Рокфеллеры - Екатерина Владимировна Глаголева

В начале восьмидесятых в США наметился очередной экономический спад, ответом на который стала «рейганомика», делавшая ставку на сбережения, а не на расходы, частные и государственные. Губернаторство Джея Рокфеллера пришлось на трудное время, когда заводы и угольные шахты закрывались, а люди оставались без работы; уровень безработицы в его штате колебался от 15 до 20 процентов и был самым высоким в стране. В 1984 году он уже не возражал против того, чтобы прежний губернатор Арч Мур вновь занял это место, и потратил более 12 миллионов, чтобы пробиться в сенат. Защищать шахтёров можно и в Вашингтоне.

Джей и раньше тратил на свои предвыборные кампании на порядок больше, чем его соперники, вот и теперь он сумел обойти 34-летнего миллионера Джона Рейси, владельца шахт, каменных карьеров, стальных заводов и двух газет в Моргантауне, который израсходовал всего 1,2 миллиона. Рейси сначала похвалялся, что он один из всех местных республиканцев способен тратить деньги наравне с Рокфеллером, однако очень скоро оказалось, что это блеф. К тому времени, как Рейси предложил установить для кандидатов потолок расходов в три миллиона, Джей выложил уже четыре. Сатирики раскручивали тему «лидерство в тяжёлые времена». Даже один из сторонников губернатора на условиях сохранения анонимности признался «Чарлстон газетт», считавшейся пророкфеллеровской, что Джей, на его взгляд, тратит просто неприличные суммы. Автор редакционной статьи задавался вопросом, зачем Рокфеллеру расходовать такие деньги на митинги и телевидение, когда пропуск в сенат ему практически гарантирован. Похоже, политика не для него; пусть лучше «найдёт себе другое занятие, а политические приключения оставит своей жене Шэрон или следующему поколению». Шэрон в самом деле принимала деятельное участие в предвыборных кампаниях мужа. В итоге он всё же набрал 52 процента голосов. Рейси опротестовал результаты выборов, но проиграл.

Одним из видов деятельности, которой занималась Шэрон Рокфеллер, было развитие традиционных ремёсел в Аппалачах, например, изготовления стёганых одеял. В это время её тётя Элизабет Стронг-Куэвас творила в стиле авангард: с 1980 года она стала делать композиции из гигантских профилей, вкладывая в них глубокий смысл. Некоторые из её скульптур образовывали арку, сквозь которую мог проехать автомобиль. «Четырёхликий мобиль», в совокупности напоминающий гонг или гигантский глаз диаметром более трёх метров и весом более 400 килограммов, необъяснимо устойчиво стоит на узкой алюминиевой раме: ощущение невесомости достигается за счёт умело спрятанного бетонного основания. В 1985 году «Одноглазая стена» получила первый приз на выставке в Доме гильдий; бронзовый «Обелиск» установили у ворот Музея Брюса в Гринвиче, штат Коннектикут; алюминиевый «Двуликий телескоп» два года простоял на газоне перед галереей Бентона в Саутгемптоне… Но 2 декабря 1985 года в Мадриде умерла её 88-летняя мать, и стало не до искусства: Элизабет и Джон схлестнулись с Раймундо де Лорреном в ожесточённой судебной схватке за наследство.

По завещанию 1968 года, составленному в Нью-Йорке, наследниками Маргарет должны были стать её дети, однако после замужества, в 1980 году, она оформила во Флориде новое завещание с двумя позднейшими поправками, согласно которому всё имущество переходило к её мужу. Лоррена сразу заподозрили в оказании давления на «больную доверчивую старушку», как написала «Нью-Йорк таймс» 24 июня 1986 года. Лоррен же возражал, что покойная супруга, совершенно забытая своими неблагодарными и алчными детьми, просто хотела отблагодарить его за заботу. «Моей единственной целью было сделать её счастливой, и я знаю, что её жизнь стала лучше, потому что в ней появился я», — цитировала Раймундо газета «Орландо сентинел» 24 ноября.

