Изгнанник - Аллан Фолсом

Он долго, без устали стучал кулаками, но никто не подходил, и в конце концов руки бессильно повисли. Николас опять подошел к стоявшему на полу телевизору, который освещал комнату белесым светом.

Щелк.

Он раздраженно выключил телевизор. Свечение померкло, и Мартен лег на койку, прислушиваясь к собственному дыханию. Раньше свет значил для него все. Теперь и темнота стала желанной.

18

Отель «Балчуг Кемпински», Москва.

Четверг, 21 марта, 10.50

ТОРЖЕСТВЕННЫЙ УЖИН ПО СЛУЧАЮ КОРОНАЦИИ

БОЛЬШОЙ КРЕМЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ

Георгиевский зал. 1 мая.

Примерное число персон — 2000.

Уточнение последует.

ОСНОВНОЕ МЕНЮ:

Первое — борщ украинский.

Рыбное блюдо — осетрина отварная.

Салат — салат из красной свеклы.

Главное блюдо — бефстроганов с фаршированными баклажанами.

Жаркое — кролик тушеный.

Десерт — блины французские с брусникой, медом и коньяком.

Напитки — русская водка, перцовка, шампанское российское, божоле, мозельское, «Шато д'Икем», чай, кофе.

Александр стоял за старинным бюро в президентском номере на восьмом этаже, изучая меню коронационного ужина. Впереди его ожидали важные совещания — меры безопасности, расписание на предстоящие шесть недель, в том числе план поездок и подбор апартаментов для него самого, Ребекки и баронессы, серия интервью телевидению и прочим СМИ, планы свадьбы и самой коронации, рассадка гостей, маршрут следования кортежа, костюмы, экипажи.

Напротив суетился полковник Мурзин, звонивший по нескольким телефонам сразу. Хлопотал и Игорь Лукин — только что назначенный личный секретарь. Чуть дальше полдюжины секретарш склонились над временно установленными письменными столами. И это были лишь те немногие, кто состоял непосредственно при наследнике престола. Аппарат его сотрудников насчитывал около трехсот человек и занимал весь восьмой этаж гостиницы.

Все выглядело так, будто они готовили президентскую инаугурацию, Олимпийские игры, суперкубок, чемпионат мира и церемонию вручения «Оскаров» одновременно. В какой-то степени это было именно так. Мероприятие предстояло обширное и сложное, а также захватывающее, в особенности для тех, кто непосредственно в нем участвовал. Такого грандиозного события еще не случалось за всю их жизнь и вряд ли случится в будущем. Первого мая Александр станет царем и будет им, пока жив. А ему всего тридцать четыре года.

Казалось, мало кого волновало то, что с политической точки зрения его царствование будет чисто номинальным. В самом восшествии на трон было нечто волшебное. Именно поэтому, если разобраться, в России и был возрожден престол. Это был своеобразный эликсир, призванный отвлечь внимание россиян от окружающего их мира — беспросветной бедности, коррупции, уличной преступности, кровавого бунта в республиках, охваченных сепаратистскими настроениями. В душе народа надлежало пробудить идею национальной надежды и гордости, олицетворением которой были молодость и блеск царя. Он наглядно воплощал в себе богатство, радость, счастье — тот образ жизни, которому можно и должно следовать.

Резким жестом Александр отложил меню в сторону и вопросительно взглянул на личного секретаря:

— У нас есть уточненный список гостей?

— Только что составили, ваше высочество. — Подойдя к одной из секретарш, Лукин взял у нее несколько отпечатанных страничек и почтительно передал их Александру.

Тот взял листки и подошел просматривать их к большому окну, из которого щедро лился солнечный свет. Не слишком интересуясь другими деталями, он уже не в первый раз внимательно изучал список приглашенных. Это начинало превращаться в какую-то страсть.

Пробегая странички взглядом, он почувствовал, как взволнованно забилось сердце, а над верхней губой выступил пот. Одно имя в списке появлялось все снова и снова, хотя каждый раз Александр просил его вычеркнуть. Он был уверен, что теперь-то уж упрямое имя вычеркнули, но нужно было самому в этом убедиться.

Страница десятая, одиннадцатая. Александр бегло просмотрел до конца двенадцатую и перелистнул список на тринадцатую. Первые восемь строк — и…

— О господи! — тихо вырвалось у него. Имя по-прежнему значилось в списке.

НИКОЛАС МАРТЕН.

— Почему Николас Мартен до сих пор в списке? — громко спросил Александр, не скрывая раздражения. Секретарши как по команде подняли головы, а заодно с ними и Мурзин. — Николаса Мартена нет в живых. Я же просил, чтобы его имя убрали. Почему оно все еще здесь?

Несмело приблизился Игорь Лукин:

— Так ведь его и убрали, ваше высочество.

