Записки несостоявшегося гения - Виталий Авраамович Бронштейн

откровенность!) мне пришлось отправиться

в Израиль на лечение, и эти отличия я увидел в новом свете.

Например, в тамошних больницах не знают, что такое бахилы, без которых у нас не

пускают, хотя чистота поддерживается идеальная. Несколько раз в день моют полы

специальными машинами. Аптеки находятся в аптеках, а не в больницах. То есть, главврачи не наживаются на аптечной отрасли.

Заводить речь с лечащим врачом о сумме, которой вы готовы поощрить его

профессиональные услуги, не рекомендуется. Самые легкие последствия такой

откровенности — перевод к другому врачу.

Боксы в палатах за несколько минут переоборудуются в реанимацию, так что, если

больному поплохело, его далеко везти не надо.

Определенного времени посещения больных близкими нет. Можно приходить в

любое время, даже поздним вечером или ранним утром. А если пожелают, могут с вами

ночевать. В боксах есть для этого специальное место. Вот только во время врачебных

обходов их попросят выйти, но мою жену это не обижало. Не говоря уже, что персонал

спрашивал, не голодна ли, и предлагал откушать больничного.

О больничном питании говорить не буду. Тебя сегодня спрашивают, что

приготовить на завтрашний обед. Мясные и рыбные блюда, салаты. Может, и не ресторан, но уже не столовая.

Домашних врачей здесь не вызывают на дом, когда стал чихать или запершило в

горле. А домашними они называются, потому что с их зарплатой у многих прекрасные

дома.

Скорая помощь здесь действительно скорая. Если вызвали по пустяку — к вам тоже

приедут, но с парой сотен долларов придется расстаться. Впрочем, если повод серьезный, не платишь ни копейки — страховая медицина.

Понятие "контрафакт" в плане лекарств здесь неизвестно. Слишком большой

тюремный срок, дураков нет…

Пару слов про армию. Быть Зоей Космодемьянской или Олегом Кошевым здесь, практически, невозможно. И киборгом тоже. Так как, в случае опасности, солдат

немедленно эвакуируют. Кровью землю не поливают: земли мало, но и кровь дорога.

Солдаты пачками не сдаются, хоть и проинструктированы: если попал в плен, отвечай на

все вопросы. Твоя задача остаться жить. А наша — вызволить тебя из плена и всё, что тебе

известно, изменить, чтобы противник не получил преимущества.

Дорожное движение прекрасно организовано. На остановках электронное табло: сколько минут до твоего рейса. Маршруток не видно, они не засоряют дороги.

Общественный транспорт — большие автобусы с кондиционерами, оплата специальной

карточкой.

Многое по уму, но попадаются грязные уголки, как в нашем Херсоне. Это

особенно обидно, так как в красивой стране такие "оазисы" невольно бросаются в глаза.

Коронавирус свирепствует, более 5000 зараженных в сутки. Это в стране, где в пять раз

меньше населения, чем в Украине. Разгадка секрета — здесь в сутки проводится более

50000 тестирований. В эти дни второй раз за последние месяцы объявляется тотальный

карантин.

Все неработающие по причине Ковид-19 уже полгода получают примерно 80 % своей

бывшей зарплаты. Некоторым это даже нравится.

И наконец отличие, которое меня радует больше всего: евреи, возможно, единственная

нация, которая имеет даже то, чего она не имеет. Золотые слова Голды Меир на

Ассамблее ООН:

288

— Мы мирная нация, которая живет во враждебном окружении стран, мечтающих нас

уничтожить. Так вот, ответственно заявляю: конечно, атомного оружия у нас нет, но если

кто-то решится на нас напасть — термоядерный удар будет обеспечен!

==============

ПЯТЬ ПОХОРОНОК

На братских могилах не ставят крестов,

лежит в них, как видно, немало жидов

Братья Сокорянские

Евреи бывают разные. Одни видят среди нас исключительно плутов, богачей и

олигархов, но прикоснувшиеся к нашей нации знают, что гордится она другими своими

сыновьями — умными, добрыми, честными. Евреями по Торе, а не по изворотливости. Это

про них мой рассказ…

Работая над этой публикацией, я опросил нескольких сверстников-евреев и

убедился, что рана, полученная при изучении творчества Гоголя в 60-х годах, не зажила

до сих пор: никто из нас так и не смог забыть острое чувство жалкой беспомощности и

стыда, когда в классе зачитывалась веселая сценка еврейского погрома из "Тараса

Бульбы", а наши русские одноклассники, как нам тогда казалось, во всю смаковали

обильно встречавшееся в тексте слово "жид" и все эти "болтающиеся в воздухе еврейские

ноги в задравшихся панталонах". И, кажется, никому в голову не приходило, что речь

идет не о травле беззащитных насекомых, тех же тараканов на кухне, а о жуткой гибели

ни в чем не повинных людей…

Так было во времена моего детства, именно на таких примерах я постигал свою

национальную принадлежность и вот почему — сегодня я стыжусь этого! — на протяжение

многих лет я как-то пытался избегать при знакомстве называть свои отчество и фамилию.

289

Прошли годы, в нашей жизни и в жизни детей наших многое изменилось: канул в небытие

государственный антисемитизм, исчезла печально известная процентная норма для

поступающих в высшие учебные заведения и даже куда-то пропала пресловутая, "пятая

графа" из наших анкет и паспортов.

Графа исчезла, а люди остались: и те, кто привык носить ее как клеймо, и те, кто скучает

по полюбившейся роли верховного судии и вершителя еврейских судеб. Вот и

вспомнилась мне история, передававшаяся когда-то в еврейской среде шепотом, из уст в

уста и, в конце концов, ставшая легендой. Об известном ректоре медицинского института, изрекшем крылатую фразу:

— В моем институте будет учиться столько евреев, сколько их трудится в шахтах

Донбасса!

И о том, как зачислили в этот институт еврейского паренька, не набравшего на экзаменах

нужного количества баллов, но пробившегося на прием к ректору и предъявившего

трудовую книжку шахтера. Рассказывавшие эту историю почему-то дружно умилялись: и

находчивости незадачливого абитуриента, и порядочности ректора, выполнившего данное

когда-то для красного словца обещание. Но сегодня это умиление, похоже, рассеялось, и

осталась одна только жалость. Нет, не к тем даже еврейским мальчикам-умницам, папиным и маминым вундеркиндам, обладавшим блестящими разносторонними

познаниями, но не поступившим из-за пятой графы в институт, а к нам с вами, уважаемый

читатель, рискующим попасть в руки того доктора-шахтера, пускай и еврея…

Действительно, сегодня в жизни нашей переменилось многое: уже давно из школьного

варианта текста "Тараса Бульбы" убраны наиболее одиозные места, оскорбляющие честь и

достоинство моего народа, но сказать, что успешно разрешены и все другие проблемы, связанные с национальной самоиндификацией, по-прежнему нельзя. Просто на смену

одним — пришли другие, но оттого не менее злободневные, болезненно воспринимаемые и

учениками, и учителями еврейской школы.

Возьмем преподавание еврейской литературы. Представить сегодня этот предмет без

творчества выдающегося еврейского поэта Хаима Нахмана