перекрёсток - Ольга Шевлягина

— Туалет! — Малфой схватил друга за локоть и втянул в ванную комнату для девочек.

— Пошли вон отсюда!!! — тут же закричали присутствовавшие тут девчонки, но пятикурсники не обратили на это внимания.

— Простите, но у нас нет времени, — попытался оправдаться Джеймс, кидаясь к раковине и умываясь. Они кое-как пригладили волосы и поспешно покинули туалет, бегом пустившись вниз по лестнице — к Большому Залу.

— Я есть хочу, — простонал Поттер, понимая, что теперь до обеда ему придется лишь мечтать о еде. Скорпиус хмыкнул, и они буквально ввалились в Зал, где вместо столов факультетов стояли ряды парт, а за столом преподавателей восседали Флитвик, две пожилые (или даже древние) волшебницы, одна суровее другой, и старый седой волшебник.

— Поттер, Малфой, быстрее, — откуда-то материализовался Фауст, указывая на две свободные парты — в первом ряду, прямо перед носом экзаменаторов. Мальчики переглянулись, пожали плечами и вскоре уже прилежно сидели перед ясными глазами Флитвика.

— Итак, все собрались, у вас есть еще полминутки на то, чтобы успокоиться, собраться с мыслями. Перед каждым из вас лежит билет, свиток и перо с чернилами. Когда вы закончите, поднимите руку, я подойду и заберу вашу работу. Все понятно? Тогда приступайте.

Джеймс затаил дыхание, переворачивая билет, а потом еле сдержал смех, скрыв его за кашлем. Такого везения у него не было никогда в жизни! Гриффиндорец поднял глаза и поймал вопросительный взгляд Скорпиуса. Поттер поднял вверх большой палец и взялся за перо, не зная, кого же благодарить: фортуну или же Малфоя.

«1. Почему на протяжении столетий продолжались магические войны с разными магическими народами? 2. Расскажите о Пятой конфедерации магов».

Джеймс снова улыбнулся и начал быстро писать, стараясь вспомнить тот запал, что позволил ему на втором курсе убедить всю школу спеть гимн Хогвартса. «Несмотря на то, что все магические народы имеют свою, специфическую магию, многие из них всегда мечтали о большем — быть такими же, как волшебники…». Поттер усмехнулся и продолжил в том же духе, вспоминая все, что Малфой там ему наговорил про волшебные палочки и гоблинов.

В животе заурчало, и от парты слизеринца донесся смешок. Джеймс поднял голову и усмехнулся другу: Скорпиус медленно что-то писал, почти не глядя в пергамент.

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, — между их столами встал профессор Фауст, сверля черными глазами уже наполовину исписанный свиток Джеймса. Гриффиндорец прилежно кивнул, но серьезности ему это не прибавило. Ну, какая серьезность, когда ему попался чуть ли не единственный вопрос, на который он толком мог ответить?!

Поттер поднял взгляд на экзаменаторш: древние волшебницы из-под полуприкрытых век наблюдали за студентами, иногда склоняясь к Флитвику и о чем-то его спрашивая. Вот взгляд одной из старушек — пучок седых волос, водянисто-голубые глаза и сухонькие ручки — остановился на праздно сидящем Джеймсе, прошел дальше, но через мгновение вернулся для более пристального изучения.

Поттер поднял удивленно бровь, как это часто делал Малфой (конечно, у того это получалось выразительнее — годы тренировки), а потом широко улыбнулся старушке и подмигнул. Экзаменаторша даже чуть отпрянула, тут же залившись румянцем и опустив изучающий взгляд. Справа опять донесся смешок — видимо, Скорпиус тоже не очень-то долго мучился с билетом…

— Поттер, рейвенкловка тебя игнорирует, и ты решил перейти на более… зрелых девушек? — рассмеялся слизеринец, когда у них забрали работы и попросили выйти за двери, чтобы приготовить Зал к обеду. Эти слова Джеймс встретил блаженным стоном умирающего от жажды в пустыне. — Или решил подготовить почву для Прорицания?

— Ой, не порти мне аппетит, ладно? — попросил Поттер, потирая живот. — Пока не поем, даже думать не хочу о том, что после обеда у нас Прорицание. Кстати, что-то я не помню, чтобы мы к нему готовились…

— Мы готовились к нему всю сознательную жизнь — развивая фантазию, — усмехнулся Малфой, кивнув Тобиасу, который с маниакальным выражением на лице допытывался у Хелены, в каком году был убит какой-то гоблин. — Так что расслабься…

Скорпиус закатил глаза, увидев, как рука Поттера послушно взлетает к растрепанным волосам, и тут же нашел взглядом рейвенкловок, что спустились в холл, о чем-то шепчась. Конечно, во вкусе лохматому не откажешь — Виолетта из всех своих подружек была самой приятной, но почему-то Поттеру, чтобы это понять, понадобилось перебрать сначала подружек.

