Мареновая роза - Стивен Кинг

– Да. Я так считаю.

– А как насчет полицейской защиты для Рози, пока все это не кончится? – поинтересовался Билл.

Хейл снова кивнул.

– Рядом с вашим домом на Трентон-стрит, Рози, уже стоит машина.

Она посмотрела на Герт, на Билла, на Хейла; ее снова захлестнул страх. Как только ей казалось, что она начинает контролировать ситуацию, тут же возникал новый поворот, влекущий за собой новые осложнения.

– Почему? Почему? Он ведь не знает, где я живу, не может знать, где я живу! Потому-то он и пришел на пикник: думал найти меня там. Синтия ведь не сказала ему, верно?

– Она утверждает, что нет. – Хейл сделал ударение на втором слове, но не настолько сильное, чтобы Рози его уловила. Однако это не ускользнуло от внимания Билла и Герт, которые обменялись взглядами.

– Вот видите! И Герт тоже ничего ему не сообщила! Правда, Герт?

– Нет, мэм, – подтвердила Герт с долей иронии.

– Тогда давайте просто считать, что я перестраховываюсь – и не будем об этом больше. Двое моих ребят дежурят перед вашим домом, несколько машин – по меньшей мере две – на всякий случай будут курсировать неподалеку. Мне совсем не хочется снова пугать вас, но псих, знакомый с полицией не понаслышке, – это особенный псих. Лучше не полагаться на удачу.

– Вам виднее, – неохотно уступила Рози, пожимая плечами.

– Мисс Киншоу, я попрошу кого-нибудь доставить вас, куда скажете...

– В Эттингер, – немедленно заявила Герт, разглаживая больничный халат. – Выступлю с демонстрацией мод на концерте.

Хейл улыбнулся и протянул руку Биллу. – Мистер Штайнер, приятно

познакомиться с вами. Билл пожал руку полицейского.

– Мне тоже. Спасибо за все.

– Моя работа. – Он перевел взгляд с Герт на Рози. – Доброй вам ночи, девушки. – Хейл снова коротко взглянул на Герт, и лицо его расплылось в улыбке, от которой он, казалось, мгновенно помолодел лет на пятнадцать. – Здорово вы его, – сказал он и рассмеялся. Через секунду к нему присоединилась и Герт.

8

На ступеньках полицейского участка Билл, Герт и Рози постояли минутку тесной группой. Со стороны озера легкий ветер гнал клочья сырого тумана. Пока что он был не очень густым, образовывая призрачные нимбы вокруг уличных фонарей и стелясь тонкой скатертью низко над тротуаром, но Рози подумала, что через час-другой его можно будет резать ножом.

– Может, переночуешь сегодня в «Дочерях и сестрах», Рози?– предложила Герт. – Народ вернется с концерта через пару часов; разговоров хватит на всю ночь.

Рози, которой совершенно определенно не хотелось возвращаться в «Дочери и сестры», повернулась к Биллу.

– Если я поеду домой, ты со мной останешься?

– Конечно, – торопливо сказал он и взял ее за руку. – И с огромным удовольствием. И можешь не волноваться из-за отсутствия удобств – я еще не встречал дивана, на котором не смог бы уснуть.

– Ты не знаком с моим, – заметила она, зная, что ее миниатюрный диванчик не причинит ему неудобств, ибо на нем ему спать не придется. Ее кровать одинарная, а это значит, что им придется тесновато, однако ей подумалось, что теснота не всегда мешает. Более того, в вынужденной близости есть даже своя прелесть.

– Еще раз спасибо тебе, Герт, – сказала она.

– Никаких проблем, – откликнулась та. На мгновение крепко сжав Рози в своих объятьях, она отпустила ее, наклонилась к Биллу и сочно чмокнула в щеку. Из-за угла здания выехала полицейская машина и остановилась у ступенек; двигатель сыто урчал на холостом ходу.

– Береги ее, парень.

– Обязательно.

Герт направилась к машине, затем остановилась и указала на «харлей» Билла, стоявший на одном из прямоугольников парковочной площадки с вывеской: «ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОМОБИЛЕЙ ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ».

– И не кувыркнись в тумане на своем драндулете.

– Я буду ехать аккуратно, мамочка, обещаю.

Герт погрозила ему в шутку большим коричневым кулаком, Билл выпятил подбородок и прикрыл глаза, изобразив страдальческое выражение лица, и Рози, не выдержав, расхохоталась. Она никогда не думала, что ее разберет смех на ступеньках полицейского управления, однако за последнее время произошло много такого, чего она совсем не ожидала.

Очень много.

9

Несмотря на все случившееся, поездка на мотоцикле от полицейского управления до Трентон-стрит доставила ей ничуть не меньшее удовольствие, чем утреннее путешествие на озеро. Она прижималась к спине Билла, ведущего мотоцикл по лабиринту городских улиц, и большой «харлей-дэвидсон» уверенно рассекал сгущающийся туман. Последние три квартала ей казалось, что они движутся по коридору сна с обитыми ватой стенами. Фара «харлея» вырывала из тумана яркий цилиндрический кусок пространства, словно луч фонаря в прокуренной комнате. Когда Билл в конце концов свернул на Трентон-стрит, дома превратились в призраки, а Брайант-парк скрылся за непроницаемой белой стеной.

Перед домом номер восемьсот девяносто семь стоял обещанный Хейлом черно-белый полицейский автомобиль с надписью на боку «Служить и защищать». Перед полицейской машиной оказалось свободное место. Билл свернул на этот пятачок, ногой перевел рычаг переключения скоростей в нейтральное положение и выключил зажигание.

– Ты вся дрожишь, – заметил он, помогая ей слезть с мотоцикла.

Она кивнула и, заговорив, обнаружила, что ей нужно приложить немалые усилия, чтобы зубы не стучали. Дело не в холоде, а во влажности. Но даже тогда она внутренне понимала, что дело не в том и не в другом; где-то на глубинном уровне Рози сознавала, что все развивается не так, как должно.

– Ладно, давай спрячем тебя в сухое теплое место. – Он убрал два шлема, вытащил ключ из замка зажигания «харлея» и сунул его в карман.

– Самая замечательная мысль века, – прокомментировала она.

Он взял ее за руку и повел по тротуару к ступенькам жилого дома. Когда они проходили мимо черно-белой машины, Билл поднял руку и приветственно помахал полицейскому за рулем. Полицейский высунул руку из окошка в ленивом ответном салюте, и в свете уличного фонаря на его пальце сверкнуло кольцо. Его напарник, по всей видимости, спал.

Рози раскрыла сумочку, выудила ключ, чтобы отпереть дверь подъезда в этот поздний час, вставила его в замочную скважину и повернула. Она почти не соображала, что делает, все положительные эмоции смел и раздавил нахлынувший с новой силой страх, навалившийся на нее, как огромная чугунная болванка, падающая с чердака старого обветшалого дома, пробивая здание этаж за этажом, до самого основания. Живот ее свело от леденящего холода, волнами накатывала головная боль, и не могла понять почему.