Кот баюн и чудь белоглазая - Александр Ладейщиков

— Но, они, же не знали, что Лес принадлежит Велесу! — возмутился я. — И, вообще, этого Леса ещё недавно тут не было — а был Великий Лёд! Видишь валун? Его лёд притащил!

— Ты знаешь про Лёд? — удивилась дива. — Кто-то из людей-оборотней пережил в степи Потоп? Кстати, незнание не освобождает… Эх, не совались бы сюда твои конники всем своим огромным стадом!

Я открыл пасть и долго молчал. Потом подобрал челюсть, мягко промурлыкал:

— Мы сейчас про кого говорим? Про конников, не так ли?

Дива задумалась, потом выдала:

— Я думала, ты имеешь в виду кентавров! Они самые лучшие конники! Да и кони заодно!

— Ну, слава богам! Разобрались! Значит, ты говоришь, что людей в этом Лесу нет?

— Почему же нет?

— Не понял! — несмотря на гранитную выдержку, моё терпенье подходило к концу. — Ты сказала, что никогда не видела таких, как я!

— Котов не видела, — мило улыбнулась дива (мороз прошёл по моей шкуре от её клыков), — потому что местные в котов не оборачиваются.

— А в кого они оборачиваются? — на грани нервного срыва спросил я.

— Мужчины — в волков, а девушки — в лис.

— Ну, слава богам, — начал я, и замер с куском мяса в лапе. Мой транс продолжался недолго — несколько минут. — Постой, — простонал я, очнувшись.

— Я не стою, я лежу, — проворковала дива. — Мне встать?

— Нет, не надо, — испугался я.

— И это правильно — лежать на зелёных ветках, у тёплого костерка, в обществе прелестного котика… — продолжала нагнетать дама.

— Да я не о том!

— Как не о том? — обиделась дива. — Я тебе не нравлюсь? — мне показалось, что она надула губки.

— Вопрос у меня стоит! — простонал я в отчаянии. — Появился, в смысле! Ты удивилась, что люди в степи каким-то образом выжили в Потопе. Теперь включи мозг: лесные люди — это кто? Те, что живут в лесу? Почему…

— А с чего ты взял, что они люди? — перебила меня дива. — В общечеловеческом смысле?

— Опять не понял! А кто они?

— Ну, по отцу они, несомненно, люди. Дети Адама. Но по матери — нет.

— А кто у них мама?

— Лилит! Ты что, не знаешь её?

— Нет, — простонал я. — Она старая богиня?

— Можно и так назвать. Вот потому они спокойно пережили Потоп.

— Они просто ушли на время Потопа в мир Лилит! — наконец, догадался я.

— Конечно! В небесный мир фей, крылатых берегинь, волшебных лебедей!

— Но, сейчас-то они здесь?

— Да, их по воле самых древних богов послали сюда, в Мидгард!

— Значит, у них какая-то важная цель в этом мире, — прошептал я.

— Это великая тайна! — согласилась дива, придвигаясь ко мне. Обнимая меня. Будучи Котом Баюном, я не видел в этом ничего зазорного. Поэтому ночь прошла быстро.

Зная о существовании невров, детей Лилит, я стал намного осторожнее — дива мне рассказала, что они свирепы и прекрасные следопыты. Но сами же они следы оставляют, не так ли?

Прошло несколько дней — я углублялся в Лес всё дальше, обходил болота, купался в озёрах, оставшихся после таяния Великого Льда, охотился. Чем дальше, тем чаще стали попадаться участки светлого леса — ясеня, ольхи, берёзы. Я сделал вывод, что изначально древний лес, выросший на месте огромного болота, был дубравой, но по мере разрастания — дубы уходили всё дальше от центра — середину занимали другие деревья. Так, через несколько сотен веков лес превратится в Светлолесье, а затем и вовсе в кустарниковые пустоши. Или в степь. Интересно, я это увижу?

Редкие холмы, сглаженные чудовищной пятой Льда, поросли тёмными еловыми пятнами, один раз я нашёл прекрасный сосновый бор — деревья ровными красноватыми стрелами уходили в небо, в вершинах скакали белки, вниз сыпалась труха от шишек. Я обратил внимание на то, что сосны — прекрасный материал для строительства домов, и удесятерил внимание. Однако реальность оказалась совсем иной, я это понял, когда попал в селение невров.

Однажды, отдыхая после трудного дневного перехода, а путешествовал я в основном в облике Кота, по многим причинам — лучшее зрение, острый слух, быстрая охота — я заметил в сумраке леса что-то рыжее. Я осторожно поднялся с зелёной муравы и начал подкрадываться к ближайшему дереву. Выглянув из-за него, я увидел необычное, но смутно знакомое по сказкам существо — по полянке, вдоль кустов, на задних лапах шла Лиса. Подумав несколько мгновений, я понял, почему Лиса мне знакома — она была, несомненно, женщиной, обернувшейся лисой — голова была повязана, синим платком, юбка закрывала лапы до половины, длинный рыжий хвост свободно гулял пушистым помелом. В лапах у Лисы была корзина с ягодами. То есть мы были почти одной крови — игрушками богов. Только меня создал Агни, а её — кто-то другой. Велес? Да, к тому же, как сказала дива, у нас с неврами общий пращур — Адам.

Вдруг Лиса подняла рыжее ухо, остановилась, стала принюхиваться, поворачивая длинную мордочку. Я затаился, так как Лиса, несомненно, почуяла меня. Сбежит? Решать надо было быстро — и я с воплем выскочил на полянку, надеясь в три прыжка настичь и схватить существо. Не вышло. Лиса швырнула плетёную корзину, попав прямо в нос, юркнула под растопыренные лапы, извернулась, стремглав помчалась в заросли малины. Содрав с морды корзину, размазав ягоды, я бросился за стремительно убегавшей Лисой.

Гонка продолжалась до наступления темноты, причём, у дамочки было преимущество — это был её родной лес. Но я был упрямым, выносливым. Да, и соскучился по людям. Пусть даже таким — лесным оборотням.

Наконец, я настиг бегунью в последнем прыжке, лишившем меня почти всех сил, и мы покатились по мшистой почве — лес был тёмным, еловым. Я прислонил гордо молчавшую Лису к дереву, начал расстёгивать кожаный ремень.

Лиса, презрительно задрав нос, смотрела на месяц, мелькавший в еловых вершинах, потом проговорила человеческим голосом, на языке, который я понимал почти полностью:

— Лучше убей меня сразу, насильник!

Я замер, обалдев, держа одной лапой ремень, другой поддерживая штаны.

— Я только хотел…

— Убей меня сам, я всё равно убью себя, но смотри — и тебя прихвачу.

— Да я и не собираюсь…

— Только вот интересно — что ты за существо, кот-оборотень? В нашем племени таких нет, а других людей на свете не существует. Хотелось бы знать, кто меня убьёт!

— Давай лапы! Я только хотел тебя связать! — заорал я, стараясь прервать женские инсинуации.

— Связать? Так вяжи! — Лиса подозрительно быстро протянула лапы. На её рыжей морде блуждала очень хитрая улыбка. Что-то тут не так.

— Других людей на свете нет, говоришь? — проворчал я, связывая за спиной лапы хитрой дамочки. — А лешие вам разве не говорили…

— Крепче вяжи ноги, негодяй! — не унималась Лиса. — Насиловать будет неудобно… не поставишь, не положишь… хвост мешает, опять же… С лешими мы не дружим! — вдруг сказала она.