Тарзан в Пеллюсидаре - Эдгар Райс Берроуз

Клито предположила, что из дворца должен быть еще один выход, так как она слышала, что Миза и Моко часто выходят в город, но абсолютно точно знала, что они не пользовались для этого главным входом.

— Я думаю, у них есть потайной ход, — сказала она.

— Мы с Зором попытаемся его найти, — сказал я. — А ты оставайся здесь, если мы найдем путь для побега, мы вернемся за тобой.

Дворец короля Мизы занимал несколько акров. Он сам по себе был целой деревней. Как и во внешней деревне, его конструкция следовала причудам сумасшедшего разума. Здесь были со множеством поворотов сумрачные коридоры, ведущие в никуда и заканчивающиеся глухой стеной, абсолютно темные комнаты без окон и множество маленьких двориков, которые были на самом деле комнатами без крыш. Как обитатели не терялись здесь, осталось для меня загадкой; я даже не представлял себе, как мы сможем найти дорогу назад к Клито, если мы обнаружим путь для побега. Я сказал все это Зору, но он успокоил меня, ответив, что полностью проследит наш путь. Очевидно, каждый фут нашего пути неизгладимо отпечатывался в его памяти вследствие его врожденного инстинкта направления.

Кружась по дворцу, мы постоянно встречались с людьми, но, казалось, никто не подозревал нас, в результате, мы стали слишком самоуверенными и дерзкими, заходя во все места в поисках тайного выхода, который мог бы привести нас к свободе. Наконец мы устали и проголодались; и, так как к этому времени мы не нашли никакой пищи, мы решили лечь и поспать; мы устроились в углу темной комнаты и молились о том, чтобы легко найти пищу, когда проснемся.

Многие из вас, живущих снаружи земной коры, боятся приходящей ночью темноты. Вы думаете о ней, как о времени, когда крадутся хищники и преступники проворачивают свои темные делишки, но могу вас уверить, что с радостью променял бы неисчезающее солнце внутреннего мира на спасительную темноту ваших ночей на двенадцать часов из двадцати четырех. Под покровом ночи мы могли бы найти множество способов бежать из деревни Миза. Мы могли бы действовать безопасно не только из-за темноты, но и потому, что там, где ночь регулярно сменяет день, есть время, установленное для сна, и там было бы немного глаз, которые могли бы увидеть нас; но здесь нет ночей и нет регулярного времени для сна, таким образом, большая половина людей все время бодрствует. Вы видите, что наши шансы проскользнуть незамеченными были очень невысоки. Да, я много бы отдал за одну хорошую темную ночь.

Проснувшись, мы продолжили наши бесцельные поиски тайного выхода из дворца, проверяя один коридор за другим. Мы нашли помещения, в которых уже годы никто не жил, и наоборот, переполненные джуканами настолько, что мы проходили сквозь них незамеченными.

Как дворец не имел плана, так и деятельность его обитателей казалась такой же безалаберной. Нам встретились все типы слабоумия, от безвредных шутников до опасных маньяков, от бормочущих идиотов до людей, казавшихся абсолютно разумными.

Один идиот дико бегал по маленькому кругу. Другой сидел на полу, скрестив ноги, уставившись в точку на стене в нескольких футах перед собой. Позади него один джуканин рубил другого на куски каменным топором, и даже дикие крики жертвы не могли отвлечь внимания сидящего. Двое мужчин и женщина апатично смотрели на это, но потом их внимание отвлек пышноволосый маньяк, который пронесся мимо с криком:

«Я — райт, я — райт». Он даже попытался доказать, что он райт, укусив одного из мужчин.

Расставшись с Клито, мы спали три раза, а между сном всегда умудрялись найти достаточно пищи, пару раз даже пообедав вместе с идиотами, которые, казалось, не заметили нашего присутствия.

Однажды, проведя какое-то время без пищи и сильно изголодавшись, мы набрели на большую комнату с длинным столом, за которым ели около сотни человек.

Так как за столом было несколько свободных мест, мы подошли и присели, предположив, что по-прежнему на нас никто не обратит внимания, но мы сильно ошиблись. В дальнем конце стола сидел мужчина в головном уборе из перьев.

— Кто эти двое? — закричал он, когда мы сели. — Я их раньше не видел.

— Я скажу тебе, кто это, — закричал сидевший напротив нас человек, и я узнал крысиное личико Ро.

— Кто они? — спросил мужчина в головном уборе. — И что они делают за королевским столом?

— Я не знаю, что они делают за королевским столом, Миза, — ответил Ро, — но я знаю, кем они были.

Их привели к Гуфо много-много снов назад, и они исчезли, когда исчез Ноак.

Таким образом, мы случайно попали в королевскую столовую, а мужчина в головном уборе из перьев был королем Мизой. Кажется, от нас могли потребовать каких-нибудь объяснений.

— Кто вы такие и что вы здесь делаете? — закричал Миза.

— Мы — гости из Гамбы, — ответил Зор.

— Я думаю, они лгут, — сказал Ро. — Последний раз, когда я видел их, они были одеты не как джукане, а как чужаки из другой страны.

— Как вас зовут? — спросил Миза.

Хотя он был намного спокойнее других, я видел, что он начал возбуждаться. Джукане столь неуравновешены, что мельчайший пустяк может вывести их из себя; а после этого невозможно предсказать, что может случиться.

— Моего спутника зовут Зор, — ответил я, — а меня — Дэвид.

— Зор, — повторил Миза. — Это может быть джуканским именем, но никак не Дэвид. Схватите его и свяжите. — Миза указал на меня. — Зор, ты будешь дорогим гостем во дворце короля Мизы.

— А Дэвид? — спросил Зор.

— Нам нужна умиротворяющая жертва Огару, — ответил Миза, — Дэвид как раз подойдет. Уведите его.

— Он мой друг, — настаивал Зор. — Не делай ему плохо, Миза.

Миза вскочил на ноги, его глаза сверкали от гнева.

— Ты осмеливаешься перечить мне? — заорал он. — Мне следовало вырезать тебе сердце, — но тут его голос упал, и он сказал: — Но ты мой почетный гость. Давай поешь и выпей с нами.

Когда меня уводили, я заметил, как двое слуг внесли огромный бивень мамонта, до краев наполненный какой-то жидкостью. Его передали Мизе, который отпил из него и передал сидящему справа человеку. Бивень начал свой путь вокруг стола, а меня вытащили из комнаты.

Меня провели по нескольким вьющимся коридорам в маленькую комнату, которая закрывалась грубой дверью, запиравшейся снаружи деревянными засовами.

Меня швырнули в эту мрачную, еле освещенную камеру, связали руки за спиной и оставили.

Перспективы были самыми туманными. Вот он я, пленник, приговоренный к жертвоприношению их языческому богу. Единственным лучиком надежды было то, как небрежно и неуклюже они связали мне руки.