Том 3. Слово о смерти - Святитель Игнатий Брянчанинов

Семен Александрович, единственный из братьев оставшийся в миру до конца своих дней, воспитавший «двух доблестных слуг Церкви и Отечества», был убежден в праведности старшего брата. Отправляя своих сыновей-студентов в 1862 г. в университет, указал им заехать к дяде в Бабайки. По свидетельству младшего из сыновей, Николая Семеновича, их свидание со Святителем Игнатием оставило на всю жизнь глубокое впечатление родственной сердечности, необычной простоты, духовной близости.

Старший из сыновей Семена Александровича, носивший имя деда, Александр Семенович Брянчанинов-младший (28 октября 1843 г. — 26 декабря 1910 г.), поступил в Петербургский университет, но с третьего курса выбыл и в 1864 г. поступил в Николаевское кавалерийское училище, в 1866 г. окончил его первым и записан на мраморную доску, и определен корнетом в Кавалергардский полк. В 1868 г. назначен полковым казначеем, причем не оставлял фронтовых занятий, и на состязании офицеров гвардейской и армейской кавалерии в высшей офицерской езде получил в 1869 г. первый, а в 1870 г. Императорский призы. В 1872 г. в чине ротмистра оставил военную службу и посвятил себя местной общественной деятельности. В 1879 г. он был избран почетным мировым судьей Грязовецкого мирового округа, а с 1880 г., в течение 8 лет, был Грязовецким уездным предводителем дворянства, и с 1882 г. — председателем съезда мировых судей. В 1888 г. он был назначен Самарским вице-губернатором. Полный неурожай хлебов в 1891 г., выяснившийся в Самарской губернии, и только отчасти, в июле месяце, в связи с более или менее значительным недородом хлебов на огромном пространстве средней полосы России; неподготовка местных сил для борьбы с таким стихийным бедствием; почти {стр. 592} пустые хлебо-запасные магазины; отсутствие сведений о существовании запасов хлеба в пределах губернии у частных лиц; невозможность получения на местах, за недостаточной провозоспособностью железных дорог, хлеба, купленного распоряжением земства за пределами губернии; необходимость приведения в действие Высочайшего повеления, последовавшего 21 ноября 1891 г. и вызванного серьезностью положения, об изъятии в Самарской губернии из ведения земства продовольственного дела с передачей такового в распоряжение губернской администрации — вот условия, в которых находилась губерния, когда 19 декабря 1891 г. последовало Всемилостивейшее назначение А. С. Брянчанинова Самарским губернатором. С 1895 г. он состоял также председателем местного отделения Красного Креста и почетным попечителем школ церковноприходских и грамоты в Самарской епархии. Он неоднократно вызывался в Петербург для участия в разных серьезных комиссиях при Министерстве внутренних дел. 6 мая 1892 г. он получил за особые заслуги звание гофмейстера. С 1904 г. он член Государственного Совета, сенатор. Он также был почетным пожизненным членом Самарского попечительства детских приютов, членом Высочайше утвержденного Особого Комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования, членом главной дирекции Императорского русского музыкального общества, членом многих благотворительных учреждений и имел звание почетного гражданина городов Самары и Ставрополя Самарской губернии и почетного мирового судьи по Бугурусланскому уезду. Награжден многими орденами до ордена Александра Невского включительно.

Скончался он в Петербурге, где его отпевали в церкви Кавалергардского полка, после чего прах его был перевезен в Покровское и похоронен в семейном некрополе.

Сохранилось сорок девять писем Александра Семеновича Брянчанинова к сенатору Александру Дмитриевичу Свербееву, с которым он был в дружеских отношениях. Письма написаны в бытность Александра Семеновича Самарским вице-губернатором и губернатором. В них он рассказывает о своей основной заботе — чуме в Бузулукском районе, особенно среди татар, об усугублявшей бедственное положение засухе и росте цен на хлеб. Касается он и личных, семейных новостей. Например, в письме от 22 февраля 1890 г. он пишет: «В Москве, к великому нашему удивлению, встретили брата Алексея {стр. 593} Петровича, который поехал в Бабайки к своему больному отцу. На Петра Александровича весьма повлияла неожиданная кончина архимандрита Иустина». Напряженная работа этих лет явилась причиной начала тяжелой болезни: «В половине июня, — пишет он 20 мая 1892 г., — хотел бы побывать в Петербурге. Но не знаю, будет ли возможность. Недавно я доработался до обморока, доктора не велят так много заниматься; по их совету ездил в Ставропольский уезд, чтобы немного освежиться». И еще через год, 17 мая 1893 г.: «Собираюсь в Москву посоветоваться с Захарьиным и, конечно, проеду в Питер. Повторяющиеся обмороки заставляют меня немножко подумать и о себе».

