По волчьему следу - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вот и я… печень… печень я больше никогда… у меня дед был охотником, - Новинский, плюнув на все правила, закурил. И дым наполнил тесное помещение, вытесняя прочие запахи. – Он… говорил… что в прежние времена считали, что именно в печени живет душа зверя. И что, если добыл сильного зверя, то надо эту печень съесть… сразу только. Вырезать и съесть. Чтоб их всех…
Печень забрали.
И мозги, явно человеческие, замороженные до состояния ледышки. И что-то, кажется, еще. Описью занимался Тихоня, у которого сил даже на то, чтобы материться не осталось.
А домой…
Домой они вернулись затемно.
И Зима решительно сказала:
- Если ты сейчас не отправишься спать, я тебя целительнице местной сдам. На опыты.
А Бекшеев решил не спорить, потому что споры требовали сил. Сил же у него не оставалось никаких. И уже добравшись до кровати, он просто рухнул, как был, в чужой одежде, которую тоже подобрали в госпитале, пропитанный вонью всех мест, где ему случилось побывать, обессиленный и…
И снова поляна.
Туман.
Шепот Зимы, которая что-то да видит в этом тумане. Различает. А он, выходит, не видит и не различает. И теперь разум – а Бекшеев определенно осознавал, что пребывает во сне – пытался разобрать увиденное, отыскать причину своей прежней слепоты.
Но ничего.
Просто тени.
И было ли что-то, кроме этих теней? Лица… женщины у корней дуба. И той, с фото в доме, старых, поблекших… и Анны.
Такие похожие.
Совпадение?
Или…
Или еще одна часть головоломки. Обычно, разгадав, Бекшеев испытывал радость. Теперь же – пустоту, ту, заполненную белым туманом и мертвецами, которые и вправду сделали все сами.
Он не проснулся, скорее очнулся вскоре после рассвета. И уже в ванной комнате долго тер шкуру, раздирая жесткой мочалкой едва ли не до крови.
А потом переоделся.
Посмотрел на себя в зеркало. Да уж… краше в гроб кладут? Может, и так, но сейчас он, Бекшеев, определенно был жив.
- Поднялся? – Зима уже ждала внизу. С горячим какао и булочками.
- А кофе?
- Валерия Ефимовна сказала, что кофе тебе пока нельзя…
- Вот…
- Она предлагала дать тебе сонного зелья, потому что иначе ты опять сбежишь. Но я решила, что какао тоже сойдет.
Сама Зима держала кружку обеими руками.
- Сойдет, - подумав, Бекшеев согласился, что какао определенно выигрывает у сонного зелья. Если же с булочками, то и вовсе отличный напиток. Булочки были свежими, как и пирожки с капустой.
- С мясом, - Зима разломила один. – Я пока… воздержусь есть.
И Бекшеев снова согласился.
С этой женщиной было поразительно легко соглашаться.
- Кстати, Одинцов прибыл…
- Когда?
- Судя по всему заполночь. В общем, его адъютант сюда приперся. Я его послала.
- Куда?
- К Одинцову обратно. Сказала, что ты вторые сутки на ногах и вообще раненый… ну, и сказала, что как встанем, так сразу и явимся.
- Лично, значит…
- История уж больно дерьмовая, - Зима запихнула в рот половинку пирожка. – Тут… все слетелись. И главное, всем достанется… жандармерии…
…которая должна была бы обратить внимание на то, что пропадают люди.
- …безопасникам…
…упустившим зелье, а может, и лабораторию.
- …пограничникам, военным… в общем, Тихоня заглянул, сказал, что прям с утра все и бегают.
- А сам где?
- На допрос вызвали. Безопасники.
Бекшеев выругался.
- Я его сперва к Одинцову отправила. Пусть тот договаривается, раз уж… и вообще, не сожрут они его там.
- Ты… - Бекшеев хотел было сказать, что безопасникам веры нет, но промолчал. И вправду, не сожрут. А пирожки с капустой очень даже неплохи.
Отличнейшие пирожки, если так-то.
- Ну и Одинцов просил передать, чтоб ты с Васькой поговорил… что… он менталиста вызвал, но не уверен, что у того получится. Бить… как-то оно… в общем, ты с ними умеешь.
- Анна?
- В госпитале пока. У нее сильное истощение, большей частью нервное. Да и… она не совсем в себе. Охрану приставили. Одинцов своих. По городу уже слухи поползли… а главное, что… в общем, в этих слухах будет изрядно правды. Остальных, к слову, тоже в госпиталь.
Валерия Ефимовна обрадуется.
Или нет?
Тело… тело можно вылечить, а вот как быть с разумом? Вернется ли? Сумеет ли Одинцовский менталист сделать хоть что-то?
В общем, какао закончилось, а дела остались.
И Бекшеев поднялся.
В полицейском управлении было весьма людно и суетно. Причем людей, создававших оную суету, Бекшеев не знал. А потому вдруг почувствовал себя лишним. Впрочем, ненадолго. Его сразу заметили и обрадовались. Причем радость юноши в знакомой форме была столь искренней, что в душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
- Андрей Павлович, - юноша отвесил поклон. – Весьма рады видеть вас. Вас ожидают.
Одинцов.
И хмурый мужчина в сером мятом костюме. Мужчина, впрочем, тоже был мятым, что свидетельствовало о тяжелой ночи, а может, и не только ночи.
- Доброго утра, - Одинцов вот выглядел довольно бодро. – Знакомьтесь. Это Николай Сергеевич. Он от Имперской Канцелярии.
- Мешаться не буду, - сразу обозначил Николай Сергеевич. – Наш интерес в…
- Зелье?
- Именно. Да и общую картину событий хотелось бы получить… мы изымем животных.
Он пожевал губами.
- Новинский кое-что рассказал, но хотелось бы составить полную картину. По возможности полную.
Вздох.
- Мне нужно переговорить с парнем, - Бекшеев потер плечо, которое начало ныть. Пусть ранение неглубокое, но вот же… и нога тоже ныла. И все-то мышцы сразу, напоминая, что некогда он, Бекшеев, обещал себе заняться физическою подготовкой. И если бы обещание сдержал, то ничего бы не ныло.
А так…
Сонное зелье начинало казаться в целом неплохой альтернативой.
И к Валерии Ефимовне заглянуть стоит.
Потом.
Сразу после допроса…
- Само собой… мальчика не допрашивали. Я запретил трогать.
- Как он?
- На удивление спокойно, - это произнес Николай Сергеевич. – В часть отправили. Вчера еще. Там гауптвахта, есть где держать. Да и… Новинский, пусть и олух, но тут уж справился.
- Не олух, - Бекшеев покачал головой. – Он толковый. Просто устал.
- Все устали, - Николай Сергеевич сунул пальцы под тонкую веревку галстука и потянул. – Работа у нас такая… утомительная. Но да, бывает и хуже, этот хотя бы учиться способен… посмотрим. Мальчика должны доставить. В остальном…
- Люди?
- Еще двое скончались ночью, -
