Случай из практики 2 - Кира Измайлова

– Это что за спектакль? – спросила я, хотя догадки у меня уже имелись.

– Отец всегда запрещал нам с братом приносить в дом всякую пакость, – спокойно ответил капитан. – Мы никогда ничего не подбирали. Ничего не брали с собой. Никаких чужих вещей, ничего найденного на дороге, даже если очень хотелось.

– То-то вы шпагу прихватили, – не удержалась я.

– Это другое, – Лауринь посмотрел на меня холодно, без улыбки. – У меня не было выбора.

– У меня тоже, – пожала я плечами.

Идеи Лагарсты ясны: тебя всегда могут подставить, подсунуть симпатичную вещь, которая окажется краденой, а то и похуже… Но Лауринь, видимо, помышлял о другом.

Думать о том, что кто-то мог бы подслушивать наши разговоры через клочок бумаги, было… неприятно. Но кто знает, какими способностями обладает Наор? На что он способен? Может ли зачаровать бумажку, на которой потом напишут его имя? Если так, Лауринь верно поступил, избавившись от записки! Вот только что уже удалось узнать противнику?

– Раньше бы вам спохватиться…

– Я только что вспомнил, – хмуро ответил он. – Это… совсем давнее. Сказки.

Я промолчала. Сказки, значит… Трудно представить Ференца Лагарсту, рассказывающего сыновьям сказки. Трудно представить его играющим с ними в разбойников. Однако он играл и рассказывал – учил, исподволь, незаметно, и только благодаря этому Лауринь сумел дожить до нынешнего дня. Как знать, не помогут ли сказки Лагарсты выжить и мне…

– Мне пора, – сказал капитан. – Узнаю что-нибудь про торговца, сообщу.

– Хорошо, – кивнула я. – Если что, я за вами птицу пришлю. Да переоденьтесь! Мне для вас куртки не жалко, но на кой мне ваш мундир?..

– Повод вернуться, – хмыкнул Лауринь.

– Да от вас теперь и так не избавиться, – усмехнулась я в ответ, проходя вслед за ним в спальню. – Что скажет ваша невеста, а?

– У меня нет невесты и никогда не было, – неожиданно холодно произнес он, стаскивая мою рубашку, чтобы сменить ее на форменную. – А если бы об Иноре, то обстоятельства вам известны. И я попросил бы не шутить более на эту тему.

– Вы сделались невыносимо суровы, Лауринь, – сказала я, проводя рукой по его спине. Приятно смотреть, как напрягаются мускулы у сильного мужчины! – Мне не хватает вашей щенячьей преданности, но в ипостаси зубастого кобеля вы даже… интереснее.

– Вы что, хотите, чтобы я сегодня вовсе никуда не уехал? – поинтересовался Лауринь, не оборачиваясь.

– Колодец во дворе, – любезно напомнила я. – Всегда к вашим услугам. Да езжайте уже! Мне надо подумать, а это совершенно невозможно делать, когда вы тут. Отвлекаете…

– В таком случае… – Лауринь затянул пояс. – Всего доброго. Свяжусь с вами, если появятся новости.

– Взаимно, – кивнула я. Нет, я ничего не имела против присутствия капитана, но размышлять все-таки лучше в одиночестве. Ну нельзя же сосредоточиться в подобной ситуации! – Всего доброго…

Но, признаться, даже с отъездом Лауриня ничего путного я не придумала. Очевидно было лишь одно: наши выводы верны, а Наор ведет какую-то запутанную игру, подкидывая одну подсказку за другой. Вернее даже, не подсказку, а приманку, и куда заведет очередная такая штука, предсказать мне не дано…

Глава 30. Черная полоса

И снова затишье. Мне казалось, будто Наор – а я не сомневалась в том, что это действительно мой давний соперник снова начал игру, – специально медлит, выжидая, когда же я потеряю терпение и совершу какую-нибудь ошибку. Но какую именно? Чего он хочет?

Ответа не было… От злости и безысходности я за неполную неделю разобралась с двумя кражами и с поличным взяла убийцу (пожилой человек заподозрил племянника в покушении на свою жизнь и оказался прав), но это не принесло мне никакого удовлетворения. Рутина, чтоб ее!

Вороны исправно следили за торговцем, сменяясь на посту, но ничего интересного углядеть не смогли. Возможно, конечно, это интересное происходило в помещении, куда птицам доступа не было, но они не заметили подозрительных посетителей, а сам торговец никуда не отлучался. С другой стороны, Наор однозначно умел использовать мысленную связь на расстоянии, мог подчинять своей воле других людей, поэтому моя слежка ничего не давала. Отсекала вовсе уж очевидные вещи, и только!