Супругу Александра Семеновича звали Софья Борисовна. Их брак не был счастливым, в том смысле, что у них не было детей. Вероятно, это обстоятельство явилось причиной или поводом для связи Александра Семеновича с молоденькой компаньонкой его жены. Историю эту рассказала мне в Покровском Капитолина Васильевна Разина, слышавшая ее от своей матери, бывшей перед 1917 г. горничной Софьи Борисовны. Когда компаньонка забеременела, Александр Семенович повинился перед женой, но Софья Борисовна не простила ему неверности. Девушку прогнали и, когда она около 1905 г. скончалась, ее дочка осталась сиротой и росла у родственников матери. Только незадолго до кончины Александра Семеновича Софья Борисовна простила мужа. Девочку взяли в дом и воспитали как барышню, а когда она подросла, ее выдали замуж за управляющего имением. В годы расправы над дворянством эта дочка Александра Семеновича оказалась единственной поддержкой старой, больной и совершенно ослепшей Софьи Борисовны. Она увезла ее в Вологду и несколько лет скрывала в своем доме, в темной комнате без окон. Но, как видно, в Покровском эту тайну знали…

Брат Александра Семеновича, Николай Семенович Брянчанинов (17 сентября 1844 г. — 1915 г.), поступил на юридический факультет Петербургского университета и, когда последний был закрыт по причине происходивших в нем беспорядков, вступил в 1867 г. в службу унтер-офицером в Кавалергардский полк; в следующем году произведен в корнеты; в 1871 г. утвержден членом полкового суда, через два года прикомандирован к Главному штабу для письменных занятий; в 1874 г. назначен чиновником особых поручений VIII класса при начальнике {стр. 594} Главного штаба, а в 1876 г. — VII класса; в том же году командирован в Тамбов и Ростов-на-Дону для наблюдения за отправкою по железным дорогам купленных для артиллерии Кавказского военного округа 3100 лошадей; в 1877 г. командирован для наблюдения за сплавом нижних чинов по рекам Каме и Белой, затем в тыл действующей армии в Фратешти и Зимницу заведовать эвакуацией больных и раненых воинов. В 1882 г. причислен к Министерству внутренних дел; в 1885 г. откомандирован в распоряжение Петербургского губернатора; в следующем году избран на должность Великолукского уездного предводителя дворянства; в 1890 г. назначен Псковским вице-губернатором. 16 февраля 1893 г. Высочайшим указом был переведен на должность Рязанского губернатора — до 11 августа 1904 г., когда был назначен присутствующим в Правительствующем Сенате. В 1896 г. 14 мая пожалован в шталмейстеры Высочайшего двора. Награжден многими орденами до Александра Невского включительно; 22 августа 1913 г. награжден знаком отличия за 40 лет беспорочной службы; его последний чин — действительный тайный советник.

После кончины его двоюродного брата, Алексея Петровича, в 1907 г. и в 1910 г. — родного брата, Александра Семеновича, умерших без потомства мужского пола, Николай Семенович оставался последним представителем покровской линии рода Брянчаниновых, ответственным за сохранение памяти рода и достойное продолжение его. Именно ему Алексей Петрович передал документы и различные материалы Святителя Игнатия, которые он предоставил Л. Соколову для работы над монографией о жизни и трудах Святителя. Также на нем одном лежала обязанность воспитания троих детей — сыновей Александра и Владимира и дочери Марии, так как овдовел он очень рано. Сохранившиеся фрагменты его переписки с Анатолием Викторовичем Половцовым свидетельствуют, что и к этой своей обязанности он относился очень серьезно.

Анатолий Викторович Половцов состоял на службе в Кабинете Его Императорского Величества, а также был известным историком и археологом. Поводом для начала переписки Н. С. Брянчанинова и А. В. Половцова явилось то, что первый был губернатором в Рязани, а второй — рязанским помещиком, принимавшим довольно активное участие в жизни рязанского общества. Личное их знакомство состоялось в 1893 г. и вскоре переросло в дружбу. Оба оказывали друг другу кое-{стр. 595}какие услуги. Например, Николаи Семенович оказывал содействие жене Половцова, Екатерине Николаевне, в постройке школы кружевниц в Борисовке и в получении ссуды для строительства еще одной школы. Выполнял он также поручения Анатолия Викторовича, касающиеся его взаимоотношений с местной рязанской властью. Сам же Николай Семенович просил Половцова, как человека близкого к Двору, похлопотать о посвящении его дочери Марии в фрейлины: чтобы «упрочить еще при жизни моей общественное положение моей дочери Маруси, лишенной матери, и облегчить трудную обязанность, лежащую на ней, как дочери начальника губернии, не имеющего жены — быть помощницею отцу при всех официальных общественных служебных приемах, в организации и руководстве дела благотворительности и по сплочению и объединению общества в целях подъема его духовных сил. Хотя Марусю все полюбили в Рязани и очень ее ласкают, но внешнее ее отличие значительно поможет молодой девушке занять то общественное положение, которое обыкновенно занимают супруги начальников губерний в провинциальном городе и играть в обществе ту роль, которая выпала на ее долю тотчас по выходе из Института (Смольного)…». Это письмо писалось в феврале 1898 года. К началу следующего года Машу вызвали в Петербург и она остановилась у Половцовых. 6 января 1899 г. Половцов сообщает Николаю Семеновичу, что «Барон Фредерике был у Императрицы, рассказал, что Маше не во что было одеться (то есть не было придворного платья). Это рассмешило Императрицу, но назначений не было». 15 февраля он писал, что «Маша в восторге от приема у Императрицы» и 12 мая 1899 г.: «О том как мы рады за Марию Николаевну нечего и говорить. Екатерина Николаевна выезжает (в Рязань) с копиею 15-го…»