МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1978. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Еремей Парнов

Второй случай не оставил у малышей никаких сомнений в том, почему нужно так бояться и избегать этих двуногих существ.

Вскоре после рассвета, когда кошка ушла за добычей, странный шум привлек внимание котят. Одна за другой пять маленьких голов чуть высунулись из лаза. В утреннем свете они увидели, наконец, своего отца.

Дикий кот направлялся от леса к ручью. Он устремлялся вперед на несколько шагов и вдруг резко припадал на одну лапу, но тут же снова поднимался и делал еще несколько шагов, чтобы снова споткнуться и снова идти. До тех пор пока он не достиг берега и не попробовал сползти вниз, котята не могли видеть, что случилось.

Задняя лапа дикого кота была зажата тяжелым стальным капканом, и длинная цепь волочилась за ним. К цепи был привязан тормоз — сук длиной около пяти футов. На сук намотался целый клубок травы; неожиданно сук обломился и упал, кувыркаясь, на камни у берега. Обретя равновесие, дикий кот, мучимый жаждой, лакал воду. Кончив пить, он снова пустился в путь. Но не прошел он и нескольких футов, как капкан оказался крепко зажатым среди камней. Ни толкая, ни дергая, нельзя было высвободить его.

В конце концов зверь, тяжело дыша, лег на каменистый берег и стал лизать свою лапу, раздувшуюся почти вдвое по сравнению с другой, здоровой. Боль, должно быть, была ужасная, но кот не издавал ни звука.

Солнце было над самым горизонтом, когда появились мальчики. В руке у одного была тяжелая палка, у другого — мелкокалиберная винтовка. Улюлюкая в предвкушении удачи, они спустились к реке, сохраняя между собой и большим зверем порядочную дистанцию. Полусидя на задних лапах, дикий кот угрожающе зарычал. Мальчик с ружьем прицелился было, но второй не позволил ему выстрелить — дырка от пули испортит шкуру. Он осторожно приблизился к коту, но так, чтобы зверь не мог его достать, и стал тыкать в него палкой. Кот бил по палке лапой, стараясь добраться до своего мучителя, но так и не смог. В конце концов он упал, измученный, угрожающе рыча и свирепо глядя на мальчика.

Внезапно мальчик сильно ударил кота по голове и оглушил его. Зверь пытался подобрать лапы, но мучительная боль и тяжелый удар отняли силы, следующий удар сломал ему шею. Еще несколько раз мальчик в неистовстве ударил его палкой, пока кот, наконец, не умер. Тогда оба мальчика подошли, чтобы вблизи рассмотреть свою добычу. Они проводили руками по густой шерсти, трогали зубы и уши, осматривали грозные лапы.

Мальчик, убивший кота, освободил лапу из капкана, размотал проволоку, на которой держался сук, связал вместе все четыре лапы и просунул палку между передними и задними лапами. Они ушли, взявши каждый свой конец палки. Когда их совсем не стало видно, мяуча от страха, котята забились в глубину своего убежища.

Больше чем через час вернулась их мать, держа в зубах жирную белку. Котята жались друг к другу и дрожали. И хотя кошка не могла понять, что было причиной их страха, она методично вылизывала их, пока, наконец, они не успокоились.

Котята были еще сосунками, но уже проявляли интерес к настоящей добыче. Только кошка принялась за белку, как они присоединились к ней, смешно тужась; иногда сразу двое или трое хватали и тянули из стороны в сторону один и тот же кусок мяса. Когда они наелись, оставшиеся от белки кусочки меха стали их добычей. Инстинктивно они низко припадали к земле и украдкой подбирались к своей «жертве», имитируя охотничьи повадки матери. Иногда они сталкивались друг с другом, кувыркались в смешной, но яростной схватке.

Котята становились сильнее и увереннее в себе, и в конце шестой недели охотничьи уроки начались всерьез. Они подкрадывались к полевым мышам, выслеживали земляных белок, кроликов и сурков, и, пока сами они не могли убивать свою добычу, вряд ли у них мог быть лучший педагог, чем мать. Она была непревзойденной охотницей.

Однажды пасмурным утром кошка и котята — маленький кот, как всегда, шел по пятам матери — отправились в глубь леса. Они молча шли в ряд через лес, как вдруг кошка низконизко пригнулась к земле. Тотчас все потомство повторило ее движение. Мать издала низкий звук предупреждения, и котята остались на местах, когда кошка скользнула в кусты. На мгновение потеряв ее из виду, они всмотрелись вперед, чтобы узнать, что ее заинтересовало. Сначала они ничего не увидели. Но вот зверек чуть шевельнулся, и, хоть цвет шкурки прекрасно скрывал его в лесу, пять пар любопытных глаз мгновенно поймали его. Большой кролик был занят едой, зверек был настороже и редко склонял голову к траве больше, чем на три-четыре секунды. С того места, где лежали котята, им были видны и мать и кролик. Кошка притаилась с другой стороны кустарника, выжидая и как бы отмеривая расстояние. Потом она быстро и бесшумно побежала. Она сделала широкий круг с подветренной к кролику стороны, чтобы ее запах не достиг его. Теперь между кроликом и кошкой не было реальной преграды, и ей приходилось пользоваться собственным мастерством, чтобы скрыть свои очертания; даже трава не более нескольких дюймов высотой помогала ей удивительным образом скрываться от жертвы. Нарочито медленно, шаг за шагом она продвигалась вперед. Когда осталось футов пять, кошка прыгнула. Хребет кролика хрустнул в кошачьих челюстях, и зверек сразу обмяк. Несколько секунд кошка держала свою добычу, потом, наконец, выпрямилась и издала громкий победный крик. При этом звуке котята очнулись и взволнованно бросились к убитому кролику, падая друг на друга в спешке и напряжении.

Маленький кот был первым в этом двадцатилапом клубке. Он бросился к кролику, но кошечки не отставали, лощина огласилась мяуканьем и пискливым рычанием.

Пока котята не успели растерзать тушку, кошка прогнала их, схватила испачканного кролика в зубы и затрусила к ручью. Она не хотела, чтобы котята устали. Когда ее дети рядком последовали за ней, тяжелые повороты молнии засверкали над холмами. Помедлив секунду, кошка припустила к логову. Собиралась сильная буря, а ей было тяжело бежать с кроликом в зубах.

Едва только котята влезли в логово и кошка пропихнула вслед за ними кролика, как загрохотало до самого горизонта. Казалось, что над ними разверзлись небеса.

Но буря не напугала котят. Они рвали кролика, привыкая к мясу. Потом приступили к более предпочтительной молочной пище, и пока сосали мать, та неторопливо расправлялась с добычей. При этом она слегка дрожала. Дробь, выбиваемая струями по сухому дереву, была почти оглушающей, молнии сверкали повсюду. Маленькая струйка воды, проникшая через щель в задней части логова, бежала по узкой ложбинке под кошкой и сосущими котятами и выливалась через лаз.

Когда кошка кончила есть, она вытолкнула остатки кролика и умылась, потом почистила спящих котят. Перестав дрожать, она улеглась в удобной позе и провалилась в глубокий сон. В конце концов, ливень шел с успокаивающим шумом, а обитатели дупла спали в сухом, теплом, безопасном месте, где даже хорошо переждать бурю. Во всяком случае, так казалось.