Человек в искусстве экспрессионизма - Коллектив авторов

17 Hulewicz W. Przybl^da Božy. Op. cit. S. 127.

18 Hulewicz W. Przybl^da Božy. Op. cit. S. 148

19 Ibid. S. 282.

2 °Cp.: PrzybylskiR. Poezja – ekspresjonizm poznanski. Op. cit. S. 271.

21 Ibid.

IV. Искусство душевнобольных – новые лики экспрессионизма

Репрезентация мужского тела в контексте учения о маскулинной истерии в искусстве венских экспрессионистов

ДАРЬЯ МАРТЫНОВА

Диагноз «истерия» впервые появился в эпоху Античности: его описал Гиппократ, гендерно ограничив болезнь, этимологически обозначив локусом расстройства женскую матку. Несмотря на многовековую историю истерии, только во второй половине XIX века благодаря главному врачу клиники Сальпетриер, «Наполеону неврозов» Жан-Мартеном Шарко были определены сопутствующие этой болезни симптомы1. Впервые доктор Шарко документировал малейшие физические проявления истерии у пациентов с помощью хронофотографии. Он также стимулировал общественный интерес к этому заболеванию, публикуя фотографии в журналах больницы и устраивая театрализованные демонстрации приступов в больнице Сальпетриер. А это было важно, поскольку психически больных чурались здоровые люди. А между тем психические расстройства случались всё чаще.

Миметические особенности истерии способствовали появлению так называемых истерических перформансов: еженедельно доктор Шарко устраивал демонстрации больных по вторникам и пятницам. Их могли посещать не только медики, но и все желающие. Интерес к этим показам проявили и деятели искусств. Среди посетивших сеансы больницы Сальпетриер были писатели Эмиль Золя, Ги де Мопассан и знаменитая актриса и скульптор Сара Бернар2. Когда загипнотизированные больные воспроизводили свои телодвижения и мимические гримасы перед публикой, возникало как бы особое театральное действо, рождаемое в бессознательном состоянии.

Художник Андре Бруйе в полотне «Клинический урок в Сальпетриер» (1887) изобразил пациентку, копирующую истерическую позу с выставленного перед ней рисунка. Сенсационные для того времени фотоснимки запечатлевали пациентов во время эпилептических конвульсий или стимуляции истерогенных зон. Вуайеристская привлекательность наблюдения за зафиксированными приступами, уникальный и ранее скрытый от общественности набор реакций и движений пациента (таких как контрактура конечностей или повторные акты распятия), вписали изображение истерика в контекст времени, создав иконографический образ ‘Thomme nouveau”.

Медики больницы Сальпетриер создали новый образ «истерической» женщины, а также сделали свои опыты доступными для общественности, поэтому неудивительно, что интерес к неврологии и, в частности, к истерии возрос и в том числе нашел отклик у некоторых представителей искусства.

Исследователь Рэй Бет Гордон пишет о том, что в 1870-х годах возник даже особый жанр танца, судорожный и неистовый3, вдохновленный так называемым «Балом сумасшедших» больницы Сальпетриер. На этом «балу» жители Парижа могли наблюдать танцы истеричек под названием «эпилептика» с основным движением «загзаг». Эти движения быстро перешли в парижские кафе-концерты. Они запечатлены, к примеру, в литографии Э. Дега «Мадемуазель Бека в кафе “Амбассадор”» (1875). Истерические телесные искажения имитировала танцовщица и певица кабаре Жанна Авриль в кабаре Moulin Rouge (ставшая впоследствии пациенткой доктора Шарко, известной современникам как «безумная Жанна»)4. Сомнамбулические состояния воспроизводила американская актриса и танцовщица Лои Фуллер в парижском варьете и кабаре Folies Bergere5. Движения и позы этих известных танцовщиц, кроме того, были насыщены сексуальной эротикой, правда, под присмотром цензуры6.

