Время милосердия - Джон Гришэм

два года. Гордо держа табличку в руках, она вытерла слезы и, глядя на своих друзей, произнесла:

– Я потрясена, но вообще-то я переживала здесь потрясение за потрясением. Благодарю вас за дружбу, вы все так мне близки! Но я благодарна вам и за кое-что гораздо более важное – за то, что вы меня приняли. Приняли меня, молодую чернокожую, как равную. Вы предоставили мне невероятную возможность и ждали, что я буду равной вам. Благодаря тому, что вы меня приняли и поощряли, меня ждет будущее, в которое я порой даже не верю. Вы не представляете, как я это ценю. Спасибо. Я люблю всех вас – даже вас, Люсьен.

Когда Порсия замолчала, глаза у всех были на мокром месте.

55

В третье воскресенье сентября, когда отступила, наконец, летняя жара и в воздухе повеяло осенью, семья Брайгенсов, как обычно, опаздывая, торопилась на богослужение в церковь Доброго Пастыря. Карла и Ханна уже сидели в автомобиле, а Джейк включал охранную сигнализацию, когда зазвонил телефон. Джози испуганно сообщила, что у Киры начались схватки. Она спешила и пообещала перезвонить. Джейк спокойно закончил с сигнализацией, запер дверь и сел в машину.

– Смотри, опоздаем, – предупредила Карла.

– Был телефонный звонок, – произнес Джейк, выезжая на улицу.

– От кого?

– От Джози. Уже началось.

Карла глубоко вздохнула.

– Рановато… – Они еще ничего не говорили дочери.

Ханна, не упускавшая ни слова, спросила с заднего сиденья:

– С мисс Джози все хорошо?

– Порядок, – заверил Джейк. – Так, ерунда.

– Почему она звонила?

– Говорю же, ерунда.

После проповеди, показавшейся им на сей раз бесконечной, они нанесли визит вежливости пастору Макгерри и Мэг и быстро уехали домой. Спешно обедая, не спускали глаз с телефона. Шли часы. Появление на свет Ханны было кошмаром, и они отлично помнили, как много всего может случиться. Джейк пытался смотреть футбол, Карла находилась в кухне, стараясь не удаляться от телефона.

В половине пятого позвонила Джози: ребенок родился. Кира отлично справилась с задачей. Мать и дитя в полном порядке, никаких осложнений. Семь фунтов четыре унции, мальчуган, конечно, красавчик, вылитая мама. Ханна, зная, что происходит нечто необычное, следила за каждым движением родителей.

В понедельник она и Карла отправились, как обычно, в школу. Джейк просматривал на работе свежие документы. Потом он позвонил в Оксфорд своему адвокату, другу по юридическому факультету, чтобы еще раз обсудить этапы плана. Сообщил добрую весть родителям. Карла звонила своим еще в субботу.

После школы они отвезли дочь к друзьям и помчались в оксфордскую больницу. В палате Киры царил кавардак, потому что Джози и Дрю ночевали там на раскладушках. Теперь семья готовилась ехать домой.

По настоянию Джейка, Кире не показывали ребенка. Теперь он объяснил им предстоящую процедуру и требования закона. Кира пребывала в расстроенных чувствах и всю встречу проплакала. Карла стояла рядом с ее кроватью и гладила девочку по руке. Кире сейчас нельзя было дать даже ее четырнадцати лет.

– Бедная девочка! – повторяла Карла, направляясь с Джейком по больничному коридору и утирая слезы. – Бедная девочка…

Джейк боялся ляпнуть какую-нибудь банальность, вроде «худшее позади» и «теперь мы будем двигаться дальше», но юридические проблемы Дрю нависали над всеми ними как дамоклов меч, поэтому оптимизм был бы неуместен.

В родильное отделение они, впрочем, вошли с высоко поднятыми головами. Взглянув на малыша, сочли его замечательным.

Вечером они посадили перед собой дочь и сообщили ей, что теперь у нее будет братик. Времена, когда она была единственным ребенком, остались позади. Ханна обрадовалась и засыпала родителей вопросами. Подробности про его появление, имя, комнату и прочее заняли не один час. Джейк и Карла заранее решили отложить разговор о том, кто мать малыша, ограничившись лишь тем, что это юная красавица, которая не может оставить младенца себе. Ханну это не очень занимало, она была в полнейшем восторге от того, что у нее появится брат.

Джейк допоздна собирал колыбельку, которую они прятали в подвале. Карла и Ханна тем временем разворачивали детские вещицы и одеяла. Дочь упросила родителей эту ночь поспать с ними, что было привычно. Но и у них Ханна долго не могла уснуть.

Знаменательный день начался для всех троих рано утром. Они принарядились, как в церковь. Ханна помогла собрать сумку с подгузниками, в которую поместилось гораздо больше, чем могло понадобиться новорожденному. Всю дорогу до Оксфорда она не закрывала рот. Родители старались ответить на все ее вопросы, но это было почти невозможно. В больнице, оставив Ханну в приемной, они строго наказали ей сидеть смирно и заторопились к администратору, который проверил документы.

Кира и Джози ждали их в палате, готовые к отъезду. Дрю уже находился в школе. Врач подписал документы на выписку, и Гэмблы с облегчением простились с больницей. Брайгенсы обняли их, со слезами попрощались и пообещали скоро увидеться. Им не терпелось вернуться в родильное отделение и забрать ребенка. Медсестра передала его взволнованной Карле. В приемной они познакомили его со старшей сестрой. Ханна прижала брата к себе, как куклу, и настояла, чтобы на него надели выбранный ею голубой комплект, более подходящий к торжественному случаю.

Решили назвать его Люком. Ханна одобрила имя. В исправленном свидетельстве о рождении должно было стоять имя «Люсьен», хотя Карла сначала возражала. Назвать ребенка именем известного пройдохи Клэнтона значило навлечь на него кучу проблем, но Джейк был непреклонен. К тому времени, когда мальчику исполнится десять лет, Люсьен Уилбэнкс отойдет в мир иной и в городе о нем забудут. Зато Джейк до конца жизни будет лелеять его память.

Они поехали на площадь и остановились перед конторой Арни Пирса, близкого университетского друга Джейка. До знакомства с Джейком Карла какое-то время встречалась с Арни, что только укрепляло их дружбу. Перейдя улицу, они подошли к зданию суда округа Лафайетт, где Пирс подготовил встречу с главным судьей Парвисом Уэссоном, тоже хорошим знакомым Джейка. Они собрались в комнате судьи для негласных слушаний в присутствии одного судебного протоколиста. Судья взял младенца на руки, как священник при крещении, осмотрел и признал годным для передачи на усыновление.

Порсия поспела вовремя. Проучившись три недели, она с удовольствием сбежала с занятий, чтобы стать свидетелем усыновления.

Приняв у Арни документы, судья Уэссон отменил трехдневный период ожидания и шестимесячный испытательный срок. Потом он изучил прошение и подписанные Джози и Кирой бланки согласия. Для протокола судья зачитал свидетельство о смерти отца ребенка. После того как Уэссон расписался в двух местах, маленький Люк Брайгенс стал законным сыном Джейка и Карлы. Напоследок судья подписал ордер на изъятие дела об усыновлении из открытого доступа.

Через полчаса они сфотографировались с адвокатом и судьей и простились с ними.

Ханна настояла, чтобы на обратном пути Карла сидела сзади, с ней и с ее