Мост душ - Фиона Макинтош

Правда о короле Кайлехе никак не выходила у нее из головы. Ни о чем другом она сейчас и думать не могла, продолжая перебирать в памяти встречи с Уилом, когда тот был Роменом и Иленой. И хотя Валентина пыталась отыскать погрешности в этой истории, слишком много аргументов находилось в пользу того, что дар Миррен существует на самом деле. Она плохо знала настоящего Уила, но при сравнении Ромена с Кайлехом обнаруживалось очень много общего. А если сюда добавить еще и похожие привычки Илены, то все сомнения вообще отпадали. Почему Уил ничего не пытался ей рассказать раньше?

Валентина сама ответила на свой вопрос — она никогда бы ему не поверила. Ни тогда, когда он был Роменом, ни после чудодейственного появления зяблика, фактически, предсказавшего визит Илены. Девушка посчитала его песню простым совпадением; только сейчас она поняла, что это было связано с магией. Уил не успел рассказать ей о Финче, о том, где тот сейчас и как поживает, не успел объяснить, как, согласно его плану, ей удастся избежать замужества. Она была согласна на все, но не видела никакого выхода. Еще несколько ступенек, подумала королева, отрываясь от грустных мыслей, и Селимус будет целовать ей руку и говорить всякие слащавые пошлости. Что он вообще здесь делает? Почему бы ему не развернуться и не отправиться домой. В конце концов у нее есть еще один день до отъезда в Перлис.

Она сделала глубокий вдох и кивнула стражнику. Тот распахнул перед ней двери. Валентина уже представляла себе, как король Селимус отвесит элегантный поклон, а потом величественно шагнет вперед, демонстрируя в улыбке великолепные зубы. Она уже даже решила, какое выражение лица примет — нечто среднее между удивлением и фальшивой радостью от того, что видит Селимуса в Бриавеле. Но удивление изображать не пришлось. Оно пришло к ней само по себе, когда, войдя в зал, девушка увидела сопротивляющегося Кайлеха и самодовольно ухмыляющегося короля Моргравии.

— Валентина, моя любовь, посмотри, кого я обнаружил в твоем дворце. Он проник сюда, как крыса.

Королева резко остановилась, ей показалось, что и дыхание прервалось в этот момент сильнейшего потрясения. Она видела, что Кайлех качает головой, знала, какого поступка он ждет от нее. Но сердце оборвалось. Все повторяется. Уил вновь подставляет под удар себя, чтобы спасти ее.

Присутствующие ждали, что скажет Валентина.

— Я уже говорил вам, — закричал Уил, стряхивая с себя стражников, — что не собирался разговаривать с королевой! — Валентина увидела, что у него связаны руки и ноги.

— Впервые слышу об этом, Кайлех, — заявил Селимус, поворачиваясь к невесте. — Дорогая, это правда?

«Ну же, Валентина, соглашайся», — мысленно умолял ее Уил.

Оценив свою беспомощность в этой ситуации, девушка приняла решение, в пользу Бриавеля. Она собрала все силы в кулак и постаралась, чтобы голос звучал самым естественным образом.

— Конечно, правда, — спокойно ответила королева. — Кто этот человек? — Она указала на Кайлеха. Судя по всему, Аремису удалось бежать. — И кто дал вам право задерживать кого бы то ни было против его воли в моем дворце, король Селимус?

Ее реакция удивила моргравийца. Он оказался не готов к такому повороту событий, заранее решив, что виновата Валентина, вместе с горцем решившая организовать против него заговор. Инстинкт его не подвел, Кайлеху доверять было нельзя, подобной ошибки он больше не совершит.

— Ваши величества, — раздался голос Лайрика. — Позвольте мне сопроводить пленника в безопасное место, и вы сможете все обсудить…

— Почему вы до сих пор этого не сделали, генерал? — поспешно согласилась Валентина, не позволяя тому вставить и слова и, таким образом, беря контроль над ситуацией. — Это непростительно, король Селимус. Вы называете его Кайлехом. Я не знаю никого с таким именем.

Селимус понемногу приходил в себя.

— Неужели? Позвольте тогда мне представить вероломного короля Скалистых гор, который всего несколько дней назад подписал в Фелроти мирный договор с Моргравией.

Валентина изобразила изумление, скрывшее ее отчаяние. Человек, которого она любила во всех его многочисленных жизнях, снова попал в беду.

Кайлех повернул голову и сказал через плечо:

— Я рад, что вы наконец встретились со мной, ваше величество. — Слова «со мной» были произнесены с особым ударением, только Валентина могла понять, о чем идет речь. — Мы еще увидимся, — сказал Уил ей одной.

— О, конечно, увидитесь, — вмешался Селимус. — Я буду настаивать, чтобы моя жена присутствовала на казни.

Валентина заметила промелькнувшую на лице Кайлеха грустную улыбку, но не поняла ее. Не обращая ни на кого внимания, королева повернулась к Селимусу, едва закрылась дверь.

— Как вы смеете?

— Валентина, пожалуйста, — взмолился он, — я приехал с чисто романтическими побуждениями. Мой канцлер дал хороший совет. И вашему, и моему народу будет приятно увидеть нас вместе. Его идея состоит в том, что я должен предложить вам эскорт, который будет сопровождать нас во время символического путешествия по нашим двум королевствам. Знаю, что должен был предупредить о своем прибытии заранее, но меня настолько вдохновил этот план, что я поспешил сюда, чтобы застать вас до отъезда из Веррила. Мои мастера постарались и изготовили специальную карету, украшенную нашим новым гербом. На нем, милая Валентина, цвета Бриавеля и Моргравии объединены воедино, и, нет, они не находятся в дисгармонии. Пурпурный, изумрудный и фиолетовый так красиво сочетаются; похоже, нам давно нужно было объединиться. — Слова лились из него потоком.

Валентина была озадачена энтузиазмом Селимуса. Она понимала, что идея сама по себе неплохая, и доставит немало удовольствия людям, но не любила сюрпризов, неожиданно сваливающихся на голову, не говоря уже о том, что преподнесены они ненавистным королем Моргравии.

Она обещала себе один день. Последний день, когда сможет погоревать о том, что теряет навсегда. И последнюю ночь, чтобы с любовью вспомнить прикосновения Ромена, Кайлеха… Уила Тирска. Селимус сейчас отбирает у нее даже это.

— Как вы намерены поступить с Кайлехом?

— Еще не решил. Я заберу его с собой в Стоунхарт.

— Надеюсь, вы имеете в виду не суд или казнь? — поинтересовалась она, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Он не должен снова умереть. Она не может потерять Кайлеха, как когда-то потеряла Ромена. — Я не понимаю, почему он должен умереть?

— Меня огорчает, что вы задаете такие вопросы, Валентина, — спокойно, но со своей обычной снисходительной усмешкой ответил Селимус.