Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский - Хайнлайн

class="p1">Наташа. Наконец-то, Василий Дмитриевич!

Василий Дмитриевич. Прохорова. Вот так встреча!

Наташа. Что ж вы раньше не признали?

Василий Дмитриевич. Ты такая стала…

Наташа. Приходится, Василий Дмитриевич. Стараюсь. Иначе не заработаешь.

Василий Дмитриевич. Прохорова. Это же надо.

Наташа. А я как вас увидела… Подумала… Вы такой крутой. В казино ходите. А были тихий, тихий. Скромный, скромный… Студенточки ему глазки. А он и не замечает.

Василий Дмитриевич. Замечал, замечал.

Наташа. А вида не показывали.

Василий Дмитриевич. У меня всегда со студенточками плохо кончалось.

Наташа. Как?!

Василий Дмитриевич. Жениться приходилось. Ну, это раньше. При коммунистах. Однажды чуть из партии не вышибли. За это. С тех пор ничего и никого не замечаю.

Наташа. А я?

Василий Дмитриевич. Что?

Наташа. Мне казалось, я вам нравилась.

Василий Дмитриевич. Нравилась. Но только как актриса.

Наташа. А вы мне. И сейчас. Нравитесь. И не только как режиссер.

Василий Дмитриевич. Спасибо. Выпьем за встречу?

Наташа. Выпьем.

Выпивают.

Василий Дмитриевич. Хорошо, что мы с тобой встретились. А то я уж и не знал… Как от тебя избавиться.

Наташа. Чего?

Василий Дмитриевич. Криминал кругом, убийства. И дом могут обчистить. И самого. Ножки — в одну сторону, ручки — в другую. И… Пое-ехали!

Наташа. А я? Как я боялась. Вроде вас знаю. А вдруг вы садистом стали? Или мазохистом.

Василий Дмитриевич. Я?! Мазохист?!

Наташа (смеется). Мазохист — это не страшно.

Василий Дмитриевич. Не понимал никогда. И не понимаю.

Наташа. Потому что не мазохист.

Василий Дмитриевич. Не мазохист.

Наташа. И хорошо. Я тоже не люблю. Я люблю, когда все по-хорошему. Как у нас с вами. А чтоб бить…

Василий Дмитриевич. Зачем?!

Наташа. Они по-другому не могут. Сейчас кругом — сплошные извращенцы. «Эммануэль» смотрели? Василий Дмитриевич. Еще бы.

Наташа. Помните, как она с жокеем? В конюшне? На глазах у мужа?

Василий Дмитриевич. Да.

Наташа. А знаете почему? Ее это вдохновляет. И мужа ее. По-другому ни он, ни она не могут. А когда она… На его глазах… Он просто звереет.

Василий Дмитриевич. Ужас.

Наташа. Правильно. Ужас. Мой бы за это мне так накостылял.

Василий Дмитриевич. И правильно бы сделал. Наташа. Естественно.

Василий Дмитриевич. Потому что нормальный человек.

Наташа. Естественно.

Василий Дмитриевич. И я бы накостылял.

Наташа. И правильно бы сделали.

Василий Дмитриевич. Естественно. (Вздыхает.) Только не могу накостылять…

Пауза.

Бросила она меня.

Наташа. Как?!

Василий Дмитриевич. Меня все жены бросают. Я для них — первая ступень ракеты. Вывожу на орбиту. Ба-бах… Они полетели… А я сгораю. В плотных слоях атмосферы.

Наташа. Бедненький вы мой.

Василий Дмитриевич. Про последнюю… Честно говоря, не думал. Думал, вместе сгорим. В атмосфере. Или еще где… Когда время придет.

Наташа. И давно?

Василий Дмитриевич. Что?

Наташа. Сгорели.

Василий Дмитриевич. Полгода скоро… Когда режиссером был — все было. И деньги, и любовь. А теперь: «Не могу жить на твое пособие». Не можешь — заработай. А она ни дня не работала. Погоду, правда, объявляла однажды. И то благодаря связям моим… «Над Антарктикой — циклон, в Москве — холодно, плюс пятьдесят пять…» Это мне пятьдесят пять. Если хочешь знать.

Наташа. Я знаю.

Василий Дмитриевич. Откуда?

Наташа. Мы все про вас знали.

Василий Дмитриевич. Вот уж не думал.

