Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи

Улыбающийся доктор шел им навстречу. Анжелина бросилась к нему.

— Вы готовы прогуляться?

— Я готов последовать за вами на край света, моя дорогая, — тихо ответил Филипп, — если буду держать вас за руку.

— Тогда в путь!

— Ну что ж, до скорого! — крикнул сапожник. — Я пойду домой коротким путем.

Жених и невеста смотрели, как Огюстен взбирается по узкой тропинке, вившейся между старинными укреплениями. Наконец они остались одни.

— Куда вы меня поведете, Анжелина? — спросил Филипп.

— Мы поднимемся по улице Нёв, которая прямо перед нами, и выйдем на базарную площадь около монастыря. Я хочу показать вам собор и, если вы не сочтете это смешным, повести вас на кладбище. Это в другой части города. Возможно, я глупая, но это единственный способ представить вас моей дорогой мамочке, которая многому меня научила.

— Боже мой, моя дорогая, вы вовсе не глупая! Я сам предложил бы вам сходить на кладбище, поскольку знаю, как дорога вам память о матери. Но надеюсь, что во время нашей прогулки я получу право на поцелуй.

— Это скомпрометирует меня, Филипп. Мы не можем целоваться на людях, — с сожалением ответила Анжелина.

— А если мы найдем уединенное местечко?

— Посмотрим, — сказала она с очаровательной улыбкой. — А теперь ответьте мне откровенно: какое впечатление произвел на вас мой отец? Он, разумеется, ругался, но гораздо реже, чем я предполагала.

— Он очень симпатичный, жизнерадостный человек. Согласен, он говорит правду в глаза, — заявил доктор. — Чувствуется, что он всем сердцем любит вас и восхищается вами. Но кто вами не восхищается?

Филипп страстно посмотрел на Анжелину. Однако он лукавил, поскольку манеры и язык сапожника показались ему грубыми. «Огюстен Лубе старался изо всех сил, — думал Филипп. — Увы, он чавкает во время еды, а его смех больше похож на конское ржание. Анжелина была права: ему не стоило встречаться с моей сестрой. В будущем я не представляю этого человека среди членов моей семьи…»

Если бы молодая женщина могла прочитать в данный момент мысли своего жениха, она оскорбилась бы, даже почувствовала бы себя униженной. Но, охваченная безудержной радостью, она проворно поднималась по мостовой улицы Нёв. Ответ жениха принес ей облегчение. Привыкший гулять по горам, Филипп без труда поспевал за Анжелиной. Солнце уже припекало, и они решили передохнуть на площади, в тени росших там лип.

— Посмотрите, слева от нас колокольня собора из красного кирпича, с бойницами. Красиво, правда? — заметила Анжелина. — Вот фасад монастыря, сад с пальмами. Удивительно, но пальмам не страшны наши суровые зимы.

— А наверху, полагаю, Дворец епископов, о котором вы часто упоминали…

— Да, некогда это была резиденция прелатов. В некоторых зданиях располагалась семинария. Теперь это больница для бедных. Мне хотелось бы учиться здесь, но, к сожалению, в больнице нет повитухи с дипломом.

— Не стоит расстраиваться, моя дорогая! Ведь тогда мы не познакомились бы.

Филипп покровительственно обнял Анжелину. Молодая женщина по достоинству оценила это прикосновение, сдерживая желание прижаться к доктору.

— Прошу вас, — все же прошептала она. — На площади всегда многолюдно. Не стоит меня обнимать.

— Простите. Но вокруг никого нет. Люди отдыхают от жары в своих домах.

Анжелина, заботясь о своей репутации, все же отстранилась от доктора. Они пошли вдоль аптеки монастыря, где царствовал брат Эд. В этот самый момент он вышел на улицу, одетый в коричневую рясу и кожаные сандалии.

— Моя дорогая Анжелина! — обрадовался брат Эд. — Я знал, что ты вернулась в город, но не имел счастья видеть тебя. Правда, я сейчас брожу по полям и лесам, собирая ценные лекарственные растения.

— Здравствуйте, брат Эд. Позвольте представить вам моего жениха, доктора Филиппа Коста.

— До меня доходили слухи о твоей помолвке, — ответил монах, широко улыбаясь. — От всего сердца поздравляю вас обоих и желаю долгой и счастливой жизни на благо ваших пациентов. Я счастлив познакомиться с вами, доктор.

Брат Эд вернулся в свою аптеку. Взволнованная Анжелина показала на фонтан, струи которого под ярким солнцем переливались всеми цветами радуги.

— А вот площадь, на которой собираются прихожане до или после мессы. Здесь они целый час беседуют друг с другом, за исключением тех господ, которые устраиваются на террасе таверны. Вон там, под аркадами. Хозяин таверны подает напитки с утра до вечера и готовит блюда исключительно для здоровых желудков. В камине всегда пылает огонь, даже летом. Хозяин жарит на огне мясо, колбасу и котекино.

— А это что такое? — усмехнулся Филипп.

— Очень жирная колбаса на основе свиной шкурки. В нашем краю она пользуется спросом. Когда я была маленькой, то однажды попробовала ее, но потом мне было плохо.

Они подошли к аркадам, дарившим клиентам таверны спасительную прохладу, потом обошли фонтан под любопытными взглядами прихожан, беседовавших на паперти собора.

— Эти дома с фахверковыми стенами просто восхитительны! — воскликнул доктор. — О, да за нами следят!

— Не глядите по сторонам, — попросила Анжелина. — Мы пойдем по дороге, огибающей город. Она приведет нас прямо к кладбищу.

Анжелина показала Филиппу стены укреплений и остроконечные башни Дворца епископов. Вскоре, к великому удовольствию доктора Коста, они оказались одни на тропинке, по сторонам которой возвышались дубы-гиганты. На скалах, покрытых мхом, росли кустарники и скромные белые цветы.

— Какое очаровательное место! — восхитился Филипп. — Оно мне кажется идеальным для поцелуя. Анжелина, моя дорогая…

Он обнял ее за талию и, почувствовав теплую плоть под легким платьем, задрожал от волнения. Анжелина не решалась пошевелиться в ожидании восхитительного момента, когда их губы соприкоснутся.

— Моя обожаемая невеста! — прошептал Филипп. — Этот пейзаж так идет вам! Боже мой, если бы феи существовали на самом деле, вы были бы их царицей! С вашими розовыми губками и щечками…

Филипп резко прижал к себе Анжелину и принялся неистово ее целовать. Она уже хотела уступить, принять эту изысканную игру сливающихся воедино языков, но тут услышала другой голос, сладострастный: «Анжелина, красавица моя, моя богиня, я хочу тебя, хочу голой, совершенно голой и прямо на земле».

Три года назад эти слова прошептал ей на ухо Гильем. В этом самом лесу, в такой же июльский день… Анжелина в панике стала вырываться.

— Простите меня! — прошептала она. — Я не знаю, что на меня нашло.

— О, какой же я грубиян! — с сожалением вымолвил жених. — Анжелина, если я оскорбил вас, то прошу принять мои самые искренние извинения. Но в Тулузе, в фиакре, вы не были такой разгневанной. Я думал…