— Но почему же он оказался здесь снова?

— Такова воля царицы, ваше высочество. Она увидела, что его нет, и распорядилась вставить обратно.

— Царица?

— Да.

Александр спрятал рассерженный взгляд. Потом поднял его на Мурзина:

— Где она сейчас?

— С баронессой.

— Мне надо поговорить с ней наедине.

— Конечно, ваше высочество. Где желаете?

Александр колебался. Ему хотелось полной изоляции, чтобы их никто не видел.

— Пусть придет в мой кабинет в Кремле.

19

Кремль, Теремной дворец — личные покои, построенные в XVII веке для царя Михаила, родоначальника династии Романовых. 11.55

Когда Александр вошел в свой кабинет, Ребекка уже ждала его там, сидя на стуле с высокой спинкой у стены, затянутой гобеленом с узором в красных и золотых тонах. Когда-то здесь были палаты царя Михаила. Теперь это помещение облюбовал для себя Александр.

— Ты хотел видеть меня? — тихо спросила Ребекка. — А я собиралась пообедать с баронессой.

— Я насчет списка гостей, Ребекка. — Ему больше хотелось называть ее Александрой. «Ребекка» звучало как-то простонародно. Не пристало так зваться особе королевской крови. В качестве Ребекки эта женщина вряд ли заслуживала чести стать женой главы императорского семейства. А вот в качестве Александры, европейской аристократки, дочери наследного принца датского… Но ему приходилось выполнять ее прихоти. К тому же всему миру она была известна именно как Ребекка. — Я вычеркнул имя твоего брата, а ты вставила опять. Почему?

— Потому что он придет.

— Ребекка, я понимаю, как тяжело для тебя смириться с его смертью. Всем нам нелегко. Боль по-прежнему терзает душу. Но нужно учитывать, что список гостей станет открытым документом. И я не могу допустить, чтобы среди приглашенных на коронацию оказался человек, гибель которого — общеизвестный факт. Человек, свидетельство о смерти которого судебно-медицинское управление в Давосе официально выдало почти два месяца назад. Это не только дурной вкус, но и плохая примета.

— Плохая примета? Для кого?

— Ну просто плохая. Неужели не ясно? Ты что, не понимаешь?

— Можешь делать со списком все, что тебе заблагорассудится. Но он не умер. Я вот здесь это чувствую. — Она коснулась сердца. — Я могу идти? Баронесса ждет.

Их взгляды скрестились. Должно быть, он пробормотал «да» или просто кивнул. Потому что через секунду остался в одиночестве.

То, что момент ее ухода не запечатлелся в памяти, особого удивления не вызывало, потому что мысли Александра уже были заняты другим. Он и раньше задумывался над ее поведением, но никогда еще проблема не открывалась ему столь глубоко и полно. Впервые она привлекла его внимание во время поисков тела Мартена, когда они час за часом прочесывали берега речки близ виллы «Энкрацер», но не нашли и следа погибшего.

А панихида в Манчестере? Церемонию провели лишь по настоянию Александра, которому удалось убедить лорда Престбери и леди Клементину в том, как важно примириться с фактом смерти Мартена и оставить трагедию в прошлом. По его словам, необходимо было пощадить Ребекку, которая и без того много выстрадала. Но тогда, в машине, сразу после панихиды, ее упрямое нежелание согласиться с тем, что ее брата больше нет в живых, опять задело Александра. А потом она настояла на том, чтобы и дальше вносить ежемесячную плату за манчестерскую квартиру Мартена.

Даже несколько недель спустя Ребекка упрямо стоит на своем, причем в открытую. Чего только стоит ее затея со списком гостей. Но только что в ответ на его увещевания она просто махнула на этот список рукой — лишь снова выразила непреклонную веру в то, что брат остался жив.

Эта ее вера не давала ему покоя. Она с небывалой силой изводила его, грызла, переворачивала все внутри. Для него это было словно темное пятнышко на рентгеновском снимке. Маленькое новообразование, которое пускает корни в организме, недуг на начальной стадии распространения. Все эти сложные переживания имели одно простое название.

Страх.

Страх, что Ребекка права и Мартен жив. Жив — и нацелился на Москву. Судя по всему, пока бездействует, но ждать осталось недолго. Вот только подлечит ножевые раны и травмы, которые мог получить в горной реке. А случись, что Мартен пожалует сюда и выложит все начистоту? О себе и об Александре. Да еще доказательства вызовется представить. Что, если в результате Александра уберут куда-нибудь подальше, скроют от общества? Объявят официально, что он из-за внезапной болезни не в состоянии царствовать. А потом попросят отца отозвать акт отречения и коронуют. И Ребекка откажется выходить за Александра замуж.