Как убивали Сталина - Николай Добрюха

ТАКТИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА: в обстановке разбирается вполне (Значит, было у него чутьё, позволявшее ему раньше большинства определять — откуда подует ветер. Недаром бывший председатель КГБ Владимир Семичастный говорил мне: «Хрущёв толком не учился, но от мамы получил столько, сколько иные не получают и после нескольких академий». — НАД.); язык имеет, нет системы в мышлении по оценке обстановки и принятию решений.

Командир роты — старшина политсостава Страшненко.

3 сентября 1930 г. С «Аттестацией» и выводами согласен.

Нач. под. див. Исаенко, 17 октября 1930 г.»

Итак, из главных данных «Личного дела» Н. С. Хрущёва прямо следует, что даже в зрелом, 36-летнем, возрасте большинство его качеств оценивались как удовлетворительные. Напрашивается вывод: прислушались бы тогда к мнению старшины Страшненко, особенно к заключительным его словам, как это сделал нач. под. див. Исаенко, может быть, и не было бы у нас разразившихся в годы правления Хрущёва и после: смуты, разброда, развала, бед и позора на весь мир… Впрочем, Хрущёв был закономерным продуктом складывавшейся системы, которая в том или ином обличье, но, скорее всего, пришла бы к тому, к чему пришла! Вместе с тем нельзя не признать, что очень наблюдательным и дальновидным оказался этот самый старшина Страшненко…

21.2. Предсмертное откровение Владимира Семичастного

1 января 2001 года ему исполнилось 77 лет. А 12 января его не стало. Еще утром он, как всегда, гулял со своей любимой собакой. И вдруг слег. Случилось это ближе к ужину, когда его позвали за стол, а он, проводив очередного гостя (кажется, журналиста), сказал, что сейчас быстро закончит дела и сразу придет есть. Только ни через 5, ни через 15 минут не пришел. И когда вошли к нему в кабинет, то увидели его лежащим у большого письменного стола рядом с бронзовой скульптуркой мальчика, о которого, падая, видимо, от приступа боли, он разбил голову… Несколько дней и ночей боролись врачи за его жизнь, но все оказалось напрасно. Отвоевать его у инсульта не удалось. Это рассказал мне его внук…

Понимая, что все мы смертны, бывший Председатель КГБ В. Семичастный считал своим долгом перед историей рассказать то важное, что знает, и говорить только то, что думает. Мы подружились недавно, но так, что Владимир Ефимович неожиданно предложил мне писать книгу его воспоминаний. И теперь, после того, как его не стало, предлагаю одну из самых интересных глав.

«Тут чудятся тени забытых событий…» 13 октября 2000 года. Голос у него сильный, хорошо поставленный, речь правильная, слова разборчивые, без всякого старческого кряхтения и, если закрыть глаза, вряд ли скажешь, что этот голос принадлежит почтенному 76-летнему человеку. Правда, в 54 года был инфаркт, и такой, что, как он сам говорит, «у сердца задняя стенка отвалилась, но… выжил!» Видно, гены живучие. Вот и сестре уже 91 год, а она в «Текстильщики» ездит… за сахаром, так как в центре Москвы он по 21-му, а там по 15 рублей за килограмм. Но не только сегодняшнему сахару он знает цену. Кабинет, хозяином которого он является, и гостем которого позволил быть и мне, впору назвать маленьким музеем, что находится в доме некогда сильных мира сего. Этот дом (словно по какому-то магическому стечению обстоятельств) расположился у самых Патриарших прудов, так таинственно и захватывающе описанных Булгаковым на самых бесовских страницах романа «Мастер и Маргарита». Да и сам роман впервые получил право увидеть свет, если верить слухам, не без участия главных жильцов указанного или соседнего дома, когда эпохальный хозяин этого небольшого старомодного, но по-прежнему уютного кабинета, был еще у власти и еще у какой власти(!) — он был Председателем… Председателем КГБ, Комитета Государственной Безопасности.

От одного звучания этого веского слова («КаГэБэ») настораживался весь мир. Это при его активном участии удалось тихо и незаметно провести вызвавшую потом бурю по всей планете операцию по прекращению разрушительной, как тогда говорилось, «волюнтаристской деятельности» всевластного советского божка по имени Никита Хрущев. Хозяина кабинета, из которого вышли эти мемуарные и злободневные записи, эти сенсационные откровения Председателя КГБ, зовут Владимир Семичастный. В самой его фамилии слышится предупреждение: семь раз отмерь — один раз отрежь. Владимир Ефимович, судя по всему, и на самом деле именно такой человек. Мыслит трезво. Впрочем, не без подкупающей ностальгии по прошлому. Ему есть что вспомнить и что сказать нам, «сегодняшним господам жизни»… Не понаслышке он знает то, что происходило на стыке двух эпох, когда уходила эпоха Сталина, Молотова, Кагановича и наступала эпоха Хрущева, Брежнева, Андропова и… Горбачева. Он, как, может быть, никто знает тайны событий, которым сама жизнь, а не голоса сменяющихся, словно назойливые мухи, руководителей только начинает давать выверенные временем оценки.

