Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

Идти было очень тепло, и мы все порядком устали. Сегодня удивительно тихо и ясно, но днем было пасмурно. Замечательно, что можно стоять перед палаткой и греться на солнце. Теперь мы сыты, но для того, чтобы можно было не сокращать рационы, нужно идти безостановочно, а мы нуждаемся в отдыхе. Все же, с божьей помощью, как‑нибудь доберемся, мы еще не выбились из сил.

Суббота, 10 февраля. Лагерь 24. Температура за завтраком +12° [‑11 °C], за ужином +10° [‑12 °C]. Отмахали хороший утренний переход, невзирая на то, что зашли слишком далеко к востоку и попали на шероховатый, потрескавшийся лед. Чудно выспались, что отразилось на всех лицах. Выступили не раньше 10 ч и завтракали только в 3 ч. После завтрака стало пасмурно. В течение 2,5 ч мы с трудом держали курс. Затем солнце совсем скрылось. Северным ветром снег понесло нам прямо в лицо, стало темно, и направлять сани не было никакой возможности. Мы разбили лагерь.

После ужина показалось солнце, снега шло меньше; упавший же снег легок, как пух. Пищи у нас еще на целых два дня, и хотя мы не уверены в нашем местонахождении, но, наверно, находимся не более как в двух дневных переходах от Среднего глетчерного склада. Однако, если до завтра небо не прояснится, придется или идти наудачу или уменьшить рационы. Очень нехорошо. Этой ночью можно будет отоспаться. Снег сегодня днем падал крупными, сухими кристаллами. Небо теперь ясно, температура слегка понизилась, и снежные кристаллы стали мельче.

Воскресенье, 11 февраля. Лагерь 25. Температура за завтраком +6,5° [‑14 °C], за ужином +3,5° [‑16 °C]. Такого трудного дня еще не бывало, и в большой мере мы сами в этом виноваты. Выступили по сквернейшей поверхности при легком юго‑западном ветре, под парусом, на лыжах. Освещение ужасное, отчего все принимало призрачный вид. По мере того как мы шли, освещение становилось хуже, и вдруг мы очутились среди гряд. Тут мы совершили роковую ошибку — решили свернуть на восток. Шесть часов шли в надежде пройти значительное расстояние, в чем мы, кажется, не ошиблись, но в последний час убедились, что попали в настоящую ловушку. Полагаясь на хорошую дорогу, мы не убавили порций за завтраком и сочли, что все обстоит благополучно, но после завтрака попали в такой ужаснейший ледяной хаос, какой только мне случалось видеть. Целых три часа мы метались на лыжах из стороны в сторону в поисках выхода из тупика. То нам казалось, что мы взяли слишком вправо, то толкнулись слишком влево. Между тем путь становился все непроходимее. Я сильно приуныл. Были минуты, когда казалось, что найти выход из этого хаоса почти невозможно. Наконец, рассудив, что должен быть выход налево от нас, мы кинулись туда. Но там оказалось еще хуже, еще больше льда и больше трещин. Лыжи мешали. Пришлось их снять. После этого мы ежеминутно стали попадать в трещины. Великое счастье, что все обошлось без беды. Наконец, по направлению к земле увидели более пологий склон. Направились в ту сторону, хотя знали, что до того места от нас очень далеко. Характер местности изменился: вместо неправильно испещренной трещинами поверхности пошли огромные провалы, туго набитые льдом, переходить через которые было очень трудно. Мы измучились, но все же шли вперед и к 10 ч вечера выбрались‑таки.

Теперь я пишу после 12‑часового перехода. Думаю, что сейчас мы более или менее на верном пути, но до склада еще немало миль, поэтому пришлось уменьшить рационы. Из трех оставшихся у нас порций пеммикана мы сделали четыре. Если завтра не подвинемся сильно вперед, придется пожертвовать вторым завтраком. Сегодняшний день послужил испытанием нашей выносливости и способности довольствоваться скудным ужином после таких трудов.

Испытание мы выдержали хорошо.

С глетчера подул хороший ветер, очищает небо и дорогу. Дай бог, чтобы он продержался завтра. Долго спать не будем, поднимемся завтра пораньше.

Понедельник, 12 февраля. Лагерь 26. Находимся в очень критическом положении. С утра все шло хорошо, и мы проделали изрядное число миль по сносной дороге. За два часа до завтрака нас порадовал вид лагеря, в котором мы ночевали 18 декабря, на другой день после того как заложили склад. Это свидетельствовало, что мы находимся на верном пути. После завтрака, подкрепившись чаем, двинулись вперед, в полной надежде пройти остальное расстояние, но, по роковой случайности, мы забрали слишком влево, потом поднялись на гору и, усталые, измученные, угодили в лабиринт трещин и расселин. Из‑за разногласия во мнениях относительно направления мы после этого немало блуждали, пока, наконец, в 9 ч вечера не очутились в самом худшем месте из всех. После нового совещания решили тут ночевать. И вот сидим сейчас, поужинав очень скудно. Провизии в мешке осталось всего на один раз, а местонахождение склада под сомнением. Во что бы то ни стало завтра должны туда дойти. Пока же мы бодримся через силу. Ясно одно — попали в тиски. К счастью, до настоящего времени мы питались все же хорошо. Дай‑то бог, чтоб завтра была хорошая погода.

Вторник, 13 февраля. Лагерь 27, у Облаконосной горы. Температура ‑10° [‑23 °C]. Несмотря на тревожное состояние духа, эту ночь мы все хорошо спали. Что касается меня, я был озабочен более других, потому что, выходя часто из палатки, видел, как небо постепенно заволакивалось и начинал идти снег. К тому времени, как нам, по обыкновению, надо было вставать, кругом стояла тьма. Ничего не было видно, следовательно, незачем и вылезать из мешков. В 8 ч 30 м я мог смутно различить гору. В 9 ч мы встали, решив хотя бы напиться чаю с одним сухарем, без пеммикана, чтобы остаток пищи приберечь на случай крайней нужды.

Мы собрались в путь. Сначала пришлось кружиться в лабиринте ломаных ледяных глыб, но час спустя напали на старую потемневшую моренную тропу. Тут дорога стала гораздо лучше. Туман продолжал висеть над окрестностями, и в течение часа мы шли, постоянно проверяя свое местонахождение. Дальше местность стала ровнее, и мы смогли немного продвинуться вперед. Эванс обнадежил было нас, крикнув, что впереди виден склад. Увы! Это оказалось тенью на льду.

Но вот вдруг Уилсон увидел флаг склада. Словно гора свалилась с плеч. Скоро в наших руках была пища на 3,5 дня. У всех отлегло от сердца. Нужно ли говорить, что мы сделали привал и как следует поели.

Остальную часть дня я придерживался левее, поближе к горе, пока мы не наткнулись на каменные морены. Здесь Уилсон от нас отделился и отправился собирать коллекцию. Мы же с санями ушли вперед. Лагерь разбили поздно, у нижнего конца горы, и здесь, почти как бывало прежде, сытно поужинали.

Вчера мы пережили самое тяжелое испытание за все путешествие. Оно оставило в нас жуткое ощущение угрожающей опасности. Опасность теперь миновала, но ясно одно: нужно спешить. Впредь провизию следует распределять таким образом, чтобы в случае непогоды мы не оставались без нее. Нельзя так рисковать.