Спасение из ада - Юрий Иванович

– Извините, что сразу не уточнил эту деталь: имеются в виду евро.

– И опять по методу «деньги вперед»?

– Зачем? Ваше недоверие вполне предсказуемо. Поэтому ваша сестра со мной рядом и готова с вами поговорить. Причем хочу предупредить: она тщательно проинструктирована, о чем можно и о чем нельзя говорить. Где мы сейчас – она и сама не знает, а о прежнем месте жительства если обмолвится, будет казнена на месте. Переговоры в тот же момент завершатся.

– Но мне можно будет с ней уточнить некоторые детали из нашего детства?

– Об этом я и веду речь! – с готовностью подтвердил халиф. – Как ваша сестра мне рассказала, у нее осталось очень много подобных воспоминаний и она готова ими немедленно поделиться.

Прежде чем произнести следующее предложение, Светозаров смочил саднящее от сухости горло и заглянул в самую глубину глаз своей любимой, которая приникла к нему и прислушивалась к каждому слову переговоров. Словно зачерпнув там новые силы для предстоящего, граф решительно выдохнул:

– Хорошо, давайте ей трубку для разговора.

Послышался какой-то шелест, непонятный приказ на арабском, а потом раздался женский голос, вырывающийся сквозь еле сдерживаемые рыдания:

– Димусик!..

И этого одного слова хватило Дмитрию, чтобы поверить. Так к нему обращались только родная мать и любимая сестричка Леночка. Он судорожно вздохнул, ощущая непроизвольную поддержку Александры, покачнулся и почувствовал, как изображение знакомого мира застилается непроизвольными слезами.

Эпилог

Обед закончился, и все пять воинов уже скорее по инерции пытались иногда отправить в рот дополнительный кусочек мяса из роскошного угощения. Все прения и споры утихли, основные выводы по итогам путешествия к черному монолиту были сделаны, и теперь оставалось только дождаться последнего, указующего знака или приказа. А вот дать такой приказ «третьей» было некому. Обещанный визит Торговца в пещеру отшельника явно откладывался.

На эту тему и состоялся диалог, начавшийся грустным восклицанием.

– Опять он пропал! – досадовал Василий. – Как только надо действовать, так его и нет.

– А вдруг его убили? – сделала большие глаза Сильва.

– Сплюнь, – воскликнула Дана, – а то еще сглазишь.

– Да нет, такого кудесника убить невозможно! – уверенно заявил Курт. – Если уж он не выкрутится из любой ситуации, то вообще жизнь теряет всякий смысл.

Петр, как всегда, думал только о позитиве:

– А мне кажется, он сумел разыскать Александру и они готовятся сейчас к свадьбе.

– Да ладно тебе, – фыркнул Василий. – Такие дела быстро не делаются.

– Вот вспомните потом мои слова, – настаивал штатный снайпер. – Вполне возможно, что мы сразу отсюда отправимся за свадебные столы.

– Так нечестно! – обиделась Сильва. – Мы с Василием первые будем жениться. Мы ведь сразу предупреждали.

– Ха! Чего тут предупреждать! – веселился Петр. – Берешь невесту в охапку, кидаешь в кровать и, раздеваясь на лету, кричишь: «Отныне мы муж и жена!»

– Кто бы рассказывал! Крикун летящий! – с гневным презрением фыркнула Дана. – Что же ты до сих пор никого еще женой не назвал?!

– Ну да, попробуй тебя назови, – предусмотрительно отодвинувшись подальше, продолжал ерничать парень. – Если ты за это и голову можешь пробить в порыве ненависти. Мы тут все знаем твое отношение к браку.

Дана поняла, что сразу до Петрухи ей не дотянуться, и стала высматривать на столе предмет, которым было бы удобно запустить в нахальную морду.

– А ты за всех не расписывайся! За себя только отвечай!

Василий протянул над столом здоровую руку и с понимающей улыбкой прикрикнул:

– Брэк! Бой закончен, проигравших нет! – Затем подморгнул своей будущей супруге, которая улыбалась понимающе, и добавил: – Но сдается мне, что после нашей свадьбы будет еще одна. А, Дана? Ну сколько можно тебе парня мучить? Может, образумишься и дашь ему какую-нибудь надежду?

– Да никогда в жизни! – вспылила целительница с опасно горящими глазами. А потом совершенно непоследовательно продолжила: – Ко всему он же малолетка! Не хватало мне еще такого позора, когда муж на три года младше! Потом начнет по любовницам бегать, и меня весь мир засмеет.

Возникла длинная пауза, при которой все воины с разным выражением на лицах осмысливали только что вырвавшиеся слова. Петр с мечтательно-удовлетворенным. Василий с сочувствующим. Сильва с озабоченным. Дана отвернулась в сторону, пытаясь скрыть стыд и досаду. И только Курт с философской грустью стал кивать, словно китайский болванчик:

– Как это у вас, русских, все странно получается? Вроде вчера враги, а сегодня уже супруги…

– Это ты загнул, – строго поправила его Сильва. – Врагами они никогда не были.

– Точно! – не замешкал подтвердить Петр. – Или ты забыл знаменитую поговорку: муж и жена – одна сатана? Где сразу определяется, что муж – это нечто, стоящее отдельно, а жена – это одна сатана. – Заметив, что Дана удобнее перехватила тяжеленную глиняную миску, поспешно добавил: – Но это все, конечно, образно так говорится, аллегорически…

Немец все прекрасно понял и рассмеялся:

– Вот и я говорю: странные вы, русские. Сами порой не знаете, чего хотите…

С его акцентом подобное высказывание получилось настолько смешным и знакомым, что не выдержали и грохнули смехом все остальные. Даже целительница второго уровня не сдержалась, хоть и старалась хмуриться до последнего.

А за каменной плитой, наглухо перекрывающей вход в пещеру, вновь падал снег. Огромные хлопья устилали камни густым пушистым покрывалом, преобразовывая поверхность из угрюмой и непритязательной в сказочную и волшебную. Под этим волшебным покрывалом преображался весь горный массив Бавванди, преображалась вся Успенская империя. Хотя подавляющее число ее обитателей еще не знали о грядущих, совершенно кардинальных изменениях в их жизни.

Примечания

1

Фацет (польск.) – тип, субъект, несколько пренебрежительное обращение в разговорной речи.

2

Абреáкция – повторное переживание.