Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1) - Джулия Джонс

- Зачем ты мне об этом рассказываешь?

- Чтобы ты знала, что поставлено на кон. Всякий неопытный чародей опасен. Гнев, страх, ужас - любое сильное чувство способно исторгнуть из него магию. Ты должна остерегаться таких потрясений. Если ты замахнешься на кого-то в гневе, твоя сила может выплеснуться наружу. Не давай себе воли от этого зависит не только твоя жизнь.

Аш решила молчать... и не бояться.

- Будь у нас больше времени, я показал бы тебе то, что суллы называют саэр раль, Путь Пламени, - это учение позволяет владеть своими чувствами, не поддаваясь страху или гневу. Сам я никогда не прибегал к нему, но я родился в Ревущих горах и знаю, что пламя холодным не бывает. - Кант пристукнул клюшками. - Однако мне приходится отправлять тебя на Север, защищенную одними только заклятиями. Думаю, нам обоим следует молиться, чтобы в следующую нашу встречу твоя сила уже разрядилась и мне, старику, не пришлось учить тебя искусству владеть собой. Знай одно: всякое колдовство, к которому ты прибегнешь, прежде чем доберешься до пещеры, разорвет наложенные мной узы. - С губ Канта брызнула слюна. - Ты поняла?

- Да.

- Заклятия не устоят против силы Простирающей Руки. - Кант помолчал и добавил тихо: - Мало что устоит.

Аш держала себя в руках, не желая раскрываться перед этим человеком. Кант, посмотрев на нее, пожал плечами.

- Вот, собственно, и все, что я хотел сказать. - Он начал слезать со стула, и Аш отвернулась, чтобы не стеснять его. Его затрудненное дыхание кололо ей спину, как дротиками.

Когда он наконец двинулся к двери, она повернулась и спросила:

- Откуда мой приемный отец узнал, что я - Простирающая Руки?

- Давай уточним: ты хочешь знать "откуда" или "когда"? Его проницательность обезоружила Аш.

- Хорошо - когда?

На лице Канта отразилось что-то вроде сочувствия.

- Пророчества о пришествии следующей Простирающей Руки передаются из уст в уста десять веков с самой смерти предыдущей. Многие я сам читал или слышал. Некоторые из них - явная подделка, состряпанная любителями надувать. Другие так начинены устаревшими оборотами и метафорами, что нет двух ученых, толкующих их одинаково. Третьи написаны на мертвых языках и в переводе утрачивают многие оттенки смысла. И лишь очень немногие похожи на правду. Одно из таких пророчеств - это детский стишок, хорошо известный на Севере.

-Прочти мне его, - сказала Аш, видя, что Кант колеблется.

Кант переставил клюшки поудобнее и произнес тихо и таинственно:

На белый свет ты глянешь

На горе, у закрытых дверей,

И руки врагам протянешь,

Судьбы не зная своей.

Тишина наполнила комнату, как холодная вода. Аш стояла неподвижно, Кант ждал. Воздух между ними сгустился и потемнел. Запахло стариной. Аш выдерживала взгляд Канта, пока он сам не отвел глаза. Ей не хотелось обсуждать с ним эти стихи. Все и так ясно. Ее оставили на северном склоне Смертельной горы, в пяти шагах от Тупиковых ворот, "закрытых дверей", а Пентеро Исс, Ангус Лок и вот этот человек знали, кто она, задолго до того, как она сама узнала об этом.

Вот Кант и ответил на ее настоящий, невысказанный вопрос. Ее приемный отец знал все с самого начала. В Венисе каждый год находят десятки брошенных младенцев - у порога богатых особняков, на ступенях Храма Костей, у пьедестала статуи Пенгарона на площади Четырех Молений. Через руки Исса прошли, наверно, сотни детей, но он взял себе только одного младенца девочку, оставленную умирать за Тупиковыми воротами.

Аш закрыла глаза и напомнила себе, что должна быть сильной.

- Хорошо, ступай теперь, - сказала она Канту. - Скажи Ангусу, что я готова.

Он пожевал губами, но смолчал, склонил голову, как получивший приказ слуга, и вышел.

Только когда дверь за ним закрылась, Аш ухватилась за стол, ища опоры. А она-то думала, что отец любит ее.

Несколько минут спустя, когда вошел Ангус, она уже овладела собой, и ее лицо ничего не выражало. Облегчение, которое она испытала при виде его широкого красного лица, удивило ее. Он сбрил бороду, подстригся и прямо цвел здоровьем.

- Экая ты красавица, - сказал он, оглядев ее с головы до пят - Я так и думал, что синее тебе пойдет.

Она уже и позабыла, что одета во все новое. Аш хотела ответить, но как-то не нашла слов и просто покружилась на месте, чтобы Ангус разглядел ее со всех сторон. Юбка обвилась вокруг лодыжек, и тогда Аш вспомнила, как много раз проделывала то же самое для Пентеро Исса.

Ангус смотрел на нее без улыбки, тоже явно не желая ничего говорить.

- Хочу поблагодарить тебя за все эти чудесные вещи... - начала Аш.

- Пустяки, - твердо остановил ее Ангус. Аш не поняла его внезапной суровости. - Пора в дорогу. Райф ждет нас с лошадьми. - Он взял корзинку с вещами Аш и вышел.

Она, надев новый плащ и перчатки, последовала за ним. В темных сенях она столкнулась с сестрой Ганнет. Старушка, не поздоровавшись с ней, еще суровее сжала свои сморщенные губы.

Аш открыла дверь, и навстречу ударил ветер. Поднималась буря, и снег летел, запорашивая кремово-красный ковер на полу. Канту это не понравится, подумала Аш, торопливо завязывая тесемки плаща.

Ее новые сапожки сразу ушли глубоко в снег. Райф стоял у чугунных ворот с Лосем, гнедым и пони - крепкой лошадкой с толстыми ногами и шеей. Она была серая, как Лось, но потемнее и с пятнами, невидной масти, как сказал бы мастер Хейстикс, большеголовая и с белыми носочками на трех ногах.

Райф усмехнулся при виде Аш. Вьюга его не пугала - он не дрожал и не притопывал ногами, как делают многие на холоде.

- Красотка, правда? - спросил он, кивнув на пони.

- Да. - Аш остановилась недалеко от лошади, чтобы не пугать ее для первого раза. - Как ее звать?

- Снегурка, - с той же ухмылкой ответил Райф. Аш, как дурочка, тоже заухмылялась.

- Чудесное имя. Просто чудесное. - Сняв перчатки, она подошла к пони сбоку. - Снегурка. - Не трогая лошадку, она дала ей обнюхать себя. Мастер Хейстикс всегда на этом настаивал. "Перво-наперво дайте новой лошади к вам принюхаться, - говорил он. - Каково бы вам было, если б незнакомый человек подошел и схватил вас за шею?" Аш показалось вдруг очень важным, чтобы Снегурка полюбила ее.

Снегурка понюхала, посмотрела и мотнула головой. Аш взглянула на Райфа. Он кивнул, и она потрепала Снегурку по шее. Пони внимательно следила за ней большим карим глазом. Когда рука опустилась к холке, Снегурка сама стала напрашиваться на ласку, и сердце Аш стеснилось от радости. А когда Райф дал ей зеленое яблочко для пони, она подумала, что сейчас заплачет.

- Возьми, - сказал он. - Прежний владелец говорил, что она любит такие больше всего.

Снегурка приняла предложенное яблоко и позволила погладить свою гриву, пока жевала его.