Ящик водки - Альфред Кох

– Черноморье – как преддверие причинного места. Ну так, поелозил чуть у входа, потерся, а дальше-то надо всадить – то есть в Босфор и Дарданеллы войти, грубо, по-мужски. Вместо этого мы долго дрочили на входе – но так и не вошли.

– Ты не е…лся давно, что ли? Что это за образы?

– При чем тут е…ся? Я просто поэт в глубине души и мыслю образами. А смысл всего какой был – Средиземное море!

– Да. Уже Николай в Синопе разгромил турецкий флот – заходи в Босфор, все, он твой. И тут, блядь, эти англичане с французами нарисовались: не допустим, говорят! Представляешь, какая обида: 150 лет корячились, вот оно, лежит на блюдечке с голубой каемочкой, бери – не хочу! Все! Но Европа заступилась за турок. Который раз она нас швырнула! Первый раз они Византию кинули и дали туркам взять Константинополь. Они же не защитили его, помнишь? Второй раз – русским не дали взять Константинополь и отбить его, поставить крест на Святую Софию. И сегодняшний Стамбул с полумесяцем на древнем православном храме – дело рук англичан с французами. Что такое – захват турками Константинополя? Это как если бы сарацины завоевали Италию. И тогда прочая Европа развивалась бы в отсутствие культурной прародины – Италии. Какой была бы тогда Европа? Без Италии откуда пришло бы просвещение? Пока существовали и Византия, и Рим – мы развивались одинаково. А потом у нас отняли прародину.

– Ты помнишь, еще же была одна возможность, чтобы сарацины и мусульмане завоевали Европу?

– Нет.

– Это же Кампанелла.

– А, Томмазо Кампанелла. «Город Солнца».

– Ну. Социалист. Он решил построить идеальный город любви и равенства. Город, стало быть, Солнца. Но для этого надо было ему получить под эту стройку землеотвод. На что тогдашние законные власти не пошли бы. А единственным способом свержения папской власти на тот момент было объединение сил с турецким султаном.

– Турки – это не сарацины. Сарацины – это арабы.

– Я шире смотрю на вопрос: это ж все братья-мусульмане. И, значит, социалист Кампанелла входит в сношения с врагом. Он при помощи турецкого султана собирается свергнуть антинародный режим. И на осколках самовластья, типа, они свой новый мир построят. Короче, значит, заговорщики договорились, что, как только флот султана приближается к итальянскому берегу, они режут береговую охрану и встречают турок хлебом-солью. Ну, как Ленин с немцами договорился, что они вместе нейтрализуют Россию в Первой мировой. И вот уже флот подходит… Султан ждет, что вот ему сейчас хлеб-соль поднесут. И тут кто-то из заговорщиков, которые желали построить светлое будущее, вдруг опомнился: е… твою мать! Да точно ли турки будут строить город Солнца? А вдруг они вместо этого сомнительного проекта сожгут все, вырежут и вые…ут? Чего-то как-то у нас х…ня какая-то с городом Солнца… Своими сомнениями этот заговорщик поделился с инквизицией.

– Ха-ха!

– Короче, заговорщиков повязали, флот на х… отогнали. И дальше вот этот Кампанелла, которого рисуют на знаменах у нас как одного из первоисточников…

– Утопист. Социалист-утопист.

– Ну. Так, оказывается, его не сожгли на костре, не отрубили голову, не дали ему десять лет без права переписки. Его просто отпи…дили, потом держали там где-то в СИЗО, какие-то кости сломали, но в итоге-то – его выпустили! Он вышел на волю, и емудаже дали место библиотекаря чуть ли не в Ватикане. Вот такой бесчеловечный режим был.

– Грамотных было не много, их жалели. А ты знаешь, что сарацины завоевали фактически всю Испанию – и даже Южную Францию? Остановили их только под Пуатье, в ходе знаменитой битвы, в которой франки их победили.

– А ты это все знал от рождения или вычитал из книжек?

– Конечно, из книжек.

– Из книжек и дурак может вычитать.

– Ха-ха! Это хорошая фраза.

– Я думал, ты умный, эрудированный, а ты, оказывается, все вычитываешь из книжек.

– Ха-ха! Так вот после Пуатье уже началась Реконкиста – освобождение Испании.

– А сейчас опять… Каждый второй школьник во Франции – кто? Угадай.

– Араб?

– Мусульманин! То есть взрослых арабов пока меньше, но на детском уровне все уже решено. Судьба Франции определена.

– Ну понятно: они рожают больше. А потому что многоженство у них разрешено!

– Да. Возможно. Что касается того, что Константинополь нам не достался по объективным причинам, – так хорошему танцору всегда яйца мешают.

– Да нет, ну, старик, это очевидно. Ну вспомни, Лев Толстой, «Севастопольские рассказы».

– Да, да, понятно, что всегда можно найти какие-то оправдания. Но факт остается фактом: кто-то вышел на Средиземное море, а кто-то не смог. Мешали, не мешали – это уже второй вопрос. Мешали всем. Одни позволяют себе помешать, а другие – нет. Это как если бы ты проспал приватизацию и потом бы обижался, что кто-то чего-то себе хапнул. А ты нет.

– Да, Европа не хотела усиления влияния России в Средиземном море. Представляешь, чего бы было, если бы все Балканы присоединились к России? Ты можешь себе представить? Это была бы мировая держава!

– Так что же выходит? Россия не справилась со своей главной задачей! Не реализовала национальную идею!

– Не справилась. Не смогла стать великим славянским государством.

– У страны было предназначение, был смысл…

– Смысл был такой: Россия – Третий Рим. Третий Рим!

– Но нам сказали: нет! Этого не будет.

– Не будет Третьего Рима…

– Это все равно как если бы в свое время немцам сказали: никогда вы не объедините свои германские княжества в единую Германию. Будете и дальше барахтаться на уровне Лихтенштейнов и Монако.

– У нас еще хуже получилось. Предназначение Руси было такое: построить Третий Рим, возродить римскую доблесть, римский дух, византийский дух. Россия к этому готовилась пятьсот лет. И когда она наконец созрела для этого, ей сказали: нет.

– Самое главное в жизни – оно и не состоялось.

– Логика следующая. Человека тренировали всю жизнь, он должен был стать олимпийским чемпионом. Готовили, готовили… Говорили – ты в этих соревнованиях не будешь участвовать: вдруг ты потянешься, порвешься? Тебе надо готовиться к главному. Он на тренировках такие результаты показывает!

– И тут – бойкот Олимпиады.

– Да! Объявляют: мы не поедем на эту Олимпиаду. Человек в шоке: да через четыре года я уже буду старый! Я не смогу! Все кончено.

– И когда после этого говорят, что надо придумать русскую идею, и делают вид, что такой идеи отродясь не было… Это вяло звучит.