Наташа. Да, Василий Дмитриевич… А где она сейчас? Ваша жена?

Василий Дмитриевич. Откуда я знаю? Развернулась… И… кильватерной колонной… Как у Блока…

Наташа. А дети?

Василий Дмитриевич. Какие дети?! Дочка… Первая… от второго брака… третий месяц… То ли с одноклассником живет, то ли с учителем. А про вторую… от первого… И вообще… Говорить не хочется… Тебе-то самой сколько?

Наташа. Я уже старенькая, скоро двадцать три.

Василий Дмитриевич. Как моим женам… Бывшим. Всем по двадцать три было.

Наташа (с намеком). Ва-асилий Дмитриевич… И мне — двадцать три.

Василий Дмитриевич. Хватит, Прохорова.

Наташа (покорно). Хватит — так хватит.

Василий Дмитриевич (переводит разговор на другую тему). Парень-то у тебя есть? Бойфренд по-вашему?

Наташа. Лучше б не было.

Василий Дмитриевич. Чего?

Наташа. Три года ждала. Пока в армии был. И вот. Дождалась. Не хочется и говорить.

Василий Дмитриевич. Ну, хоть какой он? Внешне?

Наташа. Какой? Ну, как вам объяснить. Вот… (Показывает.) Вот такой… Десантник. Девяносто кило.

Василий Дмитриевич. Как в моей овчарке.

Наташа (вздрагивает). Ой!

Василий Дмитриевич. Не бойся. Я другу ее отдал. Прокормить не могу.

Наташа. Извините. Я больших собак боюсь.

Василий Дмитриевич. Твоему сколько мяса надо?

Наташа. Пару кило в день — точно.

Василий Дмитриевич. Как моей овчарке.

Наташа. С собакой легче. У меня такса была. Скажешь ей «место» — она и лежит. А мой…

Василий Дмитриевич. Что?

Наташа. Ничего.

Василий Дмитриевич. Не хочет лежать?

Наташа. Не хочет.

Василий Дмитриевич. Да-а. Не позавидуешь.

Наташа. Василий Дмитриевич. Если б вы только знали.

Василий Дмитриевич. И знать не хочу.

Наташа. Да. Так лучше.

Пауза.

Василий Дмитриевич. Эх, Прохорова. Нехорошо все это.

Наташа. Чего уж тут хорошего.

Василий Дмитриевич. Вот ты сейчас где?

Наташа. На репетиции. Ночной.

Василий Дмитриевич. А этот твой… Девяносто кило. Наверное, ждет, волнуется. Аты…

Наташа. А что — я?

Василий Дмитриевич. А ты…

Наташа. Что?

Василий Дмитриевич. А ты — актриса…

Наташа. А знаете, Василий Дмитриевич, сколько актрисы зарабатывают?

Василий Дмитриевич. Знаю.

Наташа. Знаете, а говорите. Пробовали сами прожить на эти деньги? (Всхлипывает.) А то, что мой десантник наркоманом вернулся?! Вы знаете?! А то, что он пьет, травку курит?

Василий Дмитриевич. Брось. Этого я не знал.

Наташа. Все мои деньги на наркотики уходят. А травка? Знаете сейчас почем?

Василий Дмитриевич. Нет.

Наташа. А мясо?

Василий Дмитриевич. Не знаю. Жена всегда покупала.

Наташа. Самое дешевое. Которое он не ест. Сто с лишним рублей за одно кило. Представляете? А в нем их — девяносто пять.

Василий Дмитриевич. Да-а…

Наташа. А прачечная, а за квартиру?!

Василий Дмитриевич. Большая квартира?

Наташа. Маленькая. Но триста долларов отдай. А ему — хоть бы хны! Хорошо родители есть. То картошечку пришлют, то грибочки. И дочка у них. В Рязани.

Василий Дмитриевич. Дочка?

Наташа. Да. Хоть подружка вырастет. И в армию не возьмут. Как моего десантника.

Василий Дмитриевич. Постой. Какая дочка? Какая Рязань? Я твоих родителей знаю. Они в Москве, на Кутузовском проспекте живут.

Наташа. Вы давно их видели?

Василий Дмитриевич. Месяца три.

Наташа. Отец проигрался в карты. В пух и прах. Пришлось квартиру продать. И переезжать в Рязань. Всем семейством. Сейчас они свиней там разводят.