Титановый бардак - Квинтус Номен

Огромную, можно сказать, неоценимую помощь армии оказывал и Пантелеймон Кондратьевич, он и лично, и весь состав комитета партии постоянно находился в пограничных областях, организовывая население как на постройку укреплений, так и более чем успешно руководил эвакуацией этого населения. Всего за четыре дня из районов между границей и первой линией обороны было эвакуировано почти триста тысяч детей (их почти поголовно вывозили в детские лагеря в тылу, причем даже не в восточные области республики, а в Смоленскую, Брянскую и даже Калужскую области). А затем началась и эвакуация взрослого населения, хотя — по мнению Александра Андреевича — Пантелеймон Кондратьевич проявлял в этом деле неоправданную мягкость: руководство республики постановило эвакуировать лишь «желающих». Впрочем, и желающих было более чем достаточно, транспорт едва справлялся с потоком людей. И если бы не Василий Степанович Наваркин (которого лет пять назад спецы Девятого управления перетащили из Австрии в СССР и который теперь возглавлял железные дороги республики), то просто перевезти столько людей не получилось бы. Но Наваркин все же не просто так «Анну» получил по представлению самого Хилкова…

Поздним вечером пятого июня эвакуация гражданских закончилась и все подчиненные Свечину войска организованно отступили на подготовленную «первую линию тактической обороны». На которой теперь следовало продержаться еще примерно две недели, пока не будет проведена эвакуация населения между этой и следующей, второй линией (и уже «стратегической обороны»). И там уже все будет проще: все же учебные центры работали и солдат в оборону будет поставлено заметно больше. Конечно, лишь «предварительно обученных» большей частью, но они уже в боях недостающий опыт приобретут. Не все, конечно, а только выжившие, но война — дело очень циничное…

Ира, на вопрос товарищей о результате бомбардировки, ответила «исчерпывающе»:

— Бомба почти две минуты падала, когда она взорвалась, мы уже в двадцати километрах от верфи были. Откуда я знаю, что там с верфью случилось? Но бабах вышел на загляденье, взрыв с самолета хорошо видно было. Так что, даже если считать по минимуму взрывчик в сорок тонн тротила, то, думаю, там мало чего осталось. Но мне кажется, что получилось помощнее — это если смотреть результаты работы полутонных бомб, которые бомбардировщики Архангельского в Берлине сбросили. На Алкетт ребята пять бомб положили и там вместо завода просто груды щебня. Вы же их фотографии видели?

— Видели, — ответила Света, — и другие тоже видели, которые они в Данциге снимали и на железных дорогах. Жалко, что у нас таких бомб почти не осталось.

— Но полутонные-то серийно производятся?

— Аня говорила, что пока по четыре штуки в сутки сделать получается. Так что ребята в основном гексагеном балуются… хотя и гексоген неплохо работает. А вот что делать с меткостью…

— Я уже по ушам кому надо надавала, теперь ни один самолет ниже двенадцати тысяч опускаться не будет. Лучше три раза на цель слетать чем самолет потерять, но эти, блин, герои…

— У Слащева в штабе ребята работают, думают, куда оставшиеся две бомбы сбросить.

— Одну? Я же одну уже сбросила.

— Послезавтра еще одну закончат, вся электроника уже проверена по три раза, сейчас заправка идет.

— Хм… интересно. А когда следующие будут?

— Никуда ты больше не полетишь! Валя сказал, что нехрен нам свои тушки подставлять, мы в тылу больше пользы принесем! Вася, кстати, по его приказу в Ульяновск уехал новый завод срочно запускать.

— Автомобильный? Так его уже четвертый месяц запускают.

— Буханки там уже делают, правда пока по две-три штуки в сутки, но делают. А новая линия, для броневиков — там какие-то проблемы возникли.

— Знаю я эти проблемы, Вася мне говорил: там что-то со сварочными автоматами. Вернется — я ему пинков надаю: ну не получается с автоматами, так пусть ручками мужики сталь варят, у нас что, рукастых сварщиков острая нехватка?

— Ручками такое варить нельзя. Вася говорил, что в Чите, пока сварку танковых корпусов не наладили, местные кадры пытались ручную сварку применить, так пять корпусов просто в металлолом ушло: швы лопались сами когда корпус просто краном поднимали. Я же не специалист, но как поняла, там что-то с остаточными напряжениями. Надеюсь, ты знаешь, что это слово означает, у тебя же в самолетах тоже дофига на сварке сделано.

— И вот нафига мы напридумывали всякого такого, что здесь и сейчас без нас вообще сделать нельзя?

— Я не придумывала, а вот ты… кстати, а что за новый самолет Мясищев в Ташкенте к производству готовит?

— Л-610. Это мы взяли Турболет, сделали фюзеляж на полметра потолще и на полтора подлиннее, центроплан на метр увеличили. Ну и моторы, конечно, помощнее поставили, Архип новые моторы как не в себя штампует. В нашем будущем чехи так же поступили, но у меня по чешскому аналогу вообще ничего не было, пришлось нам с Владимиром Михайловичем своей головой думать. Оказывается, что даже у меня это получается неплохо…

— Вот именно, так что больше ты никуда не летишь. В смысле, бомбить фашистов.

— Да я и не собиралась, сейчас пару раз слетаю с Дорониным, научу его самостоятельно заправляться. А потом буду молодежь учить Арочки дозаправлять: с дозаправкой они не то что Берлин, они Гамбург с какахами смешают.

— Гамбург — это хорошо… Кстати, ребята из института Рожанского звонили, сказали, что они могут систему теленаведения теперь делать тысяч за пятьдесят всего, и уже могут у себя по паре штук в сутки собирать. Я думаю, что такие можно и на пятисотки термобарические ставить. Ну, это я так подумала, ведь денег-то мы найдем для них?

— Про деньги все вопросы к Оле. Кстати, где она? Я тут подумала, что Сталину немного лишнего ляпнула, как бы он её не взгрел.

— Не взгрел. Он только попросил о результатах доложить, это уже я сделала когда ты домой возвращалась, и потом позвонил Поскребышев и велел тебе очередную дырку в костюме сверлить: так и сказал «Пусть в белом своем костюме дырку под орден готовит, и даже две, потому что еще и под Золотую Звезду дырка потребуется». Еще велел представить список всех, кто с тобой немцев бомбить летел, так всем по «Знамени», а командирам — по «Герою» решено дать.

— Хех… Марк Лазаревич Героя на шестнадцать лет раньше получил, но заслужил парень. Это он решил, что трех бомб на Алкетт мало, а потом остальные на обратном пути по железнодорожным узлам раскидал. И да, пока он про Звезду не знает, пойду еще раз надаю ему по