Сирень - Б. Б. Рейд

кто занимался ландшафтным дизайном, но в остальном мы заботились о себе сами.

Там, в лесу, мы могли притвориться, что создали мир, в котором обитали только мы трое.

Брэкстон, когда мы вернем ее обратно, тоже поймет, каково это.

— Чего ты хочешь? — спросил Лорен.

Он застал меня врасплох, сам открыв дверь, но именно борода, украшающая нижнюю половину его лица, и светлые волосы, закрывающие лоб и глаза, делая его похожим на мокрую собаку, больше всего удивили. На нем были серые спортивные штаны в пятнах, белая футболка, один носок, и пахло от него так, словно он не мылся три или четыре дня.

— Лорен?

Он не потрудился ответить на мой глупый вопрос. Повернулся и зашаркал прочь, оставив дверь открытой, так что я последовал за ним внутрь. В доме было почти тихо, так как была середина утра понедельника. Я был уверен, что Орсон был занят управлением империей, которой он годами командовал над своим сыном. Это просто показывало, как мало он его знал.

Лорену принадлежало место на сцене, а не в зале заседаний.

Он был чертовски уверен, что его не волновало производство металла или что-то еще, что сделало его отца достаточно богатым, чтобы поверить, что его амбиции значат больше, чем амбиции его сына.

— Почему ты здесь? — пробормотал Лорен, когда я последовал за ним в его детскую спальню. В отличие от моей бабушки, его родители не оставили ее нетронутой. Они превратили ее в комнату для гостей, полностью уничтожив все, что помогло Лорену стать тем человеком, которым он являлся сегодня. Это было необычно или не нужно в том случае, когда у вас было еще девять свободных спален для гостей.

Он присел в изножье двуспальной кровати, прежде чем откинуться спиной на матрас и закрыть глаза.

— Ты знаешь почему, — сказал я, наблюдая за ним с порога. — Возвращайся домой.

— Я дома.

Мне потребовалось все, чем я надеялся стать в один прекрасный день, чтобы не броситься через всю комнату и не свернуть ему чертову шею.

Он не должен был говорить мне этого дерьма.

Когда отец Лорена выгнал его из дома за то, что он в конце концов заставил мать уйти от него, у него больше никого не было, кроме нас. Мы были его семьей, и так было до сих пор. Лорен подумал, что все было напрасно, когда его мать приползла обратно, как хорошенько побитая собака, но это было не так. Мы позаботились об этом.

Затем я заключил эту дерьмовую сделку с «Гениями» и убедил своих друзей сделать то же самое.

Я не мог позволить Лорену снова оказаться под каблуком у его отца. Он был близок к тому, чтобы сдаться, и готов был принять любые объедки, которые выбрасывал его отец, за слишком высокую цену, когда дело дошло до этой сделки.

Но «Гении» хотели только меня.

Лорен и Джерико были необязательными, но я настаивал, умолял, давая Карлу Коулу рычаг давления, в котором он нуждался, чтобы поиметь нас. Я говорил себе, что помогаю своим лучшим друзьям. Лорен смог бы содержать себя сам, а Рик избежал бы тюрьмы. Через некоторое время я больше не мог жить с этой ложью.

В некоторые дни я испытывал вину, в другие — нет.

Лорен знал, и именно поэтому он ненавидел меня. Так случилось не потому, что мне нравилось брать на себя ответственность. Честно говоря, Лорен был слишком ленив для этой роли. Так случилось потому, что я преуспел там, где потерпел неудачу его отец. Я навязал ему свою жизнь, вместо того чтобы позволить ему самому сделать выбор. Он доверял мне, а я использовал его, чтобы подпитывать свою зависимость.

— Ты не хуже меня знаешь, что это неправда.

Он не ответил, но я знал, что он слушает.

Проглотив свою гордость, я наконец-то произнес слова, которые должен был произнести давным-давно, но так и не сказал. Я никогда раньше не боялся, что правда могу потерять его.

— Прости, Ло, — казалось, я ждал вечность, прежде чем его глаза медленно открылись, и его черный пристальный взгляд встретился с моим. — Прости, что разрушил твое доверие ко мне, прости, что не позволил тебе выбрать свой собственный путь, прости, что заставил тебя думать, что ты нам не нужен, и прости, что не извинился раньше.

Он заставил меня ждать.

Лорен постарался растянуть молчание настолько, насколько это было возможно, прежде чем просто сказать:

— Спасибо, — я был почти уверен, что мое нутро больше не выдержит этого страха. Подложив руки под голову, Лорен снова закрыл глаза. — Теперь можешь идти.

Я прищурился, глядя на него, как будто он мог увидеть в них предупреждение: — Не испытывай меня, Ло.

— Или что?

Я небрежно пересек комнату, не сказав ни слова. Добравшись до него, я сжал его воротник в кулаках и стащил с кровати до тех пор, пока между нами не осталось свободного пространства. Он позволил мне.

— Или я окажу всем услугу и сделаю тебе нижним.

Лорену нужно было немного покорности, и в один прекрасный день он заставит меня проявить ее. Он заставил меня увидеть разницу между лидером и диктатором, и хотя я был полон решимости умерить свои порывы, я всегда буду руководить этим дерьмом. Если Лорен вынудит меня сделать это неоспоримым фактом, пусть будет так.

Мы долго смотрели друг на друга, прежде чем он сглотнул и попытался оттолкнуть меня. Я усилил хватку.

— От тебя воняет, — сообщил я ему. От такой близости у меня начали слезиться глаза.

Он отвел взгляд и пробормотал:

— Тогда отвали от меня к чертовой матери.

Вместо того чтобы сделать это, я подтолкнул его к ванной комнате, пока он, спотыкаясь, не вошел внутрь.

— Прими душ, побрейся и оденься. Нам кое-куда нужно.

— Например?

— Слушание Брэкстон, — сообщил я ему, возвращаясь к делу. — Это сегодня.

Лорен уставился в никуда, пока его мозг работал, и он переосмыслил то, что на самом деле должно было быть кристально ясным:

— Почему ты думаешь, что она хочет, чтобы мы были там?

— Хочет она этого или нет, мы будем вместе. Мы не позволим ей сделать это в одиночку.

Я вздохнул с облегчением, когда он не стал спорить. Пока Лорен принимал душ, я спустился вниз, чтобы подождать, дать ему немного побыть наедине и обдумать свой следующий шаг. Спускаясь по лестнице, я был так погружен в свои мысли, что не заметил засады, в которую попал, пока не стало слишком поздно.

Точная копия моего лучшего друга, хотя его волосы давно