Темный Лорд: Темный Лорд. Темное пророчество. Меч Эриджуна. Озерная леди. Клятва Темного Лорда - Александр Дмитриевич Прозоров

нормально? Профессор Бронте в отсутствие учеников вполне может махнуть на погоду рукой. Тогда тут все померзнет, зима все-таки. Один раз у меня так уже было. Вернулся с каникул – а все черное, вялое, ни одного цветка. Все зачахло. Ты можешь мне там тепло наговорить, если вокруг замка подмораживать начнет?

– Легко, – согласился Кро, – не беспокойся. Буду пользоваться твоим кабинетом в одиночку. Наслаждаться удобствами.

– Сколько угодно, – разрешил Надодух. – Придумаешь, что еще там сделать можно, – говори. Я уже вырастил все, что мог придумать.

– Печечку было бы неплохо. И крышу от дождя.

– Одеваться нужно теплее, – отрезал недоморф. – А насчет крыши я уже думал. Не везде, конечно, – небольшой навесик с краю. Но пока не приходит в голову, из чего сотворить. У ели крона узкая, ива и дуб протекают.

– Ну, думай…

Битали спустился к кабинету Налоби, кивнул долговязому парню из выпускного курса, волокущему объемный сундук, ушел в стену. Анита его уже ждала, задумчиво крутя в руке алый тюльпан.

– Привет, – кивнул ей Кро. – Как сдала?

– Как всегда, – вяло ответила она. – Скажи, я и вправду похожа на этот цветок?

– Ты еще прекраснее, – ответил Битали скорее из вежливости, чем искренне. Его мысли были заняты совсем другим вопросом.

– Такой цветок можно вырастить из своей души?

– Ради тебя? – осторожно уточнил Кро, поняв, что девушка получила от кого-то подарок, причем с очень прочувствованным комментарием.

– Не бойся, – улыбнулась она. – Я знаю, что такое метафора.

– Разумеется, ты ведь знаешь все. А что такое часы смерти, тебе известно?

– Обычное явление для вековых семейных гнездышек, – пожала девушка плечами. – Если много поколений одного рода живут в одном и том же здании, и если несколько человек из них умирают от одной и той же причины, то перед очередной такой кончиной дом предупреждает своих владельцев о грядущей беде. Слышится долгое мерное тиканье, источник которого найти невозможно. Как жертва помрет, так и тиканье прекращается. Явление не изучено, поскольку довольно редкое. Кстати, на смертных оно действует точно так же, как и на людей.

– Пять баллов в аттестат, – ответил Битали.

– Хотелось бы, чтобы твое положение позволяло тебе объявлять оценки, – причмокнула Анита. – Но вряд ли профессор Бронте решится на такую щедрость. Ладно, доставай веревку. Послужим школе бескорыстно.

Рассказ отличницы полностью успокоил Кро. Под определение «часов смерти» его пребывание здесь явно не подходило. Он выбросил странное явление из головы и занялся более насущными делами.

Надвигающиеся каникулы его не радовали, но Битали не собирался портить друзьям настроение и старался вести себя, как обычно. С некоторой отрешенностью он наблюдал за их весельем, за тем, как они готовили на поляне пир с тушеной форелью, жареной свининой и соком, наливаемым в тонкие бокалы из бутонов лилий, обращенных Цивиком в камень. Этого заклинания, как выяснилось, не знал никто из их небольшой компании. Однокурсника долго мучили, но Цивик стоял насмерть и правил обращения с опорным словом так и не выдал. Потом они играли в фанты – каждому по разу пришлось изобразить назначенного зверя, спеть песенку со словом «снег» и показать по примеру Цивика никому не известное чудо. Битали поразил компанию, разрубив брошенное в него яблоко сразу на шесть кусочков, Надодух вырастил на иве тигровую лилию, которую галантно преподнес Аните. А потом создал еще одну, пепельного цвета, для Генриетты Вантенуа. Больше никому выйти за пределы школьной программы не удалось, и незадолго до заката компания вернулась в замок, оставив пиршественный стол неубранным. Это недоморф захотел угостить своих маленьких соседей, обитающих в кустах вокруг. Надодух был уверен, что за две недели каникул следы веселья исчезнут сами собой.

– Завтра последний день, – мечтательно простонал Надодух, потягиваясь в постели. – Мне кажется, я не был дома уже целую вечность!

– И как у тебя дома? – не удержался от вопроса Битали. – Замок, небось, раз в пять больше этого?

– Нет, всего раза в два, – скучным тоном поправил недоморф. – В нем вырос я, мой отец, мой дед. Построил же прадед, перед самой Войной. Войну он выстоял с честью, не уронил имени нашего рода. Будет жалко… Ладно, давай спать.

Чего будет жалко Надодуху Сенусерту, Битали догадался, а потому продолжать разговора не стал, натянув на голову одеяло.

Нашумевшись на свежем воздухе, молодые люди заснули практически мгновенно, и к часу полуночи пребывали в совершенно безмятежном состоянии. Надодух, вытянув мохнатые руки, вяло шевелил пальцами, словно ощипывал лепестки с цветочного букета. Битали снилась настоящая снежная зима, которую он видел лишь раз, в колледже Глоу, в Шотландии. Той зимой залив, на берегу которого стояла школа, замерз и оказался занесен сугробами на высоту в несколько человеческих ростов. Однокашники прыгали в снежные завалы со скал, широко раскинув руки, и плашмя проваливались в глубину, чтобы потом, прорывая в глубине узкие норы, выбираться на берег.

Кро тоже решил попробовать, но по неопытности не упал плашмя, а прыгнул солдатиком, пробил снег до льда и сломал ногу. Сверху его несчастья никто не заметил, и он пролежал в темноте почти полдня, прежде чем его хватились и разыскали в снежных норах. В итоге перелом ему лечили всю ночь, а обморожение – еще три дня. А на четвертый он вышел на скалу и прыгнул снова, раскинув в стороны руки и глядя широко раскрытыми глазами на приближающуюся белую поверхность. Он опять пробил сугроб до льда – но на этот раз лишь слега коснулся его грудью.

Битали удалось прыгнуть всего три раза – потом колокол созвал учеников на очередное занятие. Пока они зубрили основы анализа, на школу обрушился ураган и всего за три часа вычистил бухту от снега до самого ноздреватого зеленого льда.

Больше Кро не повезло со снегом ни разу, но ощущение полета осталось с ним навсегда, время от времени приходя во сне. Вот и сейчас он, раскинув руки, стремительно скользил над самым настом сквозь крупные белые хлопья, густо сыплющиеся с небес. Вроде бы и снег – но теплый и невесомый, не оставляющий мокрых пятен ни на лице, ни на руках.

Внезапный истошный вопль, обрушившийся на уши, сбил его полет в самый безмятежный момент – тело потеряло равновесие, рухнуло вниз, пробило наст и больно врезалось в камни. Под тяжестью снега он начал задыхаться, взмахнул руками и… проснулся как раз в тот миг, когда руки отбрасывали в сторону подушку.

Однако вопль не исчез, продолжая бить по ушам, проникая до самого костного мозга. Его издавала коричневая бесформенная фигура, что качалась в центре комнаты над очагом.

– Что за дрянь?! – Недоморф подушки не терял, а потому ловко метнул ее