Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи - Андрэ Нортон

Туран, заручившись поддержкой одного из жрецов Третьего Ранга, имевшего доступ к девушкам, передал ему самоцвет и попросил, чтобы ему рассказали его историю. Что сообщил ему жрец, неизвестно; но сразу после этого Туран приказал вставить камень в корону, сделанную для Первой Леди, которая будет надета на неё в её последнем путешествии вместе с ним. И камень пребывал в короне, пока Зуха не приказала возложить её на твою голову, отведя для тебя роль, которую клялась исполнить, преисполненная любви и лояльности к мужу.

— И этот сторонник Турана всё это тебе рассказал? И у него не возникло никаких подозрений, когда он касался в разговоре с тобой дел, которые ты вроде бы должен был хорошо знать?

Губы Турана скривились в такой отвратительной ухмылке, что Зианта торопливо отвела взгляд в сторону.

— Я заметил, что он узнал камень, удивлённый, что он у меня. Всё остальное я потихоньку выудил из его головы — он и не подозревает об этом. Да, в этом мире у сенситивов есть определённые преимущества. Этот самоцвет, я уверен, был найден на том острове. Вот только существует ли сейчас остров — это ещё вопрос! Если в этом мире и есть двойник камня, то поиски следует начать именно с того острова.

— Если бы у тебя были навигационные карты, то мы могли бы проверить это, — Зианта припомнила, как успешно завершился её эксперимент со звёздными картами.

— Вот–вот, их–то я — мы — и должны побыстрее найти: как я уже говорил, я не могу слишком долго уклоняться от настойчивых требований жрецов и избегать Башни Вута. Даже если их сенситивы имеют совсем слабый уровень, они смогут определить, что вернувшийся Туран — совсем не тот, кто они думают. И тогда Зуха снова изойдёт криком о колдовстве, которому мы подверглись, и добьётся того, что Лорд Командор снова будет заточён в гробнице — теперь уже навсегда. У нас совсем мало времени…

Девушка посмотрела на него и кивнула. Тело Винтры великолепно слушалось её, да и взгляд в зеркало ободрил: она жива. Вот только вид Турана — с глубокими ранами, бледным лицом — внушал подозрения, и она удивлялась, что ему удалось продержаться так долго.

Глава девятая

Они мчались так, словно кто–то наступал им на пятки, и какой–то голос нашёптывал: бежать… бежать… Зианта в одном из сундуков нашла короткую нижнюю тунику, вроде той, что была на Зухе, а поверх набросила полупрозрачный хитон, и теперь ей приходилось поддерживать обеими руками полы, чтобы не споткнуться во время бегства по коридору, который связывал апартаменты Турана с женскими комнатами.

Хотя несколько раз они слышали звуки каких–то разговоров или движений, раздававшиеся из–за закрытых дверей, в коридор так никто и не выглянул, а мысленное зондирование подтвердило: их продвижение оставалось незамеченным. Девушка просто не могла поверить, что судьба так благосклонно относится к ним.

Если и сохранились какие–либо записи о путешествии Турана, то их следовало искать в его личном архиве. Но нельзя было слепо полагаться на удачу в таком деле: можно было зря растратить драгоценное время — им следовало воспользоваться своими способностями: один стоит на страже, а другой занимается поисками, как это было в апартаментах Джукундуса.

Даже не верилось, что она в незнакомом мире, затерянная во времени, столь далёком от её собственного, что видит город, который остался в её мире только в легендах и руинах. От первоначального удивления не осталось и следа — только жгучая необходимость бежать, снова вернуться в свой мир, несмотря на все опасности: они–то были ей знакомы и, похоже, вовсе не опасности, а какой–то тщательно задуманный план, который она претворяла в жизнь. Ведь лишь то, что не знаешь, приносит с собою самые ужасные страхи.

— Сюда! — Туран махнул в сторону двери.

— А где записи? — девушка огляделась в поисках чего–либо знакомого, даже если бы это были древние фолианты, какие она раньше видела только в музеях.

— В целях секретности или, может, по какому–то обычаю они хранятся вот так.

Туран прошёл в кабинет и принёс оттуда связку коротких верёвок, с одного конца свисаших свободно. На них красовались бусинки, разных размеров и цветов. Зианта уставилась на них: для неё всё это не имело никакого смысла. И это записи — неужели с помощью бусинок можно записывать информацию? Никогда она не слышала ничего подобного. Девушка посмотрела на Турана, не в силах поверить тому, что слышала и видела.

Пальцы Турана задвигались от одной бусинки к другой по верёвкам, слегка задерживаясь то на одной, то на другой.

— Примитивное запоминающее устройство. Даже в наше время подобные системы используются отсталыми племенами, которые ещё не овладели искусством письма. И всё же, наверное, здесь использовался личный секретный код. Каждая бусинка, каждый узелок, даже чуть–чуть отличаясь по толщине от предыдущего, имеет собственное значение. И таким образом можно даже в темноте сидеть и «считывать» информацию с них, лишь пробегая по бусинкам пальцами.

— Если это записи Турана, то тогда ты должен был бы… Он устало покачал головой.

— Я проникаю лишь в поверхностные слои памяти Турана, а глубины, где хранится информация об этих записях, мне недоступны. Я… я не могу воспользоваться всеми силами своего дара: они уходят на управление этим телом.

Итак, вот он и признался, что возникли проблемы с оболочкой Турана. Зианта протянула вперёд руку и дотронулась до груды верёвок. Если это и есть зашифрованные записи, шифр которых знал лишь он один, понадобится полное напряжение и концентрация, чтобы хоть что–то выудить.

Да, по сравнению с этим запечатанные ленты на Корваре — просто детские игрушки: их ведь записывал человек, то не был шифр инопланетянина, существа чуждой расы… Ладно, они должны хотя бы попытаться: другого ключа у них нет.

— Значит, ты постоишь на страже?

После согласного кивка она взяла в руки ближайшую связку верёвок. Они оказались шелковыми на ощупь, а бусинки сверкали голубым, белым и огненно–красным цветами. Девушка провела пальцами взад–вперёд.

И сразу уловила эмоцию — ненависть — злобную смертельную ненависть, такую жгучую, направленную против неё, пытавшейся прочитать информацию: казалось, сами верёвки обрели жизнь, задёргались, как змеи. И девушка, чуть вскрикнув, отбросила связку от себя.

— Что это было?

Зианта не ответила, лишь опустила руку ладонью вниз к груде верёвок и, не касаясь, мысленно прозондировала их в поиске источника, ошеломившего её потоком ненависти, когда она попыталась в первый раз прочесть записи.

— Их… их совсем недавно кто–то брал в руки, преисполненный такой ненавистью и гневом, что эти эмоции подавили всё прочее. И если мне не удастся прорвать этот барьер, то я вообще не смогу ничего добиться.