Петербург. Стихотворения (Сборник) - Андрей Белый

Предчувствие

Паренек плетется в волостьНа исходе дня.На лице его веселость.Перед ним – поля.

Он надвинул разудалоШапку набекрень.На дорогу тень упала: —Встал корявый пень.

Паренек, сверни с дороги, —Паренек, сверни!Ближе черные отроги,Буераки, пни.

Где-то там тоскливый чибисПролетает в высь.Миловались вы, любилисьС девкою надысь —

В колокольчиках, в лиловых,Грудь к груди прижав,Средь медвяных, средь медовых,Средь шелковых трав.Что ж ты вдруг поник тоскливо,Будто чуя смерть?Одиноко плещет иваВ голубую твердь.

Вечер ближе. Солнце ниже.В облаках – огни.Паренек, сверни – сверни же,Паренек, сверни!

1908Суйда

Убийство

Здравствуй, брат! За око око.Вспомни: кровь за кровь.Мы одни. Жилье далеко.Ей, не прекословь!

Как над этой над лужайкойКровь пролью твою…Забавляюсь балалайкой,Песенки пою.

Веселей ходите, ноги,Лейся, говор струн!Где-то там – в пологом логе —Фыркает табун.

Где-то там – на скате – тройкаВ отходящий деньКолокольцем всхлипнет бойко:Тень-терень-терень!..

Протеренькай, протеренькайПрямо на закат!Покалякаем маленькоМы с тобою, брат.Отстегни-ка ворот пестрый:К делу – что там ждать!И всадил я ножик вострыйВ грудь по рукоять.

Красною струею прыснулКрасной крови ток.Ножик хряснул, ножик свистнулВ грудь, в живот и в бок.

Покрывая хрип проклятий,В бархатную новьИз-под красной рукоятиПеной свищет кровь.

Осыпаясь прахом, склоныТихо шелестят;Галки, вороны, вороныСтаей налетят.

Неподвижные, как стекла,Очи расклюют.Там – вдали, над нивой блеклой,Там – вдали: поют.

С богом, в путь! Прости навеки!Ну, не обессудь.Я бегу, смеживши веки.Ветер свищет в грудь.

К ясным девкам, к верным любамНе придет авось, —Как его стальным я зубомПросадил насквозь.

1908Серебряный Колодезь

Бегство

Ноет грудь в тоске неясной.Путь далек, далек.Я приду с зарею краснойВ тихий уголок.

Девкам в платьицах узорныхПеснь сыграю я.Вот на соснах – соснах черных —Пляшет тень моя.

Как ты бьешься, как ты стонешьВижу, слышу я.Скоро, друг сердечный, сгонишьСтаю воронья.

Веют ветры. Никнут травки.Петухи кричат.Через лес, через канавки —Прямо на закат.

Ей, быстрей! И в душном дымеВижу – городок.Переулками кривымиПрямо в кабачок.

1906Москва

В городке

Руки в боки: ей, лебедки,Вам плясать пора.Наливай в стакан мне водки —Приголубь, сестра!Где-то там рыдает звуком,Где-то там – орган.Подавай селедку с луком,Расшнуруй свой стан.Ты не бойся – не израню:Дай себя обнять.Мы пойдем с тобою в банюМалость поиграть.

За целковым я целковыйВ час один спущу,Как в семейный, как в рублевыйНомер затащу.

Ты, чтоб не было обмана,Оголись, дружок.В шайку медную из кранаБрызнет кипяток.

За мое сребро и златоМне не прекословь: —На груди моей косматойСмой мочалом кровь.

Растрепи ты веник колок,Кипяток размыль.Искусает едкий щелок,Смоет кровь и пыль.

Обливай кипящим пылом.Начисто скребиСпину, грудь казанским мылом:Полюби – люби!

Я девчоночку другую —Не тебя – люблю,Но обновку дорогуюДля тебя куплю.

Хошь я черный вор-мерзавец, —Об заклад побьюсь,Что на вас, моих красавиц,В ночь раскошелюсь.

Ей, откуда, ей – узнай-ка,Заявился я?Трынды-трынды, балалайка,Трыкалка моя!

По крутым речным излукамПролетит туман…Где-то там рыдает звуком —Где-то там – орган.

1908Серебряный Колодезь

В деревне

Ходят плечи, ходят трясом,Стонет в ночь она, —Прошушукнет поздним класомСтебель у окна.

«Ты померкни, свет постылый,—В вечный темень сгинь!Нет, не встанет из могилыСокол мой: аминь!