А события, надо сказать, были такие, какие теперь принято считать знамениями времени. Присуждение Нобелевской премии Пастернаку и… отказ от нее. Возведение Хрущевым железобетонного занавеса Берлинской стены. Солженицын, вылупившийся из инкубаторского яйца «оттепели». Атомная угроза «Карибского кризиса». И… убийство Кеннеди в назидание всем(!!!) президентам мира. Взлет и нелепая смерть Королева. Триумф и необъяснимая гибель Гагарина. Начало правозащитной судьбы Сахарова и зарождение политкарьеры Горбачева. Правление начинавшего обвешиваться орденами Брежнева. Хрущевский расстрел голодного Новочеркасска. Первые преследования не так, как надо, мыслящих Бродского, Даниэля и Синявского… А ведь мало кто тогда понимал, что главный вопрос не в том: правильно ли их преследовали, а в том, почему все больше появляется тех, кого нужно будет преследовать??? Однако еще меньше было тех, кто знал такой ответ, какой я услышал только теперь от самого Семичастного. При нем был и побег в Индию дочери человека, чье тело ночью (как когда-то тело Пушкина — то-то пригодился «пушкинский опыт») вынесли под кремлевские стены. Бесславный конец жалкого предателя Пеньковского, имя которого оплакивалось на всех языках Запада. Разоблачение невиданных шпионов типа Пауэрса и звездный час бескорыстных гениев разведки Абеля, Блейка и Молодого — это ли не история, которую делал и он — генерал-полковник Семичастный? Однако, всегда ли ему удавалось так семь раз отмерить, чтобы можно было один раз верно отрезать? Об этом думал я, когда сидел в ожидании хозяина в его, вошедшем в историю мира, кабинете.

А он, совсем не Понтий Пилат, а… как оказалось вопреки бесчисленным вымыслам, обыкновенный пенсионер, пришел с Патриарших прудов с прогулки, как ни в чем не бывало, с очень домашней, ласковой и пушистой собакой по кличке «Сэр». И сразу спросил: «Читали? Какие «сочинения» под названием «Омут памяти» печатает в «Аргументах и Фактах» советчик Горбачева Яковлев. Слушайте! «14 октября, когда Хрущев вернулся из Пицунды, на летном поле его встречали, кажется, Микоян, Семичастный и несколько сотрудников «девятки».

— А где же все остальные бляди? — спросил Хрущев.

— Никита Сергеевич, идет заседание Президиума. Вас там ждут.

Там действительно ждали, чтобы снять Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС».

«Сочинение» поистине в духе Яковлева. Во-первых, Хрущев при всей своей несдержанности никогда не позволял себе говорить об официальных лицах матом. Во-вторых, приехали я и Георгадзе. Без посторонних. Микоян же прилетел из Пицунды вместе с Хрущевым, где они вместе отдыхали. И в-третьих, я сказал, что все в Кремле, и ожидают Вас. Все это заставляет задуматься: чего можно ждать от Яковлева в изложении сложных событий, если он так искажает даже самые простые и общеизвестные факты? Меня это насторожило. Я тут же сел и написал главному редактору Старкову, попросив его быть осмотрительней… хотя бы в тех случаях, когда еще есть люди, у которых можно уточнить, как и что было с их участием. Все-таки речь идет не о филькиной грамоте, а об истории одной из главных стран мира.

Так что… в этом «Омуте», скорее, больше беспамятства, нежели памяти. «Омут» он и есть омут — водоворот на реке, образуемый встречным течением. Однако идти против движения истории — то же, что препятствовать течению реки: ее течение в конце концов все равно все снесет. Вот какое получилось неожиданное саморазоблачительное признание. Недаром же говорят, что даже в тихом омуте черти водятся…

Кстати, Хрущев вернулся из Пицунды в Москву 13-го, а не 14-го октября, как пишет А. Н. Яковлев».

Справка из Советского Энциклопедического Словаря:

«Семичастный Владимир Ефимович (р. 1924), советский, государственный, партийный деятель. Член КПСС с 1944 года. В 1946–1950 гг. секретарь, Первый секретарь ЦК ЛKCM Украины. В 1958–1959 гг. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ. В1961–1967 гг. Председатель КГБ…»