову, лерх отошел в сторону, чтобы как следует почувствовать себя виноватым, но уже через мгновение его командирский голос устраивал разнос четвероногому подчиненному:

– Баки поступил нехорошо. Плохая собачка. Обделать своего командира такой гадостью, как выговор. Наверное, трибунал уже точит свои острые когти. Смотри, еще одна проказа – и Дербс посадит Баки на веревку…

– Крингенские леса – территория почитателей мохнатого Гроу, – сказал Унг, когда взору открылось бескрайнее море коричневатой листвы. – У меня не слишком хорошие отношения с главным жрецом племени, поэтому могу отправиться немного вперед, а вам буду оставлять знаки в виде надломленных веток.

– Нет, мы пойдем вместе. У себя дома гроуны могут таких веток наломать, что мы прямиком попадем в их лагерь или просто заблудимся, а времени разгуливать по лесу у нас нет. Через шесть дней мы с Эльруином обязаны вернуться в свой мир.

– Вместе так вместе. Но учтите: самое сокровенное желание Дзонга – принести меня в жертву мохнатому Гроу, и сделать это он намерен моим же мечом.

– А откуда он знает про меч?

– Это длинный разговор, который сейчас заводить не стоит.

В лес мы вошли парами, только за руки не держались. Я и Унг шагали впереди, а шерстяные парни замыкали процессию. Баки носился то впереди, то сзади нашего каре, бросая косые взгляды в мою сторону и стараясь пробегать со стороны савора. Внушения лерха не прошли даром, и на том спасибо.

– За нами уже наблюдают, – тихо сказал Унг, когда мы углубились в чащу. – Пока не знаю точно, люди или звери.

– И как тебе это удалось определить? – спросил я. – По поведению шушера?

Мне действительно показалась подозрительной смена настроения Баки, который прекратил бегать наперегонки с самим собой и настороженно держался возле ног своего хозяина.

– Соображаешь, – уважительно ответил савор. – Это – первая примета. Вторая – голоса летунов. Вокруг нас теперь совсем другой фон, тревожный.

Сообщение Унга хорошим назвать было трудно, однако голос его был бодрым, словно речь шла об интереснейшем открытии. И почему-то именно так я и воспринял предостережение нашего гида.

– Может, мы их побеспокоили?

– Мы идем почти напролом и создаем легкое раздражение у обитателей верхних ярусов леса. Тревогу всегда вызывает крадущийся охотник.

– Со слухом я никогда особой дружбы не водил, так что тут тебе и карты в руки. А может, устроим охоту на охотников?

Настроение у меня было приподнятое, так и тянуло на какую-нибудь авантюру. Да что я, даже Дербс с Грифом шли в обнимку. «Вот молодцы – наконец-то подружились», – отразилась в голове добродушная мысль. Полная гармония! И тут в самом дальнем уголке сознания, куда еще не добралась переполнявшая меня неестественная эйфория, мелькнула мысль: «Дербс, обнимающий Грифа, – это нонсенс. Значит, все намного хуже, чем кажется на самом деле». И что это за еле уловимый аромат, явно отличающийся от средства, отпугивающего насекомых?

– Унг, у вас существуют запахи, от которых самая тяжелая жизнь кажется раем?

– Молодец, Серж! А я думаю, почему вдруг так легко стало? – С лица савора постепенно сходило бессмысленно-счастливое выражение. – У тебя еще остались листья против круксов?

Я кивнул.

– Выдай каждому по половине листика, и пусть жуют. – Унг окончательно пришел в себя. – Что ж, одной загадкой меньше: наблюдают за нами люди, и с конкретной целью.

Не все, что приятно пахнет, обладает таким же вкусом: растение с чудесным ароматом тут же вступило в нешуточную баталию с языком, в результате которой мне захотелось выплюнуть и то, и другое. Коричневая жвачка чем-то напоминала рассольчик Кузьмича и голову проясняла с тем же успехом. Настроение вернулось в привычные рамки, а шерстяные друзья снова смотрели друг на друга волком.

Предположения Унга вскоре подтвердились: на нашем пути возникли три настоящих воина, поскольку лоб каждого украшало своеобразное тавро.

– Клеймом косого креста отмечаются только лучшие бойцы, – указал савор на центральную фигуру среди встречающих. – Саворг Орон очень требователен к своим ученикам, далеко не каждый из них выдерживает полный курс обучения.

Прямо как в картах: есть разные масти, и можно с большой уверенностью определить, какая из них сильнее. Двое других имели на лбу изображение окружности с тремя точками, расположенными по вертикали. Щиты воинов находились за спиной, оружие – в ножнах. Когда мы приблизились, гроуны, приветствуя нас, слегка поклонились. И я еще не хотел идти в пророки?

– Мудрейший, Зерг просит разрешения обратиться через тебя к пророку, – произнес ученик Орона, ударив себя кулаком в грудь.

Слова были обращены к савору, но тот ответил не сразу, как бы раздумывая, достоин ли вопрошающий разговаривать со мной.

– Зерг оскорбил пророка туман-травой и лишается чести быть услышанным.

Все трое снова поклонились и бесшумно освободили нам путь.

– Неужели так просто? – удивился я, как только мы отошли на несколько шагов. – «Разрешите с вами познакомиться. Что, нельзя? Тогда простите за беспокойство».

– Зерг – просто воин. Он даже не младший жрец племени, поэтому не имеет права напрямую разговаривать с пророком. Предвидя осложнения при общении, гроун специально поджег туман-траву, рассчитывая с помощью ее запаха сделать нас сговорчивее. – Унг выплюнул жвачку из парфюмерного листа. – Однако, я уверен, гонца с вестью о появлении в лесу пророка отправили сразу, как только нас обнаружили, и сейчас была первая попытка задержать наше продвижение.