Гимн неудачников - Eugene

Капельки влаги висели в воздухе, и мы вновь погрузились в молочный океан. Но на этот раз все его уловки оказались бесполезны: врата путеводной звездой сияли на том конце секретного тоннеля, и ничто не могло сбить меня с пути.

— Запечатать нежить внутри и пусть сидит, пока не высохнет? — с восхищением великим стратегическим замыслом продолжил я.

Белого мага перекорежило:

— Поймай воду в решето. Если вся вода вокруг — часть ее тела… Или ты знаешь ее посмертное желание?

Значит, Шадде невозможно уничтожить, невозможно схватить и невозможно серьезно ранить, потому что она мгновенно восстановится? Замысел все-таки чересчур велик, чтобы я мог его постигнуть.

— Эм… намекни?

— Как обычно, убить кого-нибудь, — судя по тону, сейчас Эжен находился где-то неподалеку от черных магов. — Какие еще желания могут быть у колду…

Дымка впереди сгустилась, и навстречу нам выплыла, едва шевеля трепещущими полупрозрачными плавниками, здоровенная туманная рыба и повисла в воздухе, тупо пялясь бельмами на выпуклых глазищах. Такая жирная, такая аппетитная… Ученик попятился, толкнув меня и прогнав дразнящие видения шкворчащей сковородки, и тут потусторонний окунь раскрыл пасть и выпустил рой синих искр.

— Бежим!

Вихрь серебряных блесток, вода веером разлетается из-под ног, сверкание стеклянной чешуи. Каждый раз мы каким-то чудом ухитрялись увернуться, проскользнуть буквально перед носом преследователя, оставив его бессильно биться о стены клетки… Пока не вылетели на перекресток, и древний сом, кольцом свернувшийся у стен, лениво приподнял слепую голову, шевеля длинным усами.

Эжен крутанулся на месте, очерчивая вокруг нас вспыхнувший полукруг, и бросился обратно. Целый косяк серебристых пескариков обалдел от такого счастья и скуксился, наткнувшись на границу. Западня. Со всех сторон нас окружали блестящие рыбки, тычущиеся в преграду, и пялили голодные искры, светящиеся надеждой и обожанием.

— А что теперь? — я преданно уставился на мага, ловя каждое слово.

— Молись, — огрызнулся тот.

— Вечна будь Лестница Постижения на Небесах, да восславятся перила твои…

— Бездна, за что?

— Да снизойдет благодать по ступеням твоим! — я метнулся к самому прекрасному виденью, которое, несомненно, стоило разглядеть вблизи, и даже пощупать… Дверная ручка легко повернулась, и сильный удар в спину швырнул меня на что-то твердое и гремящее, а потом сверху упала целая груда чего-то длинного и тяжелого.

Маленькую комнатку залило мерцающее жемчужное сияние, высветив ряды орудий пыток, не раз являющихся в кошмарах колдунам. Я затаил дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца, но стайка деловой чешуи безразлично проскользнула мимо. Энергополе Эжена сияло для стражей, подобно маяку; кладовка, забитая до отказа швабрами, метлами, ведрами и старым тряпьем погрузилась в темноту.

Эй… а что же мне теперь делать?

Минуты тянулись одна другой краше, но ученик не возвращался. Что-то случилось. Он не мог меня бросить, я ведь свидетельские показания, ну и человек в придачу. Помнится, Клен сражался с магической тварью мечом; я оглядел ряды швабр и печально вздохнул. Прибраться в лабораториях, конечно, не мешало бы, но гонять метелкой туманных стражей — это уже перебор. Эх, будь я друидом, я б тут все заставил цвести. Туман на меня, а я ему — букет!

Через некоторое время страх встретить нежить окончательно поблек перед страхом не встретить никого. И уже не мертвяки будут меня искать, а я их, печально бродя по сотне и одному как две капли воды похожему коридору и отчаянно крича "ау!"… Блин, аж жалко себя стало…

В коридоре оказалось пусто, только где-то справа, куда улетело голодное облако, сумрак рассеивал бледный свет. Белый маг застыл на перекрестке, закутанный в дымку, как в многослойную кисейную ткань, смотря сквозь меня и что-то шепча. Туманные ленты с синеватыми искорками-глазами неспешно струились против часовой стрелки, наматываясь на неподвижного человека, как на веретено; буквально через пару секунд после моего появления из бокового коридора вынырнула очередная амеба-страж и присоединилась к общему движению. Стайка мелких рыбешек суматошно металась вокруг, потихоньку обкусывая ауру стоящего перед ним человека и уворачиваясь от более крупных сородичей.

И что же мне сейчас… Послужить гуманитарной помощью подземной неживности? Нарвался, магистр недоделанный. Заклятия, заклятия… капля неуверенности, нарушение концентрации, недостаточно сильное желание — и где вся ваша магия? Лоза, почувствовал свое превосходство обычного человека? А теперь прояви его хоть в чем-то.

Так, если нельзя вытащить Эжена из лап врага, надо оторвать эти лапы или занять их чем-то другим. Еще Беда предупреждал, что в подземельях полно всяких чудищ — так почему энерговампиры охотятся за нами? Тоже не могут найти? Неудачники. Ну ничего, волшебник Лоза спешит на помощь. Вы еще не знаете, с кем связались, твари. Да вы посмели напасть на человека, который выведет меня к вратам. На человека, который должен сказать мне, что делать!

Обратно я бежал, считая повороты и молясь всем демонам, чтобы не пропустить нужный. Демоны не подвели: они всегда приводили меня туда, куда соваться не стоило ни в коем случае.

Туман уплыл на передовую, и без него галерея-с-люстрой выглядела пустой и полной теней. Главная тень — бесформенная раскоряка посередине — все так же загораживала проход, и блуждать тут было возможно, только водя вокруг нее хороводы. Люстру очерчивала белая меловая линия, и такие же неровные контуры виднелись то тут, то там. Некоторые сильно смахивали на силуэты людей — очень сильно, но куда больше беспокоило то, что изображали остальные…

— Эм… Кто-нибудь меня видит, слышит, чует? Я здесь, перед вами, нападайте! Первый и последний раз предлагаю!

Призыв пропал втуне. Я помялся на пороге, но преодолел себя и спустился вниз, старясь не ступать на линии. Застоявшийся воздух, вязкий и плотный, застревал в горле, и красноватый свет ламп едва пробивался сквозь сгустившийся мрак.

На краю поля зрения что-то мелькнуло.

— Стой, стой, подожди!

Тень, к которой никто не вязался с момента появления, шустро пропала из виду.

— Простите за беспокойство… — люстра загадочно блеснула позеленевшей бронзой и пропадать вроде не собиралась. Я стер носком сапога мел и вежливо добавил: — Вы не могли бы проснуться и явить миру свой ужасающий лик? Пожалуйста.

Мда, если до этого у меня еще был шанс пообщаться с потусторонним, то теперь потустороннее не явится сюда ни за какие коврижки. Темнота отхлынула в разные стороны, не собираясь связываться с больным на голову противником, и ни пинки, ни ругань, ни попытки стащить один из черепов не смогли перебить первое сокрушительное впечатление.