До 1880-х годов во Франции истерическими контрактурами в искусстве наделяли лишь женские образы. Можно вспомнить: афиши и литографии с танцующей Жанной Авриль Анри Тулуз-Лотрека, «Массаж», «Муляж», «Душ» и «Сатанистов» Фелисьена Ройса, а также женские тела «Врат ада» Огюста Родена. Великому скульптору даже указывали на то, что «скульптуры не должны ограничиваться исключительно образами и темами из Сальпетриера»7, а карикатурист Луи Моран в журнале «Обзор сезонов» в 1900 году сравнивал работы Родена с извивающимися в причудливых позах истеричками8.

В 1882 году Шарко сделал еще один «радикальный» шаг в психиатрии и открыл в Сальпетриер отделение для мужчин, страдающих истерией. Ученый доказал, что мужчины также подвержены истерии, однако маскулинная или, как называл ее Шарко, «травматическая» истерия отличалась от женской тем, что была связана с травматическим шоком, а не с сексуальностью или эмоциональным стрессом, как у женщин. После смерти Шарко в 1893 году акцент с женской истерии был смещен на маскулинную истерию (virile hysteria). Фотографии пациентов преимущественно мужского пола использовались для иллюстраций физических крайностей болевых ощущений. Поль Рише (1849–1933), ученик, соавтор и помощник Ж.-М. Шарко, ежегодно публиковал фотографии мужчин, страдающих истерией, а также выступал с публичными лекциями и демонстрациями. Но что особо примечательно: он преподавал анатомию в Школе изящных искусств и демонстрировал фотографии «патологических» тел истериков. П. Рише был известен также как скульптор и в своих работах, выставляемых в парижском Салоне, демонстрировал позы больных, страдающих невропатологиями (к примеру, «Мужчина, страдающий миопатией» (1894).

Теоретические исследования и скульптуры Поля Рише способствовали нарастающему интересу художников к этим странным, часто неожиданным позам. Роден, например, использует классическую «истерическую дугу» и другие позы истериков для «Врат ада»: «Падающий человек» (1882) и «Коленопреклонный» (1882). Другой художник Гюстав Куртуа (1852–1923) в полотне «Святой Себастьян» (1895) вдохновляется не столько иконографией прошлых веков, сколько образом человека, страдающего психической травмой (образ мученичества святого Себастьяна интерпретировался медиками Сальпетриер как фаза «религиозного экстаза» истерии).

Научно-исследовательская и практическая деятельность Шарко на рубеже XIX–XX веков постепенно проникала в другие страны и в первую очередь в немецкоязычные. Наступает своего рода «истерический бум», а в дискуссии вокруг новых идей в психологии и психиатрии, появляется имя знаменитого Зигмунда Фрейда, ученика Шарко, также посещавшего истерические демонстрации в больнице Сальпетриер. Методам Шарко следовали ведущие медики Вены: Эдвард Шортер, Ричард фон Краффт-Эбинг, Макс Лайдесдорф, Юлиус Вагнер-Яурег, Эмиль Райманн и др.9

К концу XIX века многие горожане Вены нуждались в лечении психики, и, в отличие от предшествующего века, это происходило в открытых медицинских учреждениях. Популярными средствами лечения стали физические упражнения и отдых в санатории за чертой города. В результате возникла целая культура «лечебных путешествий» по курортам. Карл Пельман учреждает народные клиники с 1900 года, и рост числа лечебниц способствует появлению сетевых коммуникативных структур для обсуждения культуры нервов10.

В это время заметен большой интерес ведущих архитекторов и дизайнеров Вены в планировании лечебниц и санаториев (санаторий Йозефа Гофмана Пуркерсдорф). Психиатрическая больница Ам Штайнхоф (архитектор Отто Вагнер) была открыта в 1907 году правительством Нижней Австрии и рассчитана на 3000 пациентов. На тот момент это была крупнейшая лечебница для душевнобольных, расположенная на вершине пологих Венских холмов в отдаленном Пенцинге и с видом на город Штайнхоф. Выдающийся архитектор Отто Вагнер и сам был уроженцем Пенцинга. Он разработал план расположения Ам Штайнхофа и церкви при