До свадьбы состоянием Маргарет управлял банк «Чейз»; по его данным, замуж она вышла, имея 30 миллионов долларов. Раймундо же утверждал, что у неё было всего 16 миллионов, а к моменту смерти оставалось только около 400 тысяч в виде драгоценностей и личных вещей. Банк, указанный в завещании 1968 года в качестве душеприказчика, в апреле 1986-го обратился в суд. Лоррен подал встречный иск.

Перебранки между родственниками из-за денег — это всегда некрасиво, и каждому есть в чём упрекнуть другого. «Через два месяца после свадьбы моя мать была прикована к постели и еле могла говорить; в 1982 году она подписала завещание, не соображая, что делает! — А когда оформила вам дарственную на дом в Сен-Тропе в том же месяце — соображала? И ваш дядя Дэвид считал её вполне дееспособной в 1978 году, когда она „пожертвовала“ через него два дома в Нью-Йорке, а их потом продали за 1,6 миллиона! Обратно она их не получила».

В Нью-Йорке, объяснял де Лоррен, ей просто было негде жить, вот они и перебрались во Флориду. Потом три года жили в отеле в Лозанне, затем в его доме в Сантьяго, а после его назначения чилийским культурным атташе в Испании переехали в Мадрид, в «Палас-отель». «Она жила, как королева! — Он таскал её за собой, как багаж!»

Раймундо утверждал, что дети Маргарет сговорились с Джоном Рокфеллером III, одним из управляющих трастовым фондом, учреждённым для неё дедом, чтобы забирать себе часть её дохода. Она подарила детям семь миллионов, но те хотели ещё. В 1977 году управляющие выдавали ей 700 тысяч долларов в год, а в 1985-м — всего десять тысяч. «Она чувствовала себя жертвой махинации, составленной её семьёй и „Чейз Манхэттен банк“», — писал де Лоррен в исковом заявлении. При этом дети Маргарет в любом случае получили бы «несколько миллионов долларов» из трастового фонда — свою законную долю.

Постановление суда было вынесено только 25 сентября 1987 года после трёхнедельных слушаний. Имущество маркизы Маргарет Рокфеллер-Стронг де Куэвас де Лоррен оценили в 10–12 миллионов: наличные, ценные бумаги, недвижимость и драгоценности. Наличность и ценные бумаги, в том числе более трёхсот тысяч акций компании «Эксон», наследницы «Стандард ойл», отдали вдовцу. Элизабет и Джон получили дом в Палм-Бич стоимостью почти четыре миллиона, апартаменты в том же городе за 800 тысяч и драгоценности на 400 тысяч. Суд постановил, что прах Маргарет останется у Лоррена до его смерти, а потом перейдёт к её детям. Стороны согласились, и судья вздохнула с облегчением, иначе дело могло растянуться лет на пять, а судебные издержки составили бы миллионы долларов. Распоряжение по поводу праха выглядело странновато, поскольку в решении суда был указан возраст истцов и ответчика: Элизабет де Куэвас — 58 лет, Джон де Куэвас — 56, Раймундо де Лоррен — 52. Но 12 июня 1988 года Лоррен скончался в Париже. В газетах его называли «мучеником».

В декабре 1987 года в Вашингтон приехал Михаил Горбачёв — «энергичный и талантливый генеральный секретарь советской Коммунистической партии», как пишет Дэвид Рокфеллер в своих мемуарах. Это была уже третья встреча Горбачёва с Рейганом, её целью было подписание договора о ядерных ракетах средней дальности. Впрочем, бизнесменов больше интересовали перестройка и новые возможности. Дэвид относился к ним скептически: «В американских похвалах Горбачёву и его предложениям утонул тот факт, что он оставался связанным неотъемлемыми свойствами централизованной коммунистической экономики. Он мог быть „социалистическим реформатором“, однако по-прежнему отвергал „буржуазный капитализм“ и рыночную экономику».

В Белом доме устроили официальный обед в честь Михаила и Раисы