Даже Лауринь – и тот не показывался на глаза. Я, правда, слыхала, будто его услали с поручением куда-то, чуть не на границу (и то, полковник явно рад был держать капитана подальше от своей предприимчивой племянницы; хотя лучше бы он девицу под замок посадил!), а потому вестей от него ждать не приходилось. Даже жаль – не вышло получше узнать его заново, и представится ли теперь такой случай, неизвестно.

Я была полна самых скверных предчувствий, потому пребывала в отвратительном расположении духа. Спасло бы какое-нибудь серьезное дело, но, как назло, после праздников в столице всё улеглось. От Его величества тоже не было вестей, а я не сомневаюсь, случись что по памятному делу актрисы Гайрэ, меня бы известили! Значит, обошлось…

Только и оставалось обедать ежедневно у папаши Власия в надежде разжиться сплетнями, но и у него было пусто. Правда, от него я узнала, что мой юный коллега с блеском распутал пару загадок (мне на четверть часа, не более, но по его возрасту самое оно) и теперь светится довольством. И, говорят, ошивается вблизи сыскного отделения, не иначе, хочет завести знакомство… Кто ж так действует? Сыскарей надо брать, когда им не до личности вопрошающего, если тот помогает словом или делом, либо же начинать знакомство издалека, входить в доверие… но это долго. Мне в свое время повезло столкнуться по паре дел с Висласом, тогда еще майором, с ним мы и сдружились – высокое начальство не было мне нужно. Но Анельт-то явно метит в друзья к руководителям, чтобы получать информацию на блюдечке, как он себе мыслит. Зря он так: если и сложится, ему достанется в лучшем случае выхолощенная версия, голые сведения, ни одной мелкой детали – начальство ведь не может вникать во все дела без исключения! Факты же лучше всего получать с пылу с жару, от очевидцев, ну, хотя бы от рядовых сыскарей: они зачастую видят много больше того, о чем докладывают руководству! Главное, уметь спросить…

Ну что ж, попытка не пытка, я Анельту мешать не стану, но и помогать тоже. К слову сказать, после памятного дела об ойфане он мне на дороге не попадался. И славно, пусть барахтается… Выплывет – честь ему и хвала, нет – что ж, это естественный отбор. Я не пострадаю в любом случае, моя клиентура – люди обеспеченные. Те, кто предпочитает заплатить поменьше, пойдут к частным сыщикам или тому же Анельту, а не ко мне, а перехватывать моих клиентов у молодого мага пока кишка тонка. И не скоро он еще возмужает настолько, чтобы мы смогли соперничать на равных!

Теша себя этой мыслью, я наведалась сперва к папаше Власию, не узнала никаких интересных слухов, затем заглянула в сыскное, к Висласу, снова не услышала ничего любопытного и приуныла.

Как нарочно погода стояла изумительная: немного потеплело, можно было не кутаться в меха, и на улицах заметно прибавилось народу. Снежно, солнечно, словом, тот прекрасный зимний день, каких немало в Арастене, вот только я обычно их пропускаю: либо отсыпаюсь, либо работы невпроворот… Но сегодня, раз уж вышла из дома не по делу, грех было упускать такую погоду, и я отправилась в дворцовый парк: голову проветрю, глядишь, что ценное в ней заведется!

В холода мало кто прогуливался здесь просто так, да и благородные господа выходят на променад попозже, и я мерила шагами заснеженные аллеи в гордом одиночестве. Хорошо ни о чем не думать! Даже тревога, привычная спутница в последние дни, отпустила меня ненадолго. Я не мечтала, будто все обойдется, я даже не рассчитывала на это, возвращаясь в Арастен, лишь надеялась, что дело обернется иначе, но просчиталась… Вот только сложно было размышлять об этом, подставляя лицо яркому солнцу, щуря глаза на ослепительное синее небо без единого облака, на сверкающие снежные шапки на деревьях…

– Не положено это! – произнес девичий голос на соседней аллее. Парк – удивительно удобное место для подслушивания: за живой изгородью тебя не увидят, зато ты все расслышишь превосходно! Интересно, что это там за ломака?

Девушке что-то неразборчиво отвечал ломкий юношеский басок. Дескать, это у вас не положено, а у нас вполне в порядке вещей. Какая-то возня, потом всколыхнулись ветки, осыпая снежное серебро, и снова всё стихло.

Меня уже снедало любопытство. Этот звук я ни с чем не перепутаю, так отвешивает полновесную пощечину крепкая девичья рука, не привыкшая сдерживаться, умеющая и строптивого коня сдержать, и из лука выстрелить…

– Я прошу простить… – начал было юноша сдавленно, я так и представила, как он держится за щеку – хорошо, если девица ему зубы не вышибла, знавала я таких барышень!