— Идем, кот мартовский, — фыркнул Малфой, потянув замершего друга к Большому Залу. — Экзамены, экзамены, про девчонок подумаешь потом…

Джеймс неопределенно качнул головой и потопал на запах еды, только тут вспомнив, что еще минуту назад умирал от голода.

— Слушай, а как сюда экзаменаторш-то доставляли? — спросил Поттер, когда они, наконец, дошли до площадки под Северной башней, где собрались уже почти все студенты, посещавшие занятия профессора Трелони. То и дело кто-нибудь поднимал голову и смотрел на пока закрытый люк. — На метле?

— На гиппогрифах, — фыркнул Скорпиус, садясь у стены и расслабленно откидывая голову. — Какая тебе разница-то?

— Не знаю, — пожал он плечами, — нужно же о чем-то думать.

— Разминка для мозга? — хмыкнул Малфой.

— Ой, не нуди, пожалуйста, — простонал Джеймс, сытый и довольный жизнью. — Что там у нас с расписанием экзаменов?

— То есть ты даже не почесался посмотреть? — слизеринец полез в карман брюк, где должен был быть свиток, что дал ему староста.

— Зачем? Чтобы заранее расстраиваться? Тем более что у меня есть ты. И Роза, которая, кажется, выучила мое расписание и напоминает мне об этом каждое утро.

— Так… — Скорпиус развернул пергамент, — завтра у нас весь день Травология, в среду Трансфигурация, в четверг до обеда у меня — Нумерология, после обеда у тебя — свидание с животными. В пятницу — Зелья весь день… Потом выходные.

— Для тех, кто доживет, — усмехнулся Поттер, поднимая глаза, когда послышался звук открываемого люка. Упала лестница, и сверху донесся спокойный голос:

— Анистон, Матильда.

Рейвенкловка все сжалась, затравленно оглядела сокурсников и начала подниматься в класс.

— Слушай, а они изверги, — наконец, до чего-то додумался Поттер, поворачиваясь к другу. — На следующей неделе Заклинания, Защита, Астрономия!

— Ага, — кивнул Малфой, — а у кого-то к этому празднику жизни еще прибавятся Руны и Маггловедение. Дыши глубже, все равно уже ничего не исправить.

— Я умру, и отец убьет того, кто составлял расписание экзаменов…

Люк наверху отворился, и оттуда буквально вывалилась Матильда.

— Ну, что?

Девочка покачала головой, словно набрала туда воды и боялась облить форму.

— Тяжелый случай, — протянул Поттер, глядя, как следующий студент взбирается в класс. — Если там отрезают языки, то Трелони придется поплатиться своими очками и бусами…

— Там не Трелони, — выдавила бледная Анистон, кажется, вспомнив, что еще жива. — Старушка, профессор из Академии Магической Науки. Она работает в Министерстве, в Отделе магического образования…

— О! Это не жертва твоего обаяния? — улыбнулся Скорпиус другу, но тот лишь отмахнулся, настраиваясь на волну Третьего Глаза. Ну, или вспоминая свои самые интересные фантазии…

— Малфой, Скорпиус, — донеслось через полчаса, и слизеринец весело отправился на самый бесполезный экзамен из всех, что только можно придумать.

В классе было не так душно, как обычно, и это обнадежило. Малфой кивнул старушке, что сидела на пуфе у одного из столиков, и уселся напротив нее, готовый предсказать ей все, что она пожелает. Не зря же он учился вместе с великим предсказателем Поттером.

— Итак, мой дорогой, — мягко проговорила профессор (не та, которой улыбался гриффиндорец, со смешком отметил слизеринец), — посмотрите в шар и расскажите, что вы там видите.

Скорпиус послушно взглянул в наполненный туманом магический шар, но ничего не увидел. Впрочем, как и обычно, и ничего в этом удивительного не было. Что ж, включаем Третий Глаз.

— Белая сова, — проговорил Малфой, подняв взгляд на экзаменатора. — Это белая сова, она расправила крылья, чтобы взлететь.

— Хорошо, и что же это может значить?

— Мм, у Поттера есть белая сова, но вряд ли и тут он меня мог достать, — усмехнулся слизеринец. — Хотя он собирается разводить почтовых сов. Вполне возможно, что это его судьба? Ну, или же это означает, что я сдам СОВ, раз уж она белая…

— Хорошо, спасибо, — кажется, профессор была довольна ответом, хотя кто их знает, старушек, да еще из Министерства? — А теперь возьмите вот эту чашку и скажите мне, что предсказывают чаинки на ее дне.

Малфой заглянул в чашку и мог поклясться, что, кроме чаинок, на дне не было ничего, что могло бы что-то предсказать.