Индиговый ученик - Вера Петрук

«Касание Солнца» – атака по болевым точкам и полный паралич тела. Арлинг много раз отрабатывал этот удар на чучеле в школе, но в жизни предпочитал более легкие способы убийств. Наверное, он должен был гордиться, что Аль Рат не поленился убить его так сложно. А может, наконец, подействовал яд? Впрочем, что именно стало причиной его беспомощности, уже не имело значения. Похоже, он приближался к неизбежному концу, и эта ошибка станет в его жизни последней.

– Ты хорошо сражался, драган, – почти ласково прошептал Железная Кожа, – за это я подарю тебе красивую смерть.

Регарди вдруг почувствовал себя совсем скверно. Он знал этот голос! Совпадение было слишком невероятным, но многое, что произошло сегодня на арене, не могло быть правдой. Аль Рат говорил голосом Сохо, и запах, который казался ему знакомым, наконец, обрел своего хозяина.

Сын имана обхватил пальцами его шею и принялся медленно сжимать ее. Арлинг знал и этот прием. «Закат Луны» дарил осмысленную и неторопливую смерть. Иман говорил, что под конец жертва начинала видеть звезды и отблески рая. Регарди всегда было интересно, что при этом ощущали слепые, и сейчас ему представился случай получить ответ еще на один вопрос.

С каждым выдохом воздух покидал его тело, а пальцы Сохо продолжали медленно сжиматься, делая глотки жизни все меньше. Через пару мгновений воздух вообще не сможет проникнуть в сдавленное горло. «Закат Луны» мог длиться бесконечно – в зависимости от мастерства убийцы. Арлинг не сомневался, что его противник был достаточно искусен, чтобы растянуть его смерть надолго.

– Смотрю я на тебя и думаю, как удивителен этот мир, – прошептал Сохо. – Ты мог бы стать наследником целой империи, а предпочел умереть на арене, словно циркач из дешевого балагана.

Если бы тело Регарди не было бревном, наверное, у него получилась бы очень забавная гримаса. Из всего невероятного, с чем ему пришлось столкнуться сегодня, слова Сохо были самыми непредсказуемыми. Должно быть, он ошибся, и кучеяр имел в виду что-то другое. Ведь Школа Белого Петуха тоже могла быть подобна империи.

– А ты меня удивил, – продолжил Сохо, убедив Арлинга, что он не ослышался. – Сколько лет мой отец обучал тебя солукраю? Пять? Десять? Когда я увидел твои тренировки и рассказал о них в Пустоши, мне не поверили. После того, что ты показал сегодня, сомнений в преступлении моего отца не осталось даже у сомневающихся. Что только мы не делали, чтобы вернуть имана обратно в Пустошь. Он всегда нарушал правила, но обучение солукраю непосвященных карается смертью. Я говорю об истинном знании, а не о том, которым кормят идиотов с деньгами в кармане. Сегодня ты спас моего отца, потому что теперь у него не останется другого выхода. Ни я, ни настоятель не хотим его гибели. Он слишком ценен для серкетов, слишком нужен Нехебкаю. С твоим появлением все изменилось. Провести от тебя ниточки к императорскому дому в Согдиане было несложно, но настоятель велел мне молчать. Серкеты знали, что иман затеял опасную игру, которая, в конце концов, его уничтожит. Так и случилось. Мы долго думали о том, что с тобой сделать, но тут стало известно, что молодой Аджухам пригласил из Согдарии драгана для участия в Боях Салаграна, и мозаика сложилась. Беднягу Гракха закопали в песок, а твое согласие было предсказуемо. Когда в Балидете узнают, что ученик имана принял участие в запрещенных боях, школе придет конец. А Тигр вернется туда, где ему место – в Пустошь, к Нехебкаю. Белая Мельница без него проживет недолго. Так что, друг мой, можешь считать себя героем. Тебе удалось то, что серкеты безуспешно пытались сделать последние двадцать лет.

– Нет! – услышал Арлинг свой крик, не сразу сообразив, что он раздавался в его голове.

– Видел бы ты свое лицо, – рассмеялся Сохо. – Прости, забыл, что ты слепой. Впрочем, ты сделал почти невозможное. Дошел до третьего круга. За это я тебя уважаю. Эти игры должны стать последними Боями Салаграна, поэтому победитель нам был не нужен. Серкеты решили возродить традицию закрытых испытаний, которые будут проводиться только в Пустоши. Однако мы хотели, чтобы последние бои запомнили надолго. Надеюсь, ты оценил наши старания.

Пальцы Сохо все сжимались, секунды таяли, словно кристаллы соли в воде.

– Я передам отцу, что ты умер достойной смертью. У меня начинают уставать руки, но я подарю тебе еще минуту.

– Он убьет тебя, – прошептала змея, качаясь над его плечом.

Регарди в этом не сомневался.

– Но ты не имеешь права умирать. Ведь теперь это не только твой бой. Ты не можешь предать имана.

