Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

и топорами у одного из десяти или двадцати. А также с убогими корабликами, которые побережья Западного материка из-за особенностей течений и ветров способы достичь были только где-то далеко на севере, на границе тайги и тундры.

Почему-то мне кажется, что техникой "разделяй и властвуй" Ирс должен был владеть всяко лучше палеовийцев. Да и материальных ресурсов для этого у жителей Заокраинного Запада куда больше, чем у варваров, чья государственность насчитывала от силы несколько веков. Достаточно было поставлять враждующим сторонам самое примитивное огнестрельное оружие — того уровня, который освоили на сегодняшний день вохейцы. И попутно подыскивать кадры для низового звена будущей колониальной администрации, "отбраковывая" тех, кто не подходит. Лет десять у меня, будь я злодейским ирсийцем, ушло бы на стравливание царьков и "сильных мужей" Северного архипелага, а потом уже можно приходить и прибирать к рукам уставшую от войн территорию с акваторией. И с помощью уцелевшей знати начать дрессировать простонародье и приручать его к индустриальному труду. Захватчики в таком случае благотворителями, прекратившими войну, выступили бы, да ещё к тому же и принёсшими всякие новинки, которые сделают жизнь сытнее. На деле же ирсийцы активно помогали будущим палеовийцам двигаться по пути "пырг-хырша", совершенно не покушаясь на их независимость.

Благотворительностью политику Заокраинного Запада в отношении "псевдотюленеловов" назвать, конечно, нельзя. Но, даже судя по тому, что говорится в палеовийских учебниках, добросовестно пересказанных Айотом Тари, всё определялось вполне честным коммерческим расчётом: если первые партии техники и обучение обращению с оной шли в качестве выкупа за угнанных в рабство гигурутцев, то в последующем все поставки машин и оборудования и необходимая подготовка местных кадров осуществлялись в долг, который, как правило, отдавался той продукцией, которая начинала производиться благодаря нововведениям ирсийского происхождения в увеличенных масштабах (ну или вообще впервые появлялась). После запуска производства сорейцы, эрехейцы или тиманейцы отдавали своим западным партнёрам в течение какого-то периода (чаще всего от пяти до десяти лет) до половины товара. Затем же шла вполне эквивалентная торговля.

Впрочем, относилось это по большей части к сырью, полуфабрикатам или не очень сложным готовым изделиям. В самом начале "псевдотюленеловы" поставляли рыбу и иные морепродукты, зерно и оливковое масло, да мясо и шкуры. Со временем зерно стало заменяться мукой, а сырые мясо и рыба частично уступили место консервам. Где-то спустя десятилетие форсированного "пырг-хырша" в экспорте с Северного архипелага появились концентрат железной руды с чугунными и стальными "чушками", нефть. Всевозможное оборудование и прочая техника, изготовляемые на ирсийских станках, шли исключительно для внутреннего потребления, в крайнем случае, служили предметом торговли между Сореэ и Эрехеэ с Тиманеэ. Как правило — первые продавали часть "машщини" собственного производства соседям.

Единственное рациональное объяснение, почему обитатели Заокраинного Запада затеяли всё это прогрессирование будущих палеовийцев — что они решили попробовать выкормить из нищих варваров с окраины местного цивилизованного мира полноценных торговых партнёров. Так-то у бронзововековой страны людям двадцатого века особо нечего покупать — а вот если немного вложиться в развитие производства какого-нибудь сырья, то будет весьма выгодно. По крайней мере, именно такой схемы ирсицы придерживаются сейчас в отношении царств Востока. И судя по всему, с "псевдотюленеловами" дело обстояло аналогичным образом. Почему же это не сработало с Юго-западным архипелага, можно только догадываться.

Кроме капитуляции перед жалкими и трусливыми торгашами с Ирса в вину царям ставилось также покушение на традиционные устои — а именно, на кастовую систему. То, что палеовийское общество делилось на две касты — в зависимости от диалекта именуемые "чим", "чаим" или "чем" и "хульт" или "тульт" — я уже знал. В общих чертах положение их было сходным с нашими "гане" и "даре". Правда, в отличие от папуасских ганеоев, нёсших до недавнего времени чисто сивмолические повинности, чаимы отдавали господам из высшей касты чуть ли не половину урожая. Кроме этого, практически весь этот натуральный налог доставался "гезоям", составлявшим верхушку хультов. А остальные из высшей касты довольствовались правом оставлять весь урожай себе.

Как я понял, подобное разделение являлось следствием давнего деления на потомков тёмнокожих завоевателей и светлокожих завоёванных. Впрочем, за прошедшие с тех времён века народ успел перемешаться, и цвет кожи у чаимов теперь ненамного светлее, чем у хультов.

Всё же "псевдотюленеловы" продвинулись на пути к цивилизации куда дальше моих папуасов, и у них помимо низших, высших и аристократии уже имелись рабы, а также некий аналог вохейских "сирот". Эти "дорты" были весьма пёстрым по происхождению слой: и военнопленные, и должники, и просто чужаки, добровольно пошедшие под покровительство "сильных мужей". Соответственно, отличалось и положение — захваченные в плен мало чем отличались от рабов, должники же и прочие могли рассчитывать на защиту от произвола хозяина со стороны общины или правителя. Рабов, как и у более культурных соседей, на Северном архипелаге было немного — в основном прислуга в хозяйствах знати и богачей. А вот к "дортам" принадлежал каждый десятый.

Когда сорейский царь Солек Миролюбец начал внедрять трактора на полях подконтрольных ему напрямую общин, а чуть позже развивать промышленность, то естественно, он не мог сгонять с земли и превращать в пролетариев полноправных общинников-хультов, из которых в случае нужды формировалось ополчение. Так что первыми, на ком испытывались новые технологии, стали чаимы и дорты. Их же, по мере высвобождения рабочих рук в деревне, перебрасывали на открывающиеся мануфактуры и заводы. В итоге сложилась странная ситуация — в наиболее продвинутом сегменте сельского хозяйства и в бурно развивающейся промышленности преобладали представители низших сословий. Учитывая значение этого нового сектора в жизни страны, получалось, что "недочеловеки", коим по всем божеским и людским законам полагается прислуживать свободным хультам, оттесняли вышестоящих на вторые роли — тем оставалось только прозябать на своих крохотных наделах, обрабатываемых где вручную, где сохой. Военная служба поглощала не всех, и недовольство среди полноправных свободных постепенно накапливалась.

Конец "царского" периода индустриальной и сельскохозяйственной революции ознаменовался широкомасштабной войной между Сореэ и Эрехеэ. Первые, раньше начав сотрудничать с Ирсом, несколько опережали в уровне развития. Зато вторые имели почти в два раза больше населения. При не очень большом разрыве эти преимущества, можно сказать, аннигилировали друг друга, и боевые действия шли без существенного перевеса кого-либо. Царь Тиманеэ сохранял нейтралитет. Правда, это мало помогало: мирное судоходство и рыболовство, составлявшие немалую долю в экономике острова, были нарушены с первых дней войны, а затем как-то само собой враждующие стороны превратили сухопутную территорию вздумавшего играть в нейтрала соседа в арену боевых действий — с втягиванием местной аристократии в борьбу на разных