Путешествия и исследования в Африке - Чарльз Ливингстон

Птицы поют здесь очень приятно, и мне показалось, что я слышу канарейку, как в Лунде. Был сильный ливень, и я заметил, что через час после ливня температура понизилась на 14°. Начиная с февраля, температура падала очень чувствительно. В январе на восходе солнца самая низкая температура была 75° [28,2 °C]; средняя температура в тот же самый час была 79° [29,9 °C], в три часа пополудни – 90° [34 °C], а при заходе солнца – 82° [30,9 °C]. В феврале она падала в течение ночи до 70° [26,4 °C], а средняя месячная равнялась 88° [33,1 °C]. Только один раз она поднялась до 99° [37,4 °C], и вслед за этим повышением последовала гроза с бурей; но жара здесь была мучительнее, чем в более высоких местностях и при более высокой температуре.

Делая отклонения в сторону от своего пути, мы заходили иногда в деревни. В одном месте увидели труп льва, убитого буйволом, и рога путокване (черной антилопы), самой красивой из всех антилоп. Ее умертвил, конечно, лев. Барабанный бой, производившийся в течение целой ночи в деревне, около которой мы ночевали, показывал, что кто-то из ее обитателей окончил свой жизненный путь.

У многих из баньяи кожа имеет цвет кофе с молоком; этот цвет считается самым красивым во всей стране. Белый цвет лица и у туземцев считается мерилом красоты. Когда они обматывают тонкие пряди своих волос в один фут [30 см] длиной полосками тонкой внутренней коры одного дерева, окрашенными в красноватый цвет, то многие из них напоминают мне древних египтян. Густая масса волос, причесанных таким образом, падает им до плеч. Когда они намереваются идти в путь, они стягивают все волосы в пучок и завязывают его узлом на темени. В своей повседневной жизни они очень чистоплотны.

Когда вследствие болезни одного из наших спутников мы не заходили в хижины туземцев, то я имел случай наблюдать, к каким способам прибегали иногда наши люди для того, чтобы доставать себе пищу. На термитниках они находят большие белые съедобные и очень вкусные грибы. Стуча камнями о землю, они по звуку находят клубень мокури, которого в стране Мопане очень много. Таким же способом они добывают другой клубень, величиной приблизительно с репу, который называется «бонга». Прекрасным питательным средством является также плод, называемый у макололо «ндонго», а у бамбири – «донголо»; по виду он похож на небольшую сливу; зрелая слива – черного цвета; косточки у нее очень маленькие.

Вся страна сплошь покрыта галькой и гравием из гранита, гнейса, с большим количеством талька в нем, слюдистого сланца и других пород, которые мы видели in situ между реками Кафуе и Лоангвой. Здесь имеются большие скопления мягкого, красного, слабо скрепленного песка, который легко крошится рукой. Все реки имеют песчаное русло. Мы проходили большие участки этих рек, в которых во время сухого сезона совсем не бывает воды. Близко к нам с южной стороны высоко поднимаются возвышенности Локоле, а за ними протекает р. Мазое со своими золотоносными песками.

Нам удавалось избегать деревень. Одну ночь мы ночевали на склонах возвышенности Зимики, на которых было большое количество глубоких рытвин, наполненных прекрасной дождевой водой. Здесь в первый раз мы увидели возвышенности с оголенными, гладкими каменистыми вершинами. Мы прошли через широкие дайки из гнейса и сиенитового порфира; направление их простирания было северо-южное.

Затем мы шли через очень неровную каменистую страну, где уже не было никакой травы. Вечером 2 марта, будучи очень утомленным, я остановился в восьми милях от Тете. Мои люди просили меня продолжать путь, но я чувствовал себя слишком усталым и, послав к коменданту рекомендательное письмо, которое мне любезно дали в Анголе, лег отдохнуть. Так как у нас вышли все запасы пищи, то мои люди в последнее время существовали только кореньями и медом. Около 2 часов утра 3 марта мы были разбужены двумя офицерами и отрядом солдат, которые были присланы комендантом со всеми материалами для культурного завтрака и с приказом доставить меня в Тете.

