Шахта - Михаил Балбачан

Когда Евгений Семенович очнулся, воды вокруг уже не было, хотя вся его одежда была мокрой и тело так задубело, что он не мог пошевелиться. Шума перегрузки тоже не было, оттуда ясно слышались голоса. Он жалко закричал. Его услышали, подошли, подняли, повели, стянули мокрую телогрейку, накинули сухую, о чем-то все время спрашивали. Вскоре он смог уже идти без посторонней помощи, но окончательно пришел в себя только под душем. По пути рабочие сказали ему, что подобные небольшие затопления случались у них нередко, серьезного вреда от них не было, за исключением одного раза, когда и другие шахты тоже затопило.

Рядом намыливался коренастый лысый тип с сильно выпиравшим, волосатым животом и волосатой же задницей.

– Послушайте! – обратился к нему Евгений Семенович.

Тот вопросительно взглянул.

– Где тут у вас маркшейдера´?

– Вон там, дорогой, – мужчина любезно ткнул толстым пальцем в дальний конец душевой.

Слепко пошел куда было сказано, но обнаружил только кучку парней, прильнувших к маленькому квадратному окошку в кафельной стене.

– Ребята, кто тут маркшейдер? – спросил голый замминистра. Те, не отвечая, прыснули в разные стороны. Весь в тревожных раздумьях о состоянии дел на инспектируемой шахте, Евгений Семенович заглянул в окошечко. Там тоже была душевая. Под горячими струями стояли голые бабы, по большей части – старые, толстые, с обвисшими жировыми складками. Но попадались и молодые, особенно одна, совсем рядом живописно растиравшая себя мочалкой совсем рядом. Отскочив от мерзкого окошка, Слепко кинулся разбираться с волосатым абреком, но того уже и след простыл. Не было его и в полупустой раздевалке. Слепко заметил только, что старый морщинистый банщик отшатнулся от его одежды, брошенной на лавку, неприязненно глянул и пропал в облаках пара.

Проверив наличие денег и документов, он вытерся влажным казенным бельем. С отвращением натянул на голое тело сырые штаны, фуфайку и сапоги, естественно без портянок, после чего, морщась, заковылял в ламповую. Там, в закутке между стеллажами, он переоделся уже по-настоящему, обтер полуботинки все тем же несчастным бельем, скоренько причесался перед замызганным осколком зеркала и, кивнув на прощанье незнакомой, только что заступившей ламповщице, продолжил поиски маркшейдеров.

На сей раз народу в конторе хватало. Без труда найдя дверь с табличкой «Главный маркшейдер», он вошел. За единственным столом ютился белобрысый паренек лет двадцати пяти. У окна стояли две женщины: одна в нечистой шахтерской робе, другая, помоложе, в вытянутой зеленой кофте поверх цветастого платья. Именно ее Евгений Семенович видел в душе. «А вдруг она меня тоже заметила?» – мелькнула ужасная мысль.

– Где тут главный маркшейдер? – грубо спросил он.

– Ну, предположим, я главный маркшейдер. Чем… э-э, чего вам нужно? – приподнялся паренек.

– Мне нужна схема второго горизонта. И первого тоже. Еще план реконструкции шахты, если таковой имеется.

– Та-ак. Извините, вы кто будете, товарищ?

Слепко выложил свой солидный документ, с удовлетворением отметив, что он чудесным образом не пострадал при купании в шахте. Вся троица, тесно сдвинув головы, склонилась над необычайными корочками с огромной гербовой печатью и подписью самого Маленкова.

– А я что говорила? – закричала женщина в кофте. – Вот, извиняйтесь теперь! Все знают, что ночью приехал замминистра из самой Москвы и ходит по шахте!

– Все равно, как-то это странно, – упорствовала в недоверии женщина в робе.

– Странно? А ты вот его спроси! – ткнула женщина в кофте длинным остроконечным пальцем в живот Евгению Семеновичу.

– Давайте планы! – приказал тот, не без труда отобрав свое удивительное удостоверение. Потоп у вас, а вы тут и ухом не ведете!

– Какой еще потоп? Нету там никакого потопа! Я только из шахты.

– Вроде бы у Сапрыкина главный насос полетел, – пояснил дамам белобрысый, – Васильич с Мишкой ходили, исправляли.

– Знаем мы, куда они ходили, – со значением сообщила та, что в робе.

– Подать немедленно планы! – заорал окончательно вышедший из себя Слепко.

– А может, вам вначале с Жулебиным пого… – начал было главный маркшейдер, но, глянув в грозное небритое лицо посетителя, вскочил и распахнул шкаф. – Сию минуточку, – жалобно пискнул он. На пол посыпались рулоны.

– Вначале второй.

Схема второго горизонта оказалась замечательно интересной. Самым интересным в ней было то, что Слепко уже видел, оказывается, почти все действующие выработки. Главный квершлаг помечен был косым крестом примерно посередине, и последующая его часть – небрежно заштрихована.

– Как давно не используется главный квершлаг?

