Синица в руках - Борис Петров

крепилась, но поймав утвердительный кивок Елены, уснула на переднем сиденье. Машина двигалась все медленнее, становясь в очередь воскресной пробки усталых дачников, рвущихся обратно в Москву. Постепенно джаз сменился радиоволной, разбавляющей сухой воздух климат-контроля цифрами и пустыми комментариями экспертов.

Развозя полусонных девчонок по домам, она удивлялась, как это они собирались самостоятельно возвращаться обратно. Вроде и путешествие было не таким уж далеким, правда и она сама была бы не прочь упасть на диван и просто лежать, не включая телевизор, без шума и пустого музыкального фона, хотелось сохранить то ощущение пространства и прозрачности, которое они почувствовали там, и которое было уже начисто вымыто шумным мегаполисом.

Они договорились поехать куда-нибудь вместе еще раз, связь было решено держать через Алену, но довлеющий над Еленой шум города неумолимо подсказывал, что стоит об этом забыть, завтра их вновь окунет с головой бесконечность рутины, всепоглощающая и опустошающая. Ей захотелось быть хоть на малую часть столь же легкой в своих решениях, как Юля. В этой девочке она видела себя много-много лет назад. Домой ехать совсем не хотелось, Андрея не было, странно, но она даже перестала спрашивать куда и с кем… от понимания этого у нее в глубине груди разлился ледяной водопад, сковывающий сердце и легкие. Она начала задыхаться, с трудом осознавая, куда она движется.

Обнаружила она себя медленно движущуюся по площади Гагарина, хорошо было видно блестящую стелу, с взлетающим ввысь человеком. Со всех сторон ее объезжали машины, оглушительно сигналя и крича что-то гадкое в окно.

Проехав площадь, она свернула на дублер и вжалась между двумя огромными джипами на парковке. Перед ней поблескивали на позднем солнце яркие витрины магазинов, безучастно смотрели на нее десятки глаз проходящих мимо, не замечая на ее лице мертвенную бледность, неиссякаемый поток слез, который она и не старалась унять.

В окно постучали, деликатно, но настойчиво. Она медленно, как бы во сне обернулась. Рядом стоял инспектор ДПС и спокойно ожидал, пока она откроет окно.

— Добрый вечер, — поздоровался он хрипловатым баритоном. Он был огромного роста, со смешным большим носом, напоминающим картошку, из-под фуражки пробивались черные толстые волосы, покрытые серой пылью дороги. — Сержант Павлов.

— С Вами все хорошо?

— Да, да, все нормально, — попыталась отшутиться Елена, но вышло это неестественно. Она не могла понять, что на нее нашло, почему у нее дрожат руки, и что с ней происходит. Слезы душили, рвали сердце в груди, яростно, жестоко. Она снова заплакала.

— Может вам вызвать скорую, или позвонить кому-нибудь? — ему было неудобно, он уже жалел, что решил проверить ее, завидев ее машину еще на подъезде к площади.

— Нет, не надо. Я сейчас успокоюсь, и все будет хорошо. Спасибо вам большое, — Елена выключила зажигание и, резко схватив сумку, вышла из машины, едва не сбив его с ног.

— Ой, простите. Я сейчас погуляю полчасика и успокоюсь.

— Хорошо. Если вам будет нужна помощь, обращайтесь. Можем, если потребуется, сопроводить до дома, — он показал на припаркованную на проспекте патрульную машину.

Она мило улыбнулась ему и поблагодарила еще раз за участие. Сержант, радостный, что больше ничего не нужно, попрощался, еще раз внимательно всмотревшись в ее глаза, зрачки были нормальные, глаза раскраснелись от слез.

Ругая себя за слабость, она направилась к набережной. Голова медленно прояснялась. Чувство гнетущей тревоги, как ей теперь казалось, что это была именно тревога, улетучилось, сменившись злой уверенностью. Остановившись на склоне Андреевской набережной, она еще долго ходила вокруг пруда, испытывая странное желание раздеться и броситься в него. Ее не смущал ни цвет, ни запах пруда. Мало заботили гуляющие рядом, ей просто захотелось, как в детстве, побыть немного бесшабашной, сделать что-то без оглядки на чужое мнение, хотелось свободы.

Большая лохматая собака, не слушая криков хозяев, с размаху бросилась в пруд, весело разбрызгивая спокойную воду.

— Гарри! Гарри! Ух, негодник! Иди сюда! — не унималась на другом конце пруда полная женщина, бессильно взмахивая руками с широким поводком, но пес и не думал вылазить.

Наплескавшись вволю, пес вылез на другом конце пруда, подальше от хозяйки, топавшей с грозным видом на месте. Он вальяжно подошел к Елене и, ничуть не стесняясь, стал отряхиваться, обдав ее фонтаном теплых брызг.

— Ну, и как это понимать? — осуждающе спросила его Елена. Пес только широко зевнул, пролаяв что-то примиряющее.

— Ты считаешь это нормальным?

Пес несколько раз гавкнул, игриво махая хвостом.

— Ах, вот ты как, ну погоди, — она оглянулась и увидела брошенное на траве ведро, видимо оставленное дворником. Зачерпнув почти полное ведро, она стремительно подбежала к псу и вылила на него воду. Пес, не ожидавший такого от человека, отскочил в сторону и стал с опаской глядеть на нее.

— Квиты, — отряхнулась Елена.

Наконец добежала хозяйка, бросившаяся к псу.

— Гарри, маленький мой, она тебя обидела? Тебе больно. Да? Да? — она с ненавистью посмотрела на Елену. — Таких как вы надо в полицию сажать! Издеваетесь над моим Гарри!

— Никто над ним не издевался, — пожала плечами Елена. Футболка была мокрая, и ей хотелось снять ее и выжать, но вокруг было слишком много людей. Собравшаяся толпа громко высмеивала грозящую судом хозяйку собаки, и та, не найдя поддержки, быстро ушла, чуть ли не на руках уводя «покалеченного» пса.

— Да, мельчают кобели, — заметил один пожилой мужчина.

— Это уж точно! — расхохотались девицы рядом, тыча пальцами в своих кавалеров.

— Это уж точно, — горько повторила про себя Елена.

* * *

Время неумолимо, еще недавно цвели цветы, все вокруг зеленело и дышало свежестью, которую не смог убить мегаполис, а теперь уже пришла осень, с ее колючими ветрами, серым дождливым небом. Все задуманное терялось в этом сером свинце, не оставляя и капли жизни в поглотившей все рутине. Поблизости уже маячила зима…

В столовой было немноголюдно, обеденное время подходило к концу, и запоздалые посетители апатично соглашались на то, что им клали в тарелки. Елена с Аленой долго стояли возле витрины с салатами, делая вид, что выбирают.

— Честно говоря, я не хочу есть, — шепнула Алена, безразлично глядя на поставленный на поднос капустный салат. — Я так устала, что хочу только спать.

— Я тоже, — вздохнула Елена и двинулась дальше. — Пойдем, через полчаса продолжение, а если мы не поедим, — они нас сожрут!

Алена заметила входящих в зал Дмитрия Павловича с Виталием и толкнула Елену в бок.

— А, вот вы где! — картинно радостно воскликнул Дмитрий Павлович. Елена тихо выругалась. — А я все думаю, куда наши красотки делись.

— Смотрите, много не ешьте, а то