Глава XXXI

Любезный прием, оказанный комендантом. – Его щедрость по отношению к моим людям. – Деревня Тете. – Население. – Пласты каменного угля. – Горячий источник. – Живописная страна. – Туземцы выращивают пшеницу. – Географическая информация, данная сеньором Кондидо. – Землетрясения. – Железо, его качество

В Тете я был очень любезно принят комендантом Тито Аугус-то д'Арауджо Сикардом, который сделал все, что было в его власти, для восстановления моих сил и здоровья. Так как в Килимане еще продолжался нездоровый период, то он посоветовал мне остаться у него до следующего месяца. Он великодушно снабдил и моих людей большим запасом проса, предоставив им жить в одном из домов, находившихся в его распоряжении, пока они не построят себе собственных хижин; этим он предохранил их от укусов тампанов, которых здесь называют «карпатос» [ядовитый паук]. Будучи среди баньяи, мы слышали много страшного об этом насекомом, а майор Сикард говорил мне, что укус тампана особенно опасен для иностранцев. Нашим друзьям гомеопатам, может быть, приятно будет узнать, что при лечении укуса тампана туземцы принимают в качестве лекарства само насекомое, истолченное в порошок.

Деревня Тете построена на широком склоне, спускающемся к реке. Под почвой лежит здесь серый песчаник. За вершиной склона находится большая долина, а за ней – продолговатая возвышенность, называемая Кардейра. Вся прилегающая страна камениста и неровна, но в ней возделывается каждый клочок земли. Каменные дома в Тете цементированы вместо извести илом и покрыты тростником и травой. Дожди, вымывая ил из промежутков между камнями, придают всем домам неопрятный вид, словно они недоделаны. Португальцы, очевидно, ничего не знают о белом и розовом мраморе, который я нашел в ручьях Мбаи и Ингвеси; они не знали ничего и о доломите, который находится так близко к Зумбо. В Тете около тридцати европейских домов; остальные, туземные дома, представляют собой мазанки. Во всей деревне около 1200 хижин, что вместе с европейскими хозяйствами составляет около 4500 человек населения. Число португальцев, живущих в Тете, очень небольшое; если не считать милиции, то их не больше двадцати человек.

Когда в разговоре с комендантом я упомянул о том, что открыл небольшой пласт каменного угля, то он заявил, что португальцы знают девять таких пластов и пять из них находятся на противоположном берегу реки. Как только я почувствовал, что отдохнул, то отправился исследовать их. Мы поехали в лодке к устью р. Лофубу, или Ревубу, находящемуся в двух милях ниже Тете, а оттуда на противоположный, или северный, берег. Поднимаясь по реке против очень быстрого ее течения, мы высадились на берегу около небольшого водопада и прошли около двух миль до угольного пласта, который мы нашли в одном из притоков Лофубу, называемом Маутизе или Могузе. Пласт находится в отвесном берегу и понижается к ручью, т. е. в северном направлении. На разрезе имеется прежде всего пласт угля в 10 дюймов [более 25 см] толщиной, затем идет слой глинистого сланца, под которым снова находится другой угольный пласт, 58 дюймов [почти 1,5 м] которого находится на виду, и так как остальное скрыто под водой, то он может оказаться еще толще. Эта часть пласта имеет в длину около 30 ярдов [27 м]. Затем идет сброс. Выше этого места, приблизительно в 100 ярдах [90 м] от него, виден черный пузырчатый трапп, проникающий тонкими прожилками в глинистый сланец страны, придавая ему фарфоровидную структуру и частично мета-морфизируя уголь, с которым он соприкоснулся. На правом берегу Лофубу есть другой приток, впадающий в эту реку около ее слияния с Маутизе, называемый Моронгози, и в этом притоке имеется обнажение другого, более мощного пласта угля. Выше по р. Лофубу в ручьях Иньяву и Макаре есть еще другие пласты. Есть также несколько мест в стране марави, где каменный уголь выступает наружу. Он, очевидно, выдвинут на поверхность вулканической деятельностью, имевшей место после образования угля.[16]