Я уже его предал, подумал Арлинг и мысленно потянулся к учителю, сидевшему среди зрителей. Но имана там уже не было. Он ушел, не став смотреть на смерть своего ученика.

– Нельзя допустить, чтобы школу закрыли, – шипела змея в одно ухо, тогда как в другое шептал голос Сохо:

– Тут много драганов из Согдианы. Я лично пригласил принца Дваро, он большой любитель азартных игр. Вы ведь родственники, верно? Двоюродные братья, если не ошибаюсь? Интересно, он узнает тебя через столько лет, если я сниму с тебя маску?

– Тебе нужна помощь, – уверенно произнес змей и почти выполз из плеча Арлинга, обвившись кругами вокруг пальцев Сохо.

Должно быть, гадина над ним издевалась. Регарди давно нужна была помощь, но его оставили даже миражи.

– Не волнуйся, – усмехнулся сын имана. – Я сохраню твою тайну. Ты это заслужил. К тому же, серкетам не нужны проблемы с Канцлером.

– Я могу помочь, – торжественно прошипел змей, зависая над его лбом. – Согласись впустить меня, и все изменится.

– Кто ты?

Рептилии не умели улыбаться, но Регарди показалась, что змей сделал именно это. Когда запахло цветочной пыльцой, он понял, что смутная догадка оказалась верна. Мастер нарисовал на его плече золотистого септора, одного из символов Нехебкая, которое теперь ожило и разговаривало с ним.

– У меня много имен, – загадочно произнес змей. – Но люди называет Совершенным. Впусти меня.

– Не соглашайся, – сказал Сохо голосом имана, и Арлинг понял, что конец близок. Странное было чувство. Ни звезд, ни отблесков рая он не видел. Должно быть, в рай вела другая дорога, а звезды слепым были недоступны и после смерти. Нехебкай… После всех миражей, которые являлись ему сегодня, неудивительно, что напоследок его навестил главный бог серкетов. Наверное, он, Арлинг, был очень высокого мнения о себе, раз смог представить такое.

– Не соглашайся! – повторил Сохо, но Регарди уже все решил. Ему не нужна была победа, но и проигрывать он тоже не собирался.

– Да, я хочу, чтобы ты помог мне, – мысленно произнес он, чувствуя, что нить, соединяющая его с жизнью, начала рваться. – Я стану воином Нехебкая.

В следующий миг змей его укусил.

Как и обещал Совершенный, все изменилось за секунды.

Место укуса взорвалось огненной болью, которая пронеслась по телу, вернув ему гибкость и свободу. Пальцы Сохо превратились в высохшие стебли, которые он оторвал от себя, не прилагая усилий. Удивление кучеяра ощущалось почти физически. Он попытался схватить Арлинга, но это было подобно тому, чтобы ловить руками падающую с неба звезду. Каким бы быстрым не был Сохо, Регарди был быстрее. Когда кучеяр смотрел вверх, Арлинг оказывался выше, а когда вниз – ниже. Он был неуловим. Когда Сохо нападал, то не мог даже дотянуться до него, а когда отступал, возможности убежать уже не было. Регарди чувствовал, как в нем бурлил солукрай. Он был лавой, ищущий выход из подземных недр, самумом, летящим над дюнами пустыни, гигантской волной, родившейся в океане, чтобы уничтожить сушу. Арлинг мог перепрыгнуть через весь город, убить врага одной мыслью, разбить скалу, отрывая от нее огромные камни.

Сохо стал куском глины, которой можно было придать любую форму, деревянной доской, в которую следовало вбить железные гвозди, влажной тряпкой, из которой нужно было выжать воду.

Регарди остановился, когда понял, что держал в руках мертвую плоть. Он и не заметил, как жизнь ушла из тела Сохо. Задохнувшись от возмущения, он швырнул его в яму с жерновами. Кучеяр посмел умереть, раньше, чем он ему позволил. Он думал, что всесилен, но смерть оказалась быстрее. Она всегда его опережала.

Внезапное понимание было похоже на прозрение. Вот, кто был его истинным врагом. Смерть украла у него любовь, лишила дома, отравила своим дыханием его молодость. И столько лет оставалась безнаказанной. Арлинг-человек не мог с ней соперничать, но Арлинг-бог собирался отомстить за несправедливость.

– Мы догоним ее, – прошептал септор, устроившись на его плечах. – Я чувствую, она где-то там, среди толпы.

Регарди кивнул, согласившись с мудрым советником. Ему давно надоела эта арена с жалкими человеческими игрушками. А особенно серкеты, которые суетливо открывали ворота, собираясь спуститься к нему на сцену. Он не собирался их ждать. Отмахнувшись от стрел, Арлинг одним скачком оказался у стены, преодолев ее за пару секунд. Возможно, он даже взлетел. Человеку такое было не под силу, но для бога преград не существовало.