– Завалило его. Давно уже. А потом он не нужен оказался.

– Так. Это что? – ноготь замминистра отчеркнул пунктир, пересекавший штрек.

– Как вам сказать?

– Да так и скажи!

– Это, мы тут… в общем, уровень воды пометили, – пробормотал с несчастным видом главный маркшейдер.

– Уровень воды-ы? Выходит, у вас как бы узаконено это дело?

– Я недавно тут, вы бы лучше с Жу…

– Уж позволь мне, молодой человек, самому решать, с кем разговаривать! Значит, если главный насос откажет, горизонт затопит?

– Я-то тут при чем? Там еще два насоса стоят, дополнительные…

– И что, они все время работают?

– Не знаю, я недавно…

– Года два уже, – тихо, но отчетливо произнесла женщина в робе.

– Позвольте, а откуда там вообще вода взялась? Я сам эту шахту строил, не было там никакой воды!

Повисло многозначительное молчание.

– Прошу отвечать! В чем дело? Главный насос и два дополнительных, это, выходит, они целую реку перекачивают?

– Выходит! – радостно воскликнула дама в робе и засмеялась. Белобрысый осуждающе зыркнул в ее сторону.

– Отвечайте, в чем дело! Иначе я…

– Ну да, реку, значит, прорвало.

– Ре-еку?

– Реку. Ту, что наверху.

– Река наверху прорвалась в шахту? – не верил своим ушам Слепко. – И давно?

– Два года уже… Вначале второй горизонт совсем затопило, но потом они, значит, дополнительные насосы поставили, и вот…

– Не может такого быть! Это ж… У тебя есть план местности над шахтой?

Парень развернул еще один рулон. Речка Быстрица была перечеркнута. Под чертой изображен был синий кружок, с волнистой стрелкой наружу. Выше черты – другой кружок, с жирной точкой посередине.

– Вот тут, значит, прорыв и произошел, – пояснял белобрысый – а тут, видите, выход откачиваемых вод.

Слепко выскочил в коридор, пробежал до его торца, с разгону ударил ногой в дверь с табличкой «Начальник шахты». Распахнул. Обомлевшая очкастая секретарша окаменела в углу. Не обращая на нее внимания, Евгений Семенович одним прыжком преодолел захламленную приемную и принялся ломиться в запертую дверь кабинета. Та оказалась прочной. Пнув ее для порядка еще разок, он закричал страшным голосом:

– Где этот, … Пищиков?

– Не знаю, он не говорил, может, на совещании? – залепетала женщина. В приемную вошел лысоватый курносый тип с грубым кирпичным лицом.

– Товарищ замминистра? Здравствуйте, я Жулебин, главный инженер шахты.

– А-а! Ты-то мне и нужен! Я приехал разбираться, почему ты план провалил, а тут – просто уму непостижимо, чего творится! Это же… черт знает что такое! – присутствие секретарши помешало Евгению Семеновичу яснее выразить свою мысль.

– Позвольте объяснить!

– Не позволю! Где Пищиков?

– Не знаю, вот он где у меня сидит, ваш Пищиков, – показал Жулебин на свою бурую шею.

– Поехали на реку!

– Может, сперва…

– Поехали! И маркшейдера своего прихвати, партизана этого. Я жду!

Видавший виды открытый «козлик» весело подпрыгивал на ухабах. Чтобы удержаться от безобразной ругани, Слепко принужден был отвернуться от сидевшего рядом Жулебина и обозревать пейзажи. Они, впрочем, были милы его сердцу. Он даже не подозревал, как соскучился по всем этим зарослям полыни и конопли, проступавшим из тающего утреннего тумана, по пологим увалам, желтевшим пшеничными колосьями. «Черт бы подрал эту вонючую Москву! Брошу все и вернусь сюда! Впрочем, дачка в Серебряном Бору – тоже неплохо, на худой конец. Правильно Наташка говорит, раз предлагают – надо брать, а там видно будет». Вспомнив о жене, Евгений Семенович помрачнел, и желание сейчас же стереть Жулебина в порошок немного остыло в нем. Машина, натужно урча, свернула к древним дуплистым ветлам, поползла под уклон, переехала вброд речку – мелкую, заросшую шевелящимися космами тины, и завиляла по вязкой глинистой колее вдоль сверкающих зарослей осоки, вниз по течению. Рыжая собачонка выскочила из кустов и принялась злобно лаять, норовя попасть под колеса. Миновали стайку мальчишек, тащивших плетеную из ивняка «морду».

– Ну чё, браконьеры, много ельцов наловили? – паскудным голосом крикнул им шофер. Пацаны мигом исчезли из виду. Машина остановилась.

– Вроде здеся, – объявил водила. – Происходившее казалось ему интересным аттракционом. Белобрысый и Жулебин нехотя сошли. За ними последовал и Слепко. Перспектива лезть в самую топь в костюме и многострадальных чехословацких полуботинках не слишком радовала его. Ни на кого не глядя, он присел на подножку и начал развязывать шнурки.