Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

28

Было четыре часа семнадцать минут пополудни (колорадское время), когда терпение Эммануэля Уэйнграсса наконец иссякло. Около одиннадцати утра он обнаружил, что телефон не работает и что две из сиделок знают об этом уже несколько часов — с тех самых пор, как сами пытались позвонить. Одна из девушек поехала в Меса Верде, намереваясь связаться по телефону, находящемуся в местной бакалее, с телефонной компанией и сообщить им, что линия не работает. Ее заверили, что все неполадки в ближайшее время будут устранены, с чем она и вернулась обратно. «Ближайшее время» растягивалось больше чем на пять часов, и Менни это никак не устраивало. Известный конгрессмен — не говоря уж о том, что он был как-никак национальным героем — заслуживает лучшего обращения. Это было самое настоящее оскорбление, и Уэйнграсс не собирался с ним мириться. Пусть он об этом не обмолвился ни словом своему ведьминому кодлу, но его преследовали дурные мысли — мысли, вызывавшие беспокойство.

— «Внемлите, вы, вещуны Кавдорского тана!» — прогремел он во всю силу своих легких, обращаясь с застекленной веранды к двум сиделкам, игравшим в джин рамми.

— Что ты несешь, Менни? — спросила, опуская газету, третья, обосновавшаяся в кресле возле входа в гостиную.

— Это «Макбет», ты, дремучая женщина. Я объявляю войну!

— Войну? Больше в своей конторе ты ничему не научился, Мафусаил…

— Мало же вы знаете о Библии, мисс Эрудит… Я больше ни минуты не желаю оставаться отрезанным от внешнего мира. Либо одна из вас отвезет меня в город, где я смогу дозвониться президенту этой идиотской телефонной компании, либо я уделаю всю вашу кухню.

— И окажешься в смирительной рубашке, — заметила одна из игравших в карты девиц.

— Погоди, — остановила ее партнерша. — Он может позвонить конгрессмену, а тот нажмет на нужные педали. Мне обязательно надо дозвониться Френку. Он завтра вылетает — я ведь тебе говорила, — а мне не удалось забронировать номер в мотеле, в Кортесе.

— Я — за, — откликнулась сиделка, сидевшая возле гостиной. — Он может позвонить из бакалейной лавки Абрама Хокинса.

— Зная вас как облупленных, мои прелестницы, могу вас заверить, что секс здесь ни при чем. Но мы все же позвоним из конторы Джи-Джи. Я не могу доверять личности по имени Абрам. Наверно, он продавал оружие Аятолле и забыл взять комиссионные… Иду надевать свитер и куртку.

— Я поведу машину, — предложила сиделка возле гостиной, роняя газету рядом с креслом и поднимаясь на ноги. — Надень плащ, Менни. На улице холодно, с гор дует сильный ветер.

Уэйнграсс буркнул какой-то нелестный эпитет, прошел мимо женщины и направился в свою спальню, находившуюся в южном крыле первого этажа. Оказавшись в мощеном мрамором коридоре, вне поля зрения медсестер, он тут же ускорил шаг — ему нужно было достать еще кое-что помимо свитера. В своей просторной комнате, южная стена которой — его собственное усовершенствование — была превращена в раздвижные застекленные панели, выходившие на мощеную камнем террасу, Уэйнграсс поспешно направился к платяному шкафу, прихватив по дороге стул, стоявший у письменного стола. Осторожно, придерживаясь за круглые ручки на дверцах шкафа, он влез на стул, дотянулся до завитушечного верха этого плода творческих мук какого-то мебельного дизайнера и снял коробку из-под обуви. Ступив вновь на пол, он перетащил коробку на кровать, открыл ее и извлек на свет Божий автоматический пистолет тридцать восьмого калибра и три обоймы патронов.

Такая таинственность была необходима: Эван приказал запереть шкаф с охотничьими ружьями, убрать патроны и запретил под каким-либо видом приносить в дом оружие. Причина этого для обоих мужчин была слишком очевидна и болезненна, чтобы обсуждать ее вслух: Кендрик боялся — и, пожалуй, не так уж безосновательно, — что его старый друг покончит с собой, если решит, что рак прогрессирует. А для Эммануэля Уэйнграсса, особенно если учесть его прежнюю бурную карьеру, оказаться без оружия было худшим из проклятий. Джи-Джи Гонсалес помог исправить ситуацию, и за все это время Менни только один раз взялся за пистолет: когда дом облепила туча корреспондентов, обгаживавших все вокруг.

Менни вставил одну обойму, остальные две рассовал по карманам. Стул он отнес обратно к письменному столу, затем подошел к стенному шкафу, снял с полки широкий свитер грубой вязки, надел его и убедился, что тот отлично скрывает все подозрительные выпуклости. А потом он сделал то, чего не делал ни разу с тех пор, как была перестроена для него эта комната, не делал даже во время атак репортеров и съемочных групп с телекамерами. Он проверил замки на раздвижных дверях, пересек комнату, нашел красный выключатель, скрытый за портьерами, и включил систему охранной сигнализации. После этого вышел из спальни, закрыл за собой дверь и присоединился к медсестре в прихожей — она уже держала для него плащ наготове.

— Какой красивый свитер, Менни.

— Куплен на распродаже в лыжном магазинчике в Монте-Карло.

— Неужели нельзя ответить без подколки?

— Кроме шуток, так оно и было.

— Ладно, надевай плащ.

— В этом балахоне я смахиваю на Хасида.

— Да нет, ты не прав, ты выглядишь в нем очень мужественно…

— Ладно, пошли отсюда. — Уэйнграсс шагнул было к двери, затем остановился. — Девушки! — его зычный бас рокотал так, что его услышали и на веранде.

— Да, Менни?

— Что?

— Будьте добры, леди, послушайте, что я вам скажу, а я сейчас говорю вполне серьезно. Мне будет гораздо спокойнее, учитывая, что телефон у нас не работает, если вы включите центральную сигнализацию. Сделайте мне такое одолжение, мои милые. Я знаю, что для вас я всего-навсего выживший из ума старикашка, но мне и в самом деле будет спокойнее, если я буду знать, что вы сделаете это для меня.

— Как мило с вашей стороны…

— Конечно, мы сделаем это, Менни.

«Это мое умение вешать на уши лапшу никогда не подводит», — подумал Уэйнграсс, шагая к двери.

— Ну же, давай быстрее, — бросил он отставшей медсестре, все еще путавшейся в своей теплой куртке. — Я хочу успеть к Джи-Джи до того, как эта телефонная компания закроется на месяц.

Ветры с гор и в самом деле были почти ураганными. Путь от массивной входной двери к СААБ-Турбо Кендрика, стоявшему на полпути вниз по круговой подъездной дороге, они проделали, сгибаясь под порывами ветра. Менни отвернулся вправо, закрывая лицо левой рукой, и… вдруг все — и ветер, и холод — потеряли значение. Вначале он решил, что это просто взметенные ветром листья и тучки пыли обманывают его все еще