Как проходят дни за днями.Палец жжет кольцо».Мухи черными роямиПлещут ей в лицо.

Прошушукнет поздним класомСтебель у окна.Ходят плечи, ходят трясом, —Стонет в ночь она.

Стар садится под оконцемЛюбу обнимать:«Задарю тебя червонцем, —Дай с тобой поспать!»

Но в оправе серебрёнойСтукнул грозен перст.«Сгинь», – и молоньей зеленойНебосвод отверст.

«Ты, обитель, богомольцаВ скит принять сумей!»Но, взвивая блеском кольца,Прыщет в небо змей.

1907Москва

Виселица

Жизнь свою вином расслабилЯ на склоне лет.Скольких бил и что я грабил,Не упомню – нет.

Под железной под решеткойВовсе не уснуть.Как придут они ужоткоУзел затянуть.

Как там столб дубовый нончеВрыли в лыс бугор.Заливайся, песня, звонче!Вдаль лети же, взор!

Все не верю – не поверю…Поздно: срок истек;И шаги, – шаги у двери;Заскрипел замок.

Офицер кричит конвойным:«Сабли наголо!»И полдневным солнцем, знойным,Темя обожгло.

Привели. Сухою пыльюВетер в выси взвил.Золотой епитрахильюПоп меня накрыл.

Вот сурово мне холодныйПод нос тычут крест.Сколько раз я шел, свободный,Ширью этих мест.

Сколько раз встречал, как зверь, яВ логе белый день,Прошибал со свистом перьяМеткий мой кремень —

Скольким, скольким певчим птицам.Вкруг окрестных селСкольким, скольким молодицамВскидывал подол.

Закрутили петлю ловко.Леденеет кровь.Перекинулась веревка.«Ей, не прекословь!»

Под ногой – сухие корни,А под носом – смерть.Выше, виселица, вздерниВ голубую твердь!

Подвели: зажмурюсь, нет ли —Думать поотвык.Вот и высунул из петлиКрасный свой язык.

1908Серебряный Колодезь

С высоты

Руки рвут раскрытый ворот,Через строй солдатЧто глядишь в полдневный город,Отходящий брат?

В высь стреляют бриллиантомТам церквей кресты.Там кутил когда-то франтомС ней в трахтире ты.

Черные, густые клубыК вольным небесамФабрик каменные трубыИзрыгают там.

Там несется издалека,Как в былые дни —«Распрямись ты, рожь высока,Тайну сохрани».

Вольный ветр гудит с востока.Ты и нем, и глух.Изумрудом плещут в окоЗлые горсти мух.

1908Серебряный Колодезь

Паутина

Калека

Там мне кричат издалека,Что нос мой – длинный, взор – суровый,Что я похож на паукаИ страшен мой костыль дубовый,Что мне не избежать судьбы,Что злость в моем потухшем взгляде,Что безобразные горбыТорчат и спереди, и сзади…Так глухо надо мной в дуплоПостукивает дятел пестрый…Глаза – как ночь; как воск – чело;На сердце – яд отравы острый;Угрозою кривится рот;В ресницах стекленеют слезы…

С зарей проносится и гнетЕдва зеленые березыЕдва запевший ветерокИ кружится на перекрестках,И плещется там мотылекНа кружевных, сребристых блесткахВ косматых лапах паука;Моя дрожащая рукаПротянется и рвет тенета…В душе – весенняя тоска:Душа припоминает что-то.

Подглядываю в мягких мхах,Весь в лиственном, в прозрачном пухе,Ребенок в голубых цветахТам крылья обрывает мухе, —И тянется к нему костыль,И вскрикивает он невольно,И в зацветающую пыльСпасается – мне стыдно, больно: —Спасается, в кулак свистя,И забирается в валежник.

Я вновь один. Срываю яМой нежный, голубой подснежник, —

А вслед летят издалекаТрусливые и злые речи,Что я похож на паукаИ что костыль мне вздернул плечи,Что тихая моя жена,Потупившись, им рассказала,Когда над цветником она,Безропотная, умирала,Как в мраке неживом, ночномНад старым мужем – пауком —Там плакала в опочивальне,Как изнывала день за днем,Как становилась всё печальней; —Как безобразные горбыС ней на постель ложились рядом,Как, не снеся своей судьбы,Утаивала склянку с ядом,И вот…

Так медленно бреду.Трещат и пикают стрекозыХрустальные – там, на пруду.В ресницах стекленеют слезы;Душа потрясена моя.Похрустывает в ночь валежник.

Я вновь один. Срываю яЦветок единственный, подснежник.

1908Москва

Весенняя грусть