Книги крови - Клайв Баркер

Рэд толкнул Поупа к стене. Бродяга всё ещё был в ударе, сверкая дикими глазами. Поток ругани — смесь английского и тарабарского — вылилась в лицо Рэда. Не делая паузы в своей тираде, Поуп ещё раз попробовал напасть на Карни, но на этот раз, перехвативший его Рэд удержал руки старика от попытки посягательства. Рэд вышвырнул Поупа из аллеи на дорогу.

— У тебя из губы кровь идёт, — сказала Анна-Лиза, глядя на Карни с откровенным отвращением.

Карни ощутил языком кровь, горячую и солёную. Он приложил руку к губам. Пальцы сразу покраснели.

— Хорошо, что мы шли за тобой, — покачала головой Анна-Лиза.

— Да, — ответил он. Стараясь не глядеть на девушку, Карни стыдился своей роли посмешища, которое сделал из него бродяга, и знал, что Анна-Лиза в душе должна смеяться над его неспособностью защитить себя. Её семья — отпетые негодяи, а отец живая легенда воровского мира.

Рэд вернулся с улицы. Поуп ушёл.

— Ну и как всё это понимать? — требовательно спросил он, доставая из кармана расчёску и приводя в порядок волосы.

— Никак, — ответил Карни.

— Ты кончай с этим дерьмом, — угрожающе произнёс Рэд. — Он утверждал, что ты украл что-то у него. Это так?

Карни взглянул на Анну-Лизу. Если бы не её присутствие, он может, и рассказал бы Рэду абсолютно всё, здесь и сейчас. Она посмотрела в ответ и, казалось, прочла его мысли. Пожав плечами, девушка двинулась в сторону, пиная попадавшиеся под ноги обломки сломанных реек.

— То, что он сказал, касается нас всех, Рэд, — произнёс Карни.

— Ты о чем это говоришь?

Карни опустил взгляд на свою окровавленную руку. Даже в отсутствие Анны-Лизы, необходимые для объяснения слова приходили с трудом.

— Кэтсо… — начал он.

— Что?

— Он убегал, Рэд.

Позади него Анна-Лиза бросила раздражённый взгляд. Это продолжалось дольше, чем она могла ждать.

— Рэд, — поторопила она. — Мы опоздаем.

— Подожди минуту, — резко бросил ей Рэд и вновь сосредоточился на Карни. — Так что там насчёт Кэтсо?

— Старик не тот, кем кажется. Он не бродяга.

— Вот как? И кто же он? — Оттенок сарказма вернулся в голос Рэда, без сомнения, рассчитанный на Анна-Лизу. Девушка устала от бездействия и хотела присоединиться к Рэду. — Что же он такое Карни?

Карни покачал головой. Какой смысл объяснять лишь часть произошедшего? Или рассказывать историю целиком, или вообще ничего. Молчать было легче.

— Не имеет значения, — окончательно принял решение он.

Рэд озадаченно взглянул на него и, когда пояснений не последовало, продолжил:

— Если у тебя есть, что сказать по поводу Кэтсо, Карни, я бы с удовольствием услышал. Ты знаешь, где я живу.

— Конечно, — ответил Карни.

— Я имею в виду, — добавил Рэд. — Если есть что рассказать.

— Спасибо.

— Кэтсо был хорошим другом. Слегка любил выпендриться, но у всех свои проблемы, так ведь? Он не должен был умереть, Карни. Это было неправильно.

— Рэд… Она зовёт тебя.

Анна-Лиза двинулась в направлении улицы.

— Она всегда зовёт меня. Увидимся, Карни.

— Идёт.

Рэд похлопал по ободранной щеке Карни и вышел вслед за Анной-Лизой на солнце. Карни не шевельнулся, чтобы последовать за ними. Он всё ещё дрожал после нападения Поупа.

Карни собирался оставаться в аллее до тех пор, пока к нему не вернётся видимость самообладания. Проверяя наличие узелков, он опустил руку в карман куртки. Тот был пуст. Он проверил остальные карманы. Тоже пусто, хотя Карни был уверен, что попытки старика захватить шнур оказались безуспешными. Возможно, узелки выпали во время борьбы. Карни принялся прочёсывать аллею, и когда первые поиски не принесли успеха, продолжил во второй раз, и в третий. Но к тому времени он уже знал, что это бесполезно. Поуп всё же преуспел. Ловкость рук или везение, но ему удалось заполучить узелки.

Стоя на мосту "Трамплина Самоубийц" Карни с поразительной отчётливостью вспомнил, глядя вниз на Арчвэй-роуд, тело Кэтсо, распростёртое там, в глубине огней и машин. Он почувствовал полную отстраненность от случившейся трагедии, наблюдая её как бы с высоты птичьего полёта. И вдруг внезапно камнем упал с неба. Он стоял на земле, израненный, ожидающий пришествия ужаса. Карни попробовал кровь из разбитых губ и подумал, тут же пожелав исчезнуть своей ещё несформировавшейся мысли, умер ли Кэтсо сразу, или тоже пробовал кровь на вкус, лежа на асфальте, и разглядывая людей на мосту, которые ещё не знают, насколько близко к этому месту подобралась смерть.

Он вернулся домой самой оживлённой дорогой, которую только мог разыскать. И хотя внешний вид упрочил его дурную славу в пристальных взглядах старушек и полицейских, он предпочёл их неодобрение пустынным улицам вдали от главной магистрали. Уже дома Карни промыл царапины и переоделся, сев перед телевизором, чтобы дать время своим рукам перестать трястись. Было за полдень, и по всем каналам шли детские передачи. Настрой тошнотворного оптимизма заражал каждую программу. Он наблюдал все эти банальности зрением, но не рассудком, используя передышку, чтобы разобраться со всем произошедшим. Сейчас необходимо было предупредить Рэда и Брэндона. Учитывая Поупа, владеющего узелками, лишь вопросом времени было появление твари — возможно, более худшей, чем зверь в деревьях — которая доберётся до них всех. И тогда будет поздно для объяснений.

Карни знал, что они будут презирать его, но он должен постараться убедить их, как бы нелепо не выглядел в глазах товарищей. Может слезы, и паника рассказчика сделают то, на что не способен скудный словарный запас… В начале пятого, перед возвращением матери с работы, он вышел из дома и отправился искать Брэндона.

Анна-Лиза достала из кармана кусок верёвки, подобранный в аллее, и принялась изучать его. Зачем она вообще потрудилась его поднять, она не была уверена, но каким-то образом это оказалось в её руках. Рискуя своими длинными ногтями, Анна-Лиза попыталась развязать один из узлов. А ведь у неё есть дюжина других подходящих дел, чтобы заняться этим ранним вечером. Рэд ушёл за выпивкой и сигаретами, и девушка пообещала себе расслабляющую ароматическую ванну до его возвращения. Но узел не мог столько ждать не развязанным. В этом Анна-Лиза была уверена. Кроме того, он, казалось, жадно ждал этого; она чувствовала странные отзвуки движения внутри узла. И, что самое интригующее, в его центре росли цвета — она могла различить переливы багрового и фиолетового. В эти несколько минут Анна-Лиза окончательно забыла о ванной — она могла подождать. Вместо этого девушка сконцентрировалась на звоне колоколов, звучащих в кончиках её пальцев. Через некоторое время перед ней возник свет.

Карни, как мог, поведал историю Брэндону. Когда он отважился и начал рассказывать с самого начала, то обнаружил, что порядок изложения событий имеет своё преимущество, позволявшее ему осуществить задуманное почти без колебаний. Наконец он закончил, сказав: "Я знаю, это звучит дико, но это абсолютная правда". Брэндон не поверил ни единому слову, что целиком отражалось в его пустом взгляде. Но не только недоверие можно было рассмотреть на его украшенном шрамами лице.

Карни не мог понять что это, пока Брэндон не схватил его за шиворот. Только тогда он оценил глубину ярости Брэндона.

— Ты думаешь, недостаточно того, что Кэтсо умер? — зарычал он. — И ты пришёл ко мне, чтобы выложить это дерьмо!?

— Это правда.

— И где эти долбаные узелки сейчас?

— Я же говорил, старик их забрал. Он забрал их сегодня в полдень. Он собирается убить нас, Брэнд. Я знаю.

Брэндон отпустил Карни.

— Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать? — спросил он великодушно. — Я собираюсь забыть всё, что ты мне рассказал.

— Ты не понимаешь…

— Я сказал: я забуду всё до последнего слова. Идет? А теперь вали отсюда и свою брехню с собой забирай.

Карни не шевельнулся.

— Ты слышал меня? — заорал Брэндон. Его глаза, заметил Карни, подозрительно заблестели. Его злость была маскировкой — достаточно адекватной — того горя, от которого он не мог избавиться. В таком состоянии Брэндона ни страх, ни доводы не окажутся в силах убедить его в правде. Карни остановился.

— Извини", сказал он. — Я пойду.

Брэндон кивнул головой, опустив лицо вниз. Он не поднял его, чтобы проводить Карни. Теперь оставался только Рэд — последняя инстанция. История, рассказанная сейчас, может быть пересказано заново, правда? Репетиция облегчила задачу. Уже формируя речь в своей голове, он оставил Брэндона наедине с его слезами.

Анна-Лиза слышала, как в дом вошёл Рэд; слышала, как он крикнул какое-то слово; потом крикнул ещё раз. Слово было знакомым. Но потребовалось несколько секунд лихорадочных поисков, прежде чем она сообразила, что